Собака весьма выразительно пользуется телом: она общается и при помощи движений. Даже паузы между взаимодействиями наполнены движением. Когда собака встряхивается, ее шкура буквально ходит ходуном. Так пес обозначает, что покончил с занятиями одного рода и переходит к другим. Не у всех собак шерсть на загривке способна вставать дыбом, длинный хвост — размашисто вилять, а уши — приподниматься в знак любопытства. Когда косматая венгерская овчарка (комондор) приближается к другим собакам, ни ее глаза, ни уши не видны из-под длинных «дредов». Выводя собак, обладающих определенным, устраивающим нас экстерьером, мы снижаем их коммуникативные способности. Так, лексикон собаки с купированным хвостом беднее, чем собаки с целым.

Исследования сигналов, используемых десятью различными собачьими породами, подтверждают это. Если сравнить поведение английского той-спаниеля, французского бульдога, сибирской лайки и так далее, обнаружится отчетливая связь между внешностью собаки и количеством используемых сигналов. Животные, чей экстерьер (по сравнению с волком) заметнее всего изменился в процессе одомашнивания (например, той-спаниель), посылают меньше всего сигналов. Эти так называемые педоморфные, или неотенические собаки, сохраняющие в зрелом возрасте щенячьи черты, меньше всего напоминают взрослых волков. Зато лайки, которые внешне и генетически близки к Canis lupus,подают почти такие же сигналы, как и волки.

Учитывая то, что многие невербальные сигналы содержат информацию о статусе, силе, намерениях животного, способность их посылать собаки во многом утрачивают в мире, где собаками руководят люди. Но те же самые сигналы, которые используются в общении между животными, также можно применять и для донесения информации до человека. Идя по улице, я заворачиваю за угол и чуть не наступаю на незнакомую собаку, идущую на длинном поводке. Она немедленно приседает, энергично виляет опущенным хвостом и пытается лизнуть меня в лицо. Так она старается убедить меня в своих мирных намерениях.

Пумперникель всегда ведет себя одинаково, когда я, покончив со своими утренними делами, выхожу с ней на улицу. Она отходит на два шага от двери и бесцеремонно усаживается гадить. Пумперникель сосредоточена: хвост — закрученный и высоко поднятый, чтобы не испачкать, — как будто тянет ее тело вверх. Процесс (струя в этот раз и в самом деле мощнее обычной) сопровождается заметным расслаблением лицевых мускулов — а мне совестно, что я заставила Пумперникель ждать так долго. Потом она рассматривает мочу, которая просачивается в трещины на тротуаре и исчезает.

Как мы уже выяснили, лай, рычание и виляние хвостом, голос и поза — не все средства коммуникации, которыми располагают собаки. Ничто из этого арсенала не сравнится с обменом запахами. Мочеиспускание, как уже говорилось, также является коммуникативным средством — самым очевидным для нас. Трудно поверить, что опорожнение мочевого пузыря — это коммуникативный акт, точь-в-точь как дружеский разговор или произнесение речи перед избирателями. В некотором смысле оно похоже на то и на другое: во-первых, это часть нормального собачьего общения, во-вторых, метка мочой — это своего рода прокламация, написанная на пожарной колонке.

Возможно, вы удивитесь, если я назову обмен подобными «заявлениями» на столбах коммуникацией — и не только потому, что информация передается совсем не при помощи уст. Люди в основном общаются целенаправленно, то есть адресуют сообщение другим людям (тем, кто находится достаточно близко, чтобы услышать нас, ничем не отвлечен, знает наш язык и способен понять то, что мы говорим). Намерение (интенция) отличает коммуникативное сообщение от инстинктивного «ох!» при ударе в живот, краски стыда при выслушивании комплимента, жужжания москита, наконец, от информации, передаваемой огнями светофора или приспущенным флагом.

Мечение мочой — это намеренное действие. Разумеется, опорожнение мочевого пузыря приносит облегчение, но, как правило, собака приберегает немного мочи на будущее. Это та же самая моча — нет никаких признаков наличия отдельного канала или способов изменения запаха. Но процесс мечения имеет несколько ключевых отличий.

Во-первых, большинство взрослых кобелей и некоторые суки сопровождают этот акт задиранием ноги. Есть индивидуальные и ситуационные варианты этого движения — от скромного поджимания задней лапы до оттопыривания ее почти вертикально (несомненно, для окружающих собак это служит сигналом). То и другое позволяет направить струю мочи в нужное место. Некоторые собаки оставляют пометы присев, хотя это куда более сдержанный вариант — видимо, для тех случаев, когда информацию лучше передать шепотом, чем в полный голос.

Во-вторых, при оставлении меток мочевой пузырь не опорожняется полностью; моча выходит понемногу во время прогулки, что способствует более широкому распространению запаха. Если оставить собаку дома надолго — чтобы потом она от нетерпения присела у первого куста, — это может помешать ей оставить немного мочи для нужд коммуникации. Возможно, вы наблюдали, как иногда собака «вхолостую» задирает ногу у кустов, столбов и мусорных баков.

Наконец, собаки обычно оставляют метки, предварительно обнюхав прилегающую территорию. Именно это делает мечение не просто «водружением колониального флага», а разновидностью беседы. Исследователи, старательно подсчитав типы поведения, обнаружили, что на характер меток влияет время года, ближайшее окружение и те, кто оставил пометы раньше.

Любопытно, что собаки не оставляют пахучие «сообщения» как попало и где попало. Понаблюдайте за собакой, которая нюхает все вокруг себя, когда идет по улице: она обследует гораздо больше мест, чем может пометить. Это указывает на то, что не все сообщения одинаковы, и что метка, которую оставит собака, может быть предназначена определенной аудитории. Перемечивание — нанесение новой метки поверх старой — это обычное поведение кобелей, если старые метки принадлежат менее доминантным особям. Число меток возрастает, когда по соседству появляется новая собака.

Если мечение не имеет целью застолбить территорию, то какую же функцию оно выполняет? Обратите внимание, что щенки не оставляют меток — видимо, этот способ общения свойственен только взрослым. Если судить по расположению параанальных желез и составу мочи, можно сказать, что собаки, по крайней мере, заявляют о том, кто они такие: их запах — это удостоверение личности. Отличное сообщение, хоть и, возможно, ненамеренное. Я могу сообщить нечто о себе, всего лишь войдя в комнату и показавшись тем, кто там сидит, но сам факт моего появления не сопоставим с долгим разговором обо мне (ведь я уже не ребенок и меня не одевают специально для того, чтобы показать гостям).

Отражение интенции в данном случае заметно в том, что собаки не «говорят», если поблизости никого нет. Псы, которые живут в вольере в одиночестве, очень редко оставляют метки: кобели редко задирают ногу, чтобы помочиться, и представители обоих полов не берегут мочу. Собаки, которых держат вместе с сородичами, метят чаще и регулярнее. Бродячие индийские собаки оставляют метки, адресованные представителям противоположного пола: животное ищет партнера или заявляет, что готово к ухаживанию. Они оттопыривают заднюю ногу (даже если не намерены мочиться), только когда поблизости есть другие собаки, которые могут воспринять этот жест.

Также не исключено, что мечение — это общение ради общения (комментарий, высказанное мнение, твердое убеждение). Научных доказательств этого нет, однако такое предположение вполне согласуется с тезисом, что общение всегда направлено на аудиторию. Ученые обнаружили, что собаки, воспитанные в изоляции, производят намного меньше коммуникативного шума, чем те, кто вырос в обществе. Впрочем, оказавшись в компании других собак, они начинают издавать звуки в той же мере, что и «социализированные» собаки. Иными словами, они говорят тогда, когда есть с кемпоговорить.