Все это…

- Нет, - сказала я, поднимая руку, когда он сорвал с себя остатки одежды, и уже собирался присоединиться ко мне.

Его глаза полыхнули зеленым пламенем. – Что?

- Только, если ты будешь придерживаться нашей договоренности. Я хочу знать, о чем ты думаешь, Дрейк. Я хочу знать, что ты чувствуешь. Ты знаешь, чтоделаешь со мной – да видит Бог, я говорила тебе все. И я хочу услышать это от тебя. Хочу знать, что я для тебя больше чем просто податливое женское тело. Мне нужно знать, что ты действительно чувствуешь ко мне.

Он посмотрел вниз на свою эрекцию. – Ты не знаешь, о чем я думаю?

- Ну, я знаю, что ондумает – я хочу узнать, о чем думает остальная часть твоего тела.

- Ты приводишь меня в бешенство, - простонал он, опускаясь ниже, пока его губы не оказались у моей груди.

- Это я знаю, - прошипела я, когда он дохнул пламенем на мою грудь и захватил ртом мой сосок, покусывая и поигрывая с ним языком. – Скажи мне что-то, чего я не знаю.

- Ты нужна мне, - пробормотал он, переключаясь на вторую грудь, - Ты моя супруга. Ты для меня необходима.

- Нет, скажи, что ты чувствуешь, - стонала я, впиваясь ногтями в его спину. Он удовлетворенно простонал, раздвигая в стороны мои колени.

- Презерватив, - напомнила я ему. – Пожалуйста. Мне так будет спокойнее.

Его глаза были полны желания, окрашенного в нотки раздражения. Но все это переросло в чистую страсть, когда он надел презерватив и вновь склонился надо мной. – Ты важна для меня, Эшлинг. Очень.

- Важнее, чем твои драгоценности? – спросила я, поддразнивая его, пока он медленно облизывал мой пупок.

- Да, - без колебаний ответил он, что меня удивило. Драгоценности были для драконов всем. – Ты бесценна. Ты моя супруга. Нет больше никого, кроме тебя, и никогда не будет.

- О, Дрейк, - выгнулась я под ним, стараясь оказаться в таком положении, чтобы он оказался прямо напротив моего входа. – Это самое приятное, что ты когда-либо мне говорил. Сейчас мне нужно больше!

- Я не могу больше ждать, kincsem. Я так скучал по тебе. В моих мыслях всегда только ты. Я не могу без тебя. Я не могу быть счастлив, пока тебя нет рядом со мной, такой раздражающей, приводящей в бешенство и такой восхитительно-прекрасной. Я хочу быть в тебе и никогда больше не покидать тебя. – Он приподнял мои бедра, толкнувшись в меня.

Я не смогла сдержать вскрик, когда он легко скользнул в меня, но не его действия вызвали слезы на моих глазах… Это были его слова. Я знала, что Дрейк не человек, который легко мог обсуждать свои эмоции. Так что для него признание в том, что я была для него необходима, было равносильно признанию в любви.

- Я тоже тебя люблю, - ответила я, скользя ладонями по его крепкой спине. Наши тела двигались в едином, сводящем с ума ритме, одновременно таком привычном и таком далеком. – Заставь меня гореть, Дрейк! Заставь нас обоих полыхать!

Пламя во мне, которое не оставляло меня еще с момента первого поцелуя, разрасталось внутри, отвечая на его действия. Огонь вспыхнул на постели, полыхая и окутывая нас, пока Дрейк подводил меня к критической точке удовольствия. Я сжалась вокруг него, его спина выгнулась, когда он в наслаждении откинул голову назад. В моем мозгу отпечаталась его прекрасное лицо, искаженное от пронзительного наслаждения. Пламя вокруг нас взорвалось, когда он в экстазе выкрикнул мое имя. Огонь прошелся по его спине и бедрам, пока он продолжал двигаться во мне, продлевая наше удовольствие. Он сильнее толкнулся в меня последний раз, прежде чем обессилено застыть, зарывшись лицом в мои волосы.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что я чувствовала в этот момент, как сильно я его любила. Насколько сильно нуждалась в нем, и насколько невыносимо было для меня наше расставание. Но слова, что эхом прокатились по комнате, принадлежали не мне.

- Дрейк, что ты делаешь в Лондоне? Я думала, ты ненавидишь этот город. Madre de dios!(исп.: Матерь Божья!) Кто эта женщина?

Потребовалась пара секунд, пока слова женщины дошли до моего пресыщенного разума. Явно смущенный Дрейк реагировал быстрее - он быстро скатился с меня и накинул на нас одеяло. Я застыла как статуя, глядя на хорошо одетую, красивую темноволосую женщину, что впилась в меня взглядом, стоя в дверях.

- Ты как всегда выбрала самое неподходящее время для появления здесь, мама, - вздохнул Дрейк.

Мама?  

- Я тебя понимаю.

- Нет. Ты просто говоришь так, хотя на самом деле даже и представить не можешь смущение какого масштаба я испытала. И испытываю. И буду испытывать до конца своих дней.

Теплая рука Дрейка лежала на моем бедре, пока мы шли по коридору к лестнице, перила которой походили на две изогнутые руки, уходящие в мраморный пол, огромный, словно футбольное поле.

- Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Да, я был на тебе. И все, что могла увидеть моя мать, это то, что я просто лежу на тебе, пусть и в весьма интимном положении

- Даже если закрыть глаза на то, что кто-тоувидел нас… но это же была твоя мать! Почему ты никогда не говорил, что у тебя есть мама?

Дрейк раздраженно посмотрел на меня.

- Я говорил.

- Ты же знаешь, что я не об этом, - ответила я. - Почему ты не говорил о том, что она жива и здорова, и может в любой момент наведаться в гости?

- Я понятия не имел, находится ли она в этом полушарии, не говоря уже об Англии. Поэтому она и отдала мне этот дом. Сомневаюсь, что она была в этой стране больше трех раз за последние сто лет.

Я глубоко вздохнула, когда мы подошли к массивным дверям, как я поняла, библиотеки. По приезду сюда мне хватило времени для небольшой экскурсии по дому, из которой я сделала вывод, что это здание никак нельзя назвать домом, а скорее небольшим особняком, хотя все это в данный момент не имело никакого значения. В этой комнате сейчас находилась та, с кем я никогда не ожидала встретиться и уж тем более не в подобной обстановке.

- Вы занимались этим на первом этаже, да? Ммм, я припас так много комментариев по этому поводу, - сказал Джим, поднимаясь с серого мраморного пола.

- Только посмей раскрыть рот, мигом окажешься в лимбо, - предупредила я.

Джим достаточно хорошо меня знал, чтобы понять, что я не шучу.

- Блииин! Ладно. Ты победила. Но это ещё не значит, что я не слышал, чем вы там занимались.

Его поведение заставило меня вспомнить об отличном заклинании, о котором рассказала мне Нора, с помощью которого можно превратить человека, в данном случае демона, в слизняка.

- Я восхищен степенью огнеупорности вашей кровати, - не успокаивался Джим, пародируя тон Дрейка, который, кстати, уже открывал двери. - Как думаешь, я смогу достать собачью кровать из такого же материала, на случай, если Эш будет раздражена? Недавно, в порыве злости она едва не спалила мое одеяло.

- Следи за языком, или, поверь, сделаю так, что тебе никогда больше не понадобится кровать, - прошипела я, натягивая на лицо улыбку, и внутренне надеясь, что на лице не видно моих истинных эмоций. Находившиеся в комнате четверо людей - Нора, Пал, Иштван и мама Дрейка - обернулись к нам, наблюдая за тем, как Дрейк слегка подтолкнул меня в комнату.

- Так вот ты где, - произнесла темноволосая женщина с оливковой кожей, сидевшая на диване из золотой парчи. Нора сидела рядом с ней, а Пако устроился у её ног. Пал и Иштвал заняли места напротив, оба выглядели так, словно им было крайне неудобно здесь находиться. Стоило Дрейку войти в комнату, как оба вскочили на ноги.

- Да, мыздесь. Kincsem, это моя мать - Дона Каталина де Элферец.

- Очень рада знакомству, - ровненько сложив губы в улыбку, я приветственно протянула руку.

Она посмотрела на неё так, словно ей протянули жабу.

- Мама, - предупреждающе произнес Дрейк.

Я опустила руку, когда Дона поднялась с дивана. Её карие глаза досконально изучили мое тело с ног до головы. Я чувствовала себя ужасно неуклюже и глупо, несмотря на то, что Дрейк приобрел для меня прекрасную одежду - пару темно-серых брюк и блузу цвета фуксии, что накидывало мне пару баллов.