Побег, как сказано, был совершенно не подготовлен. Пораскинув мозгами, она решила отправиться в Армию спасения, где ее и приютили на ночь. Родственников у нее не было – ни в Рейкьявике, ни где-либо еще. Он же, как проснулся утром и обнаружил, что дома никого нет, отправился на поиски. В бешенстве носился по городу в одной рубашке в дикий холод и наткнулся на них в тот самый миг, когда они выходили из здания Армии. Она его и не заметила – только вдруг кто-то взял и вырвал мальчика у нее из рук, а затем и девочку, и просто пошел обратно домой, молча, не проронив ни слова. Не посмотрел ни налево, ни направо, не говоря уже о том, чтобы оглянуться. Дети были слишком перепуганы, чтобы оказать сопротивление, только Миккелина протянула к ней руки и заплакала – но тоже беззвучно.

О чем она, в самом деле, думала? На что рассчитывала?

Ей ничего не оставалось, как поплестись вслед за ними.

А после второй попытки он пообещал ей убить детей, так что больше она уже не пыталась. Но во второй раз неплохо подготовилась. Решила, что начнет новую жизнь. Уедет в рыбацкий поселок на севере вместе с детьми, снимет комнату или маленькую квартиру, наймется работать на рыбзаводе и уж как-нибудь будет сводить концы с концами. Дала себе труд и время все спланировать. Для начала куда ехать? Конечно, в Мачтовый фьорд[23]. Там полно работы, самые тяжелые годы минули, и туда устремился поток людей[24], ее с детьми никто и не заметит. Жить они сначала будут в общежитии с другими работниками, а там, глядишь, накопится денег и на собственную комнату.

Главное – это купить билет на автобус себе и детям, а он, дьявол, следит за каждой кроной, что приносит домой с работы в порту. Ей пришлось собирать деньги по крупицам, и долго ли, коротко ли, она насчитала, что на дорогу должно хватить. Сложила детям одежду в небольшую сумку, какие-то свои вещи, взяла заранее починенную коляску для Миккелины и вышла из дому, торопясь побыстрее добраться до автобусной станции, и на каждом перекрестке в ужасе оглядывалась по сторонам, словно ожидая увидеть за углом ненавистное лицо.

Как всегда, он вернулся домой в полдень и сразу же понял, что жена сбежала. Она хорошо знала, что еда обязательно должна быть готова к его приходу, и никогда не позволяла себе нарушать это правило – а сейчас еды нет. Коляски для маленькой уродки нет. Платяной шкаф стоит раскрытый. Куда-то подевалась сумка. Он тут же побежал в Армию спасения, помня, куда она направилась в прошлый раз. В Армии его ждала новость, что она там не появлялась, и «солдаты» сразу поняли – услышанное гостя не обрадовало. Посетитель не только не поверил, а решил проверить, для чего вломился в каждую комнату в здании, включая подвал, а не найдя нигде искомого, накинулся на предводителя Армии, по званию капитана, сбил его с ног и грозился убить, если ему не скажут, где она и дети.

Прошло некоторое время, прежде чем он смирился с фактом, что в Армии спасения она таки не появлялась. Тогда он отправился искать ее по городу, но на улицах она ему не попалась. Он заходил и в лавки, и в столовые, но ее словно след простыл. Ярости его и одновременно отчаянию не было предела, и к вечеру, раскаленный от гнева, он был вынужден вернуться в подвальную квартиру. В бешенстве перевернул все вверх дном, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, хоть какой-то намек, куда она могла направиться. Снова не найдя ничего, вломился в дом к ее двум подругам по работе, кричал, звал ее и детей по имени, а не получив ответа, убежал прочь, не попрощавшись и не извинившись.

Она добралась до Мачтового фьорда к двум часам ночи, почти весь день проведя в дороге. Автобус три раза останавливался, дабы пассажиры могли выйти, подышать свежим воздухом, размяться и пообедать, а может, и купить что-нибудь в придорожном ларьке. Она заготовила себе и детям провизию, хлеб и бутылку молока, но к концу поездки они все едва не умирали с голоду. Последняя остановка автобуса была в Приречье[25], у Залива Лугового мыса[26], – оттуда в Мачтовый фьорд ходил катер[27]. И вот она стоит с двумя детьми у пристани, холодной ночью. Как-то ей удалось найти начальника рыболовецкой артели, тот отвел ей место в одном из домиков, выдал одеяла и два матраса для детей – в комнатке была кровать. Так они впервые спали на свободе. Дети заснули сразу же, а она лежала в кровати, и смотрела во тьму, и никак не могла справиться с дрожью – ее так трясло, она не выдержала и зарыдала.

Он нашел ее несколько дней спустя. Решил, что, быть может, она уехала из города, а уж если уезжать, то подальше, стало быть, надо идти на автобусную станцию. Там он расспросил народ и выяснил, что жена и дети сели на автобус, отправлявшийся на север, в Мачтовый фьорд. Он даже с самим водителем поговорил, а тот хорошо запомнил и женщину, и детей, особенно девочку-инвалида. Он тогда сел на следующий автобус в том же направлении и после полуночи оказался в Мачтовом фьорде. Порыскав по рыбацким домикам, он нашел начальника, разбудил его, и тот указал ему на нужный. Начальнику он объяснил все так – они собирались сюда вместе, но ему пришлось задержаться. Впрочем, возможно, надолго они тут не останутся.

Потом он пробрался в домик, где спали она и дети. Сквозь маленькое окошко с улицы лился слабый свет. Он перешагнул через детей и наклонился над ней, так что почти коснулся ее носа своим. Затем пихнул ее. Она спала как убитая. Тогда он пихнул ее еще раз, грубее, сильнее. Она открыла глаза – и он улыбнулся до ушей, увидев в ее глазах смертный ужас. Она думала закричать, но он зажал ей рот рукой.

– Неужели ты думала, что тебе в самом деле удастся сбежать? – угрожающе прошипел он.

Она смотрела на него глазами полными страха.

– Думала, все будет так просто?

Она отрицательно покачала головой.

– Знаешь, что мне больше всего хочется сейчас сделать? – прошипел он, не разжимая зубы. – Мне хочется взять твою уродку и утащить ее в горы, убить ее там и закопать, так что никто никогда ее не найдет. А людям скажу, мол, бедняжечка полезла купаться в море и утонула. И знаешь что? Я прямо сейчас это и сделаю. Чего ждать-то? А если ты хоть пикнешь, я убью и мальчишку. А людям скажу, мол, он тоже полез купаться и утонул.

Она глянула на спящих детей и завыла. Он снова широко улыбнулся и отнял руку.

– Я больше не буду, – зарыдала она. – Никогда! Больше не буду, обещаю. Прости меня. Пожалуйста. Прости. Не знаю, что на меня нашло. Прости. Я сошла с ума, я знаю. Я сошла с ума. Только детей не трогай. Бей меня, бей меня! Бей так сильно, как только сможешь. Так сильно, как только сможешь. Если хочешь, уедем сегодня же!

Он глядел на нее с отвращением. Дрожит, как сопля, блядь такая!

– А, вижу, ты хочешь, чтобы я это и правда сделал, – сказал он, заводясь. – Я понял, ты этого хочешь. Ну раз так, я пошел.

Он протянул руку – туда, где рядом с Симоном спала Миккелина. Она схватила его за плечи – ее трясло от ужаса.

– Смотри, смотри, – сказала она и ударила себя по лицу. – Вот, смотри.

Она стала рвать на себе волосы.

– Смотри!

Она уселась в кровати и со всех сил откинулась назад, головой об заднюю решетку. Так сильно, что потеряла сознание и рухнула на пол перед ним. Может быть, она не хотела так сильно удариться, но уж как получилось.

Они уехали наутро. Все эти дни она проработала на рыбзаводе, брала туда и детей, они играли там неподалеку или в каморке. Ей причиталась зарплата; разумеется, он отконвоировал ее в контору и сам забрал деньги. Начальнику сказал, что они с женой решили уехать обратно в Рейкьявик – с юга пришли кое-какие известия, и их планы изменились. Тот что-то написал на листке бумаги и велел отнести в контору; протягивая ей листок, посмотрел в глаза. Она хочет что-то сказать или ему только кажется? Стеснительная девушка, подумал начальник, но ошибся – это был страх.