Бросив на прилавок деньги, Квиллер схватил гвоздики и поспешил обратно к «Хасселрич, Беннет и Бартер».

Секретарша сказала:

— Мистер Бартер сегодня утром никого не принимает. Его несколько дней не было в городе, и он только что вернулся.

— Меня он примет! Передайте ему мою визитную карточку.

Через какие-то секунды появился сам поверенный и провёл Квиллера к себе в кабинет.

— Я не ожидал, что ты вернёшься так скоро. Ещё чашечку кофе?

Квиллер рухнул в кресло.

— На этот раз обойдёмся без кофе. Девушка, написавшая мне письмо, — та, которая вчера вечером должна была участвовать в орфографическом конкурсе, но не участвовала, и та, которая должна была вылететь сегодня утром в Калифорнию, но не вылетела, — это Феба Слоун. Это её тело было найдено в Кровавом ручье сегодня утром — она погибла в автокатастрофе.

— Ты полагаешь, что она спешила на самолёт?

— Аэропорт находится к юго-западу от Индейской Деревни, где она жила; Кровавый ручей — к юго-востоку. Что же она делала там, в лесу? Я убеждён, что судебно-медицинский эксперт обнаружит следы насильственной смерти, которая предшествовала автомобильной катастрофе. Я считаю, что Фебу убили в другом месте, а тело отвезли на мост. Очевидный подозреваемый — парень, с которым она жила, бармен. Ты читал её письмо. Я мог бы воссоздать весь сценарий.

— Давай же. Как его зовут?

— Джейк Уэстрап. После того как он подбивает глаз Фебе, она убегает к приятельнице, звонит бабушке и договаривается о том, чтобы улететь в Калифорнию. Всё, что ей нужно сделать, — это дождаться, пока он уйдёт на работу, и забрать свою одежду и прочие вещи. Она не подозревает, что его уволили и он будет дома!

— Откуда тебе известно?

— Я всюду бываю. Слышу разное… Итак, они сталкиваются лицом к лицу. Она слишком много знает, и для него это не тайна. Остаётся только одно, что он и делает. Он хочет, чтобы всё выглядело как автомобильная катастрофа, и ему нужно дождаться следующей ночи. Кто его знает почему? Я могу придумать несколько причин… Как бы то ни было, он отвозит тело к мосту над Кровавым ручьём, пристёгивает ремнём безопасности к месту водителя, затем сбрасывает машину в пропасть. Ему ничего не стоило добраться домой до рассвета, выбрав короткую дорогу через лес, и… Я мог бы рассказать больше, но полиции следует задержать его, прежде чем он направится в Монтану. Я оставляю всё на тебя, прокурора и судебно-медицинского эксперта. Ты можешь взять письмо Фебы, но дальше я в этом не участвую.

Выйдя из юридической конторы, Квиллер испытал странное чувство: он больше не хочет иметь ничего общего с бабочками. Он выпустит их немедленно, готовы они к жизни на природе или нет. Не будет ни празднования, ни взволнованной публики, ни материала в колонке «Из-под пера Квилла». Он всё ещё сжимал в руке три гвоздики, обернутые зелёной бумагой. Первым его побуждением было выбросить их в ближайший мусорный контейнер. Но, передумав, он поехал домой и оставил гвоздики на пороге Селии Робинсон. Пусть она теперь до конца своих дней гадает, кто их принёс.

Сиамцы нетерпеливо ждали ланча, но Квиллер проигнорировал их и взбежал по лестнице на антресоль, в комнату для гостей. Все пять бабочек летали в заточении как безумные. Он вынес коробку во двор и открыл её без всякой торжественной церемонии. Одна из них сразу же выпорхнула в широкий мир. Другие осторожно последовали за ней, одна за другой, и вот уже все они радостно кружились в воздухе.

Глядя, как они улетают, Квиллер не испытывал ни радости, ни печали. Им овладело необъяснимое отчаяние. Коробку он выбросил в мусор в сарае с инструментами. Войдя в дом, швырнул все записи о бабочках в корзину для бумаг и отправил бы туда же и книгу о бабочках, не будь она библиотечной.

Был ли то гнев? Или горе? Так называемая Девочка с Бабочками была всего лишь ещё одной интервьюируемой, ещё одним персонажем, достойным того, чтобы попасть в печать, однако она рассказала о себе больше, нежели ему хотелось бы знать. Повинуясь инстинкту художника, она хотела сотворить свою собственную карьеру и свой собственный стиль жизни. Одно из её главных решений было ошибочным, и всё закончилось плохо. Почему-то Квиллера особенно разъярило воспоминание о том, что этот проходимец называл Фебу Обезьянкой. И ей это нравилось!

Сиамцы всегда действовали на Квиллера успокаивающе, когда он бывал расстроен внешними обстоятельствами. Извинившись за промедление, он угостил их ланчем и понаблюдал, как они хрустят сухим кормом, радостно помахивая хвостами. Когда был съеден последний кусочек и на полу вокруг мисок не осталось ни крошки, два эпикурейца начали синхронно умываться: четыре раза лизнули лапу, четыре раза провели по масочке, четыре раза — за ухом; затем всё было повторено второй лапой. Движения поражали грацией.

Когда ритуал подошёл к концу, Квиллер объявил: «Павильон!» Кошки бросились к вешалке и посмотрели на переноску. Потом, когда они уже общались с птицами и пчёлами, Квиллер уселся писать ещё один опус на тысячу слов для колонки «Из-под пера Квилла». Вооружившись блокнотом, несколькими карандашами и растрёпанной книжкой, он намеревался начать новый виток Кулебячной войны, втянув в неё читателей «Всякой всячины».

Кулебяка с мясом и картошкой была фирменным блюдом в четырёхстах милях к северу откуда бы то ни было. Дебаты по поводу того, нужна ли в начинке репа или не нужна, не смолкали уже больше века. И вот Эддингтон Смит отыскал среди всякой рухляди в старом фермерском доме растрепанную книжку с историческим рецептом. Вне себя от волнения, он позвонил в амбар: «Квилл! Приезжайте скорее! Я кое-что нашёл!»

Книжица в твёрдом переплёте, изданная в 1905 году, была тонкой, как кусочек хлеба, коричневой от старости и покрытой жирными пятнами. В ней содержался рецепт кулебяки, включающий свиную печень. Квиллер знал, что его читатели придут в ужас. Публикация рецепта вызовет величайший скандал со времён разногласий по поводу лап Типси на её портрете в таверне. Теперь, когда закончился орфографический матч, публике нужна другая волнующая тема, вокруг которой кипели бы страсти.

Эта маленькая книжка, очевидно, предназначалась тем, кто разводил свиней и сам их резал. В какой-то период истории Мускаунти этим занимались почти все поголовно. И люди хотели с пользой употребить уши, хвосты, внутренности и кровь — побочные продукты, полученные при разделке коровьих, свиных и овечьих туш. В книжке приводились рецепты кровяной колбасы, свиного пудинга и шотландского хаггиса. Квиллер ел хаггис на ежегодном шотландском празднике в Пикаксе, и ему всегда хотелось узнать ингредиенты. Теперь он их узнал и сожалел об этом: уж лучше было бы оставаться в неведении.

Попались ему и указания, как фаршировать свиную голову: «Что касается пятачка, его нужно зашить, чтобы он был закрыт. А в уши воткните по морковке, чтобы они сохранили свою форму».

Сосредоточившись на этих деталях, Квиллер вдруг услышал урчание Коко. Затем уши обеих кошек обратились на восток, когда на тропинке захрустел гравий, потревоженный чьими-то ногами. Квиллер в раздражении отложил блокнот и пошёл взглянуть на незваного гостя. Им оказался Калверт.

— Привет! — сказал мальчик. — Мама прислала вам домашнего печенья. — Он вручил Квиллеру пакет, завёрнутый в фольгу. — С арахисовым маслом и изюмом. Моего любимого.

— Ну что же, спасибо. Большое спасибо! — ответил Квиллер, неохочий до арахисового масла и изюма. — Скажи своей маме, что я высоко ценю её внимание.

— Тут ещё записка.

В записке Донны Макби говорилось следующее:

Мы с Ролло хотели бы Вас поблагодарить за всё, что Вы сделали. Благодаря Вам похороны Мод вышли такими значительными, лучше и быть не могло. А её надгробие! Оно изумительно, я просто не могу не всплакнуть возле него! Калверт был в восторге, увидев свои фотографии в газете, и ему действительно прислали деньги. А когда он стоял на сцене, мы с Ролло чуть не лопнули от гордости. Он произносит по буквам то слово из шестнадцати букв для всех, кого встречает. В сентябре «Редиски» едут на мировой чемпионат. А до тех пор нелегко будет жить с десятилетним мальчишкой, который вдруг вымахал и стал девяти футов ростом. Сейчас ему девять лет, а в следующем месяце исполнится десять.