Удивительно то, как собаки выполняют задания, призванные оценить социальные способности, на наш взгляд, присущие только людям. Результаты экспериментов (даже если они показывают, похожи или не похожи собаки на людей) зависят от наших отношений с собаками. Уяснение разницы играет существенную роль, когда речь идет о том, чего мы от них требуем и чего вправе ждать. Попытки ученых найти эти различия подчеркивают одно, главное, расхождение: люди неизменно стремятся утвердить свое превосходство, чтобы после сравнивать себя с другими животными и оценивать их. Собаки — высокие умы — этого не делают. И слава богу.
С точки зрения собаки
Ее характер проявляется во всем: в том, как Пумперникель неохотно поднимается по крутым ступенькам в парк, а после резво несется вперед; в том, как в юности она бегала и каталась по земле; в том, как бурно она радуется моему возвращению из долгой поездки — и быстро об этом забывает; в том, как она посматривает на меня во время прогулки, но неизменно сохраняет дистанцию. Для существа, которое во всем вынуждено полагаться на меня, Пумперникель держится совершенно независимо; ее характер складывался не только в ходе общения со мной, но и тогда, когда она самостоятельно исследовала окружающий мир. Пумперникель живет своей жизнью.
Несмотря на обилие собранных учеными данных о собаках — об их зрении, обонянии, слухе, способности к обучению и так далее, — есть вещи, которые они почему-то упускают из вида. Удивительно, но исследователи почти не занимаются именно теми вопросами, которые мне чаще всего задают — и которыми неизбежно задаюсь я сама. Наука хранит молчание по поводу характера, субъективного опыта, эмоций собаки — и даже по поводу ее мыслей. Тем не менее, имеющаяся информация — это то, от чего мы можем оттолкнуться.
Чаще всего людей интересует, что знает собака и каково это — быть собакой. Поэтому сначала зададимся вопросом, что собакам известно о вещах, которые интересуют нас. Тогда мы сможем воссоздать умвельт.животного, обладающего этим знанием.
I. Что знает собака
Мы часто слышим рассуждения о том, что знают и чего не знают собаки. Иногда эти догадки бывают просто нелепы. Так, порой исследователи задаются вопросом, умеют ли собаки, например, считать. В ходе одного из экспериментов собаки выказывали удивление, когда из-за ширмы возвращалось больше или меньше печенья, чем туда было убрано (печенье прятали, одно за другим, на глазах у собаки), — это якобы доказывает, что собаки его пересчитывали. Оркестр, туш!
Некоторые утверждают, что у собак даже есть собственная этика, рациональность и метафизика. Признаюсь, я неоднократно замечала у Пумперникель некоторые признаки иронии (не знаю, проявляемой намеренно или непроизвольно. [43]Древний философ утверждал, что собаки умеют пользоваться силлогизмами. [44] Охотничья собака, оказавшись на развилке, даже в отсутствие запаха способна сделать вывод, что если дичь не пошла ни первой, ни второй тропой, то она пошла третьей. [45]
Двигаясь по нисходящей линии от математики и метафизики, мы не слишком преуспеем в изучении собак. Но если начать с того, какую роль в их жизни играет обоняние, почему они проявляют внимание к людям и как познают окружающий мир, мы сможем понять, что они знают. Мы сможем, например, получить ответ на вопрос, действительно ли они воспринимают окружающий мир так, как мы, и думают ли о нем. Мы вспоминаем о прожитом, улаживаем ежедневные проблемы, боимся смерти и стараемся поступать хорошо. Что собаки знают о времени, о себе, о добре и зле, о чувствах, о смерти? Определив и реконструировав эти понятия, то есть сделав их проверяемыми, мы сможем приблизиться к ответу.
Кое-что о времени
Я дома. Пумперникель бегло приветствует меня, делает странный пируэт и немедленно исчезает. За день она нашла все собачьи бисквиты, которые я оставила, уходя, в разных уголках дома, и терпеливо дожидалась моего возвращения, чтобы их слопать: и тот, который лежит на краешке кресла, и тот, что на дверной ручке, и пристроенный на высокой стопке книг, — она осторожно стягивает его зубами.
Животные существуют во времени, они пользуются им; но ощущают ли они его течение? Да, разумеется. На некотором уровне нет разницы между существованием во времени и восприятием времени: время нужно ощущать, чтобы пользоваться им. Задаваясь вопросом, чувствуют ли животные время, многие на самом деле подразумевают следующее: воспринимают ли они время так же, как люди? Способна ли собака чувствовать течение суток? И, главное, скучает ли она, оставшись одна на целый день?
Собаки знают о том, что такое день, пусть им и неизвестно это слово. Мы — первый источник их познания о ходе времени: мы организуем распорядок жизни собаки параллельно нашему, ритуализируя его и обставляя зримыми «вехами». Например, мы усиленно намекаем собаке на то, что пора кушать, отправляясь в кухню или кладовку. Возможно, это и наше время обеда, поэтому мы достаем продукты из холодильника, распространяя вокруг вкусные запахи, гремим кастрюлями и тарелками. Если при этом посмотреть на собаку и что-нибудь ей сказать, всякие сомнения исчезнут. Все собаки от природы чувствительны к повторяющимся действиям. У них формируются собственные предпочтения (например, любимые места для еды, сна и испражнения), и они хорошо замечают ваши.
Но поймет ли собака без наглядных и обонятельных подсказок, что пришло время кормежки? Некоторые владельцы настаивают, что по их псам можно часы сверять. Когда собака идет к двери — точь-в-точь время прогулки; когда она направляется на кухню, то, разумеется, пришла пора перекусить. Представьте, что все подсказки, которыми мы снабжаем собаку, исчезают: вы совершенно неподвижны, наступила абсолютная тишина, даже день не сменяет ночь. Собака тем не менее по-прежнему знает, когда наступает время обеда.
Во-первых, у собаки есть собственные часы — внутренние. В ее мозге есть пейсмейкер, или водитель ритма, — регулятор активности клеток организма. Несколько десятилетий назад нейробиологи выяснили, что циркадианные ритмы, то есть чередование сна и бодрствования, задаются супрахиазмальным ядром(участок гипоталамуса). Эта структура есть в мозге не только людей, но и крыс, голубей, собак — всех животных (включая насекомых) с развитой нервной системой. Нейроны гипоталамуса работают сообща, координируя в течение суток наше бодрствование, чувство голода, сон. [46]Даже лишенные возможности наблюдать за сменой света и темноты, мы продолжаем подчиняться суточным циклам; в отсутствие солнца биологический день занимает чуть более двадцати четырех часов.
Утром я услышала, как Пумперникель лает во сне, — сдавленно, сквозь зубы. Ей действительно снятся сны. Мне нравится, когда она лает во сне, при этом нередко дергая лапами или оскаливаясь. Если достаточно долго наблюдать за ней, можно заметить, как двигаются ее глаза под веками и клацают зубы, как она тихо скулит. Самые приятные сны заставляют Пумперникель вилять хвостом — с громким стуком, так что просыпаемся мы обе.
Мы воспринимаем день в соответствии с нашими представлениями о том, что обычно происходит (или должно происходить) в течение этого времени (еда, работа, игра, разговоры, поездки, секс, сон), — а также в зависимости от индивидуального суточного ритма. Впрочем, в течение дня мы иногда даже не замечаем, что совершаем регулярный маршрут. Полуденная сонливость и неохотный подъем в пять утра в равной мере связаны с тем, что в данных случаях вынужденная активность противоречит суточному ритму. Уберите человеческие ожидания — и получите собачье восприятие времени: физическое ощущение течения суток. В отсутствие социальных ожиданий собаки более восприимчивы к естественному ритму, который диктует им, когда вставать и когда есть. Повинуясь внутреннему регулятору, они приступают к деятельности, когда ночь сменяется рассветом, и утихают после полудня — но вечером энергия вспыхивает вновь. Поскольку им больше нечего делать (собаки не читают статей и не назначают встречи), они укладываются вздремнуть, как только ощущают спад.
