Формальные исследования подобных способностей у собак (в основном, оценки восприятия физических объектов и окружающего мира) принесли, на первый взгляд, ожидаемые результаты. Приведя собак в комнату со спрятанными лакомствами и измерив скорость, с которой собаки их находят, исследователи убедились, что животные ориентируются по некоторым объектам, чтобы отыскать кратчайший путь. Поведение собак соответствует тому, что, возможно, делали их волкоподобные предки, когда искали еду или ориентировались на местности.
Собаки, конечно, отлично справляются с заданиями, связанными с отыскиванием пищи. Если предоставить собаке выбрать между двумя кучками печенья, то она, несомненно, выберет ту, что больше, особенно если различие хорошо заметно. Накройте лакомство кружкой — и собака подойдет, перевернет ее и найдет угощение. Собаки даже способны научиться использованию простейших инструментов — например, тянуть за веревку, чтобы достать привязанное к ней печенье.
Однако они способны выполнить не все задания. Так, собаки часто ошибаются, если им предстоит выбрать между кучками из трех и четырех печений (или из пяти и семи). Они предпочитают меньшую кучку так же часто, как и большую, либо просто начинают оказывать предпочтение правой или левой стороне, что приводит к еще большему числу ошибок. Собачьи способности находить спрятанную еду сходят на нет, если спрятать ее как следует. Использование орудий по мере усложнения заданий становится менее впечатляющим: например, если привязать печенье к той веревке из двух, что расположена дальше, то собака потянет за ту, которая находится ближе и к которой ничего не привязано. Похоже, они не рассматривают веревку в качестве средства достижения результата и предпочитают добиваться эффекта, используя зубы и лапы, пока проблема не разрешится сама собой.
Хозяин, подсчитывая баллы, набранные питомцем во время прохождения теста, может решить, что пес оказался не на высоте. Но правда ли это? Неужели собаке все-таки недостает смекалки? Подобные тесты и психологические эксперименты содержат изъян: они, хоть и ненамеренно, направлены против собак. Дефект в методе, а не в собаке. Он связан с присутствием человека — экспериментатора или хозяина. Представим типичный эксперимент: собака сидит на поводке, а экспериментатор показывает ей новую интересную игрушку. Собака обожает новые игрушки. [38]Потом игрушку кладут в ведро, и экспериментатор уносит его за одну из двух ширм. Возвращается он с пустым ведром.
Это не жестокая шутка. Эксперимент с перемещением невидимого объекта проводят с младенцами с тех пор, как Жан Пиаже решил: он представляет одну из основных стадий, которую проходит человек в своем развитии. В основе эксперимента лежит осознание испытуемым того, что предметы продолжают существовать, даже если они исчезают из поля зрения (так называемое постоянство объекта), а также представление о траектории их перемещения. Так, если человек выходит за дверь, мы понимаем, что он продолжает существовать, хотя его не видно, а также что его можно обнаружить, выглянув в коридор. Дети открывают для себя постоянство объекта к возрасту одного года, а суть невидимого перемещения — к двум. По мнению Пиаже, понимание этого феномена знаменует новую стадию когнитивного развития человека. Поэтому тест регулярно проводят и с животными — для сравнения с детьми. Испытанию подвергают хомяков, дельфинов, шимпанзе (они вполне справляются с заданием), цыплят и, конечно, собак.
Реакция собак не всегда предсказуема. Конечно, если провести тест именно так, как описано выше, собака найдет игрушку за ширмой. Теперь усложните сценарий: зайдите с ведерком за первую ширму, извлеките игрушку на глазах у собаки, а затем ступайте за вторую ширму — и пес ошибется: сначала он побежит за вторую ширму, где игрушки нет. Другие тесты также показывают, что собакам как будто недостает смекалки: стоит игрушке исчезнуть из поля зрения — и пес может быстро забыть о ней.
Однако то, что иногда собаки все-таки справляются с заданием, заставляет нас усомниться в правомерности подобного вывода. Поведению пса можно найти два объяснения.
Первое заключается в том, что собака, по-видимому, помнит об игрушке, но не вдается в рассуждения о том, какой путь проделывает объект после исчезновения. Хотя некоторые собаки несомненно способны проследить за перемещениями игрушки, они тем не менее воспринимают окружающие объекты совершенно иначе, чем люди. Напомним, что количество манипуляций, которые производят с предметами волки и собаки, ограниченно: одни объекты съедобны, с другими можно играть. Взаимодействие с ними не требует длительных размышлений. Собака поймет, что спрятанный предмет отсутствует, но не станет ломать голову над сценариями случившегося. Она просто начинает искать — или ждет, когда обнаружится пропажа.
Второе объяснение гораздо глубже. Оказывается, навык социального познания, который делает собак столь приятными компаньонами для людей, и есть причина провала тестов на познание физического мира. Покажите собаке мяч и спрячьте его под одно из двух перевернутых ведер. Собака, поняв, что она не в состоянии учуять мяч, заглянет под каждое ведро по очереди (весьма разумный подход в отсутствие других вариантов). Приподнимите одно ведро, чтобы показать, что под ним лежит мяч, — и, разумеется, собака, получив разрешение подойти, заглянет под него же. Но поднимите ведро, под которым ничего нет, — собака будет сбита с толку. В первую очередь она обследует именно это ведро.
Собак загоняет в тупик собственный навык. Столкнувшись с проблемой любого рода, они оглядываются на нас. Действия человека — вот источник информации для собак. Они убеждены, что человеческие поступки исполнены смысла и, как правило, направлены на получение игрушек или пищи. Поэтому, если экспериментатор спрячется за второй ширмой (это было проделано в ходе усложненных экспериментов с перемещением невидимого объекта), то собака решит, что там нечто интересное. Если экспериментатор приподнимает пустое ведерко, оно приобретает значение для собаки просто потому, что на него обратил внимание человек.
Если в ходе теста устранить влияние «человеческого фактора», то собаки показывают лучшие результаты. Когда экспериментатор приподнимает оба ведерка сразу, чтобы показать собаке мяч, в ее голове все становится на свои места. Она видит пустое ведро и приходит к умозаключению, что искомый мяч находится под вторым ведром. Заметим, что в меньшей степени социализированные, дворовые собаки, которые проводят большую часть времени на улице, обычно решают задачу верно, тогда как домашние нередко просят помощи у хозяев.
Если мы пересмотрим некоторые тесты на решение задач, в которых волки намного превосходят собак, то сможем объяснить собачьи неудачи их привычкой оглядываться на людей. Волки, если проверяется их способность достать пищу из закрытой емкости, предпринимают одну попытку за другой и обычно, если время эксперимента не ограничено, добиваются желаемого методом проб и ошибок. Собаки, напротив, возятся с контейнером только до тех пор, пока не поймут, что справиться с ним непросто. Тогда они пытаются привлечь к себе внимание любого человека, присутствующего в комнате, чтобы он сжалился и открыл коробку.
По меркам стандартных тестов на интеллект собакам недостает смекалки. Я же, напротив, полагаю, что они справляются с заданиями. Они научились использовать новое орудие — нас, людей. Собаки рассматривают нас как средства достижения своих целей. Мы пригодны для игры, защиты, добывания пищи. Мы открываем запертые двери и наливаем воду в миски; мы достаточно сообразительны, чтобы высвободить безнадежно запутавшийся в кустах поводок; мы способны волшебным образом перемещать собаку на верхние или нижние этажи и извлекать буквально из воздуха сколько угодно лакомств и игрушек. В глазах собаки мы весьма сообразительны, и обратиться к нам — это разумный ход. Таким образом, стоит пересмотреть вопрос о когнитивных способностях собак. Они с необыкновенной ловкостью пользуются людьми для разрешения проблем — и впадают в замешательство, если нас нет поблизости.
