— Теперь точно сделаю.
— Когда?
— Думаю дня через три, приходи пробовать будем.
Мы посидели немного, поболтали ни о чём, потом пришли Никодим и Данила и спасли меня от стрельца. Я дал себе зарок что в следующий раз напьюсь только после того как моё ружье выстрелит. Сдав с рук на руки гостя, подхватил мешок и потащил его в свою лабораторию, так у меня назывался сарай, поставленный за огородом у самого тына. Небольшая постройка три на четыре метра, соломенная крыша, пара небольших окошек, почти похожа на баньку.
Темнело, запалив свечу (Ох как же негодовал Никодим, когда я стал жечь восковые свечки, не привык я к потемкам, прогресс всё таки балует людей, почем зря) стал осматривать свою убогую мастерскую, мага алхимика. Стол, моя гордость, лично сделал, сам. Табурет со спинкой, хотел стул, опыта не хватило, да и напильник здесь маловат, сколько не точил бревно, только табуретки получаются. Здоровенный ларь, комод, ящик, не знаю, как и назвать этого монстра, его не вынести, вокруг него строили стены (шутка) На проушинах висит угрожающего вида замок, но, даже сняв его открыть невозможно. Нужно вытащить три гвоздя, похожих на арбалетные болты, два спереди и один задний и только после этого можно поднять крышку. Под ней находятся три секции, в правой, кожаные мешочки с заготовками для капсюлей. При последнем подсчете выяснилось их там около пяти тысяч, несколько рулонов оловянной фольги, хорошо вспомнил — чистое олово боится холодов и в него добавил немного свинца. Сарай по ночам сильно выстуживается. Посередине моя немногочисленная стеклянная посуда, пяток бутылок, что-то похожее на банку и единственный стакан. Не густо. Левая сторона хранилище химикатов.
Развязал завязки заглянул во внутрь мешка. О — да, стоило напрягать Степана, белый порошок, почти чистый с легкими вкраплениями чего-то непонятного. Он ее, что с пороховой мельницы уволок? Ладно, дареному коню, под хвост не заглядывают.
Пришлось немного повозиться, пересыпая селитру в глиняные кувшины. Надо разжечь огонь, это ещё тот подвиг, самое главное не подставлять пальцы, а то сбитые костяшки долго заживают. Трут сунуть в пук соломы и дуть до посинения, когда займется подложить немного щепок и только после всего этого, полноценные дрова. Но я пользовался спиртом, в жаровне лежали угли, поливал их и пихал горящую растопку, один раз переборщил, хорошо морда далече была, а то Степану был бы родным братом. Уложить поверху решетку, поставить сверху котелок с водой в него второй и на водяной бане плавить воск. Не забыть только, изредка подкачивать воздух в надутый мех, на нем лежал камень, и под его тяжестью создавалось давление, получалась почти газовая плита, только на углях. Минут за десять вода закипела и содержимое начало плавиться. Я тем временем нарезал на куски тряпку, деревянные крышки были готовы, накрываем материей, придавливаем и заливаем воском, когда осталось упаковать последний, мне в голову пришла идиотская мысль, а что если…
Огляделся вокруг… нету. Придется возвращаться в дом. Взял свою чудо печку, вынес на улицу и прикрыв за собой дверь пошел клянчить у Никодима, даже не у него, у Марфы, вату.
Забрел как-то, искал, уже не помню чего, на хозяйскую половину дома, а она там что-то шила. Так я и углядел…
— Марфа Никитовна, — Позвал я с порога, — Марфа Никитовна!
— Чего кричишь ирод? — Она вышла из-за занавески, руки у неё были в муке. — Случилось чего?
Вот вредная бабка, чуть что, — ' Помоги соколик, старухе', не угодишь того гляди иудой станешь, за ней не заржавеет.
— Вата мне нужна. Немного, горсточку. — И я показал размер, со средненький такой арбуз, килограммов на пять, а что, проси больше всего на… пошлют.
— Морда не треснет?
— Не — е…
— Ты видишь занятая, я, — Она выставила грязные руки, — не до тебя, позжей приходи, иди, иди, — И меня выставили прочь. Уже уходя расслышал вопрос, — А зачем тебе она?
'А зачем мне она?'
Ответил честно, почти. — Хочу одну штуку попробовать, так мне вата нужна.
— Всё игрушки играешь? А мох тебе не подойдет?
Я начал ей отвечать и тут меня стукнуло.
'В сорок первом когда немцы перли на Москву, жутким дефицитом была взрывчатка и стали делать торфяные мины, противотанковые, торф, селитра и обычный взрыватель, единственно чего это ВВ боится влаги'
— Нет, вата нужна, так я приду попозже?
— Приходи. — Услышал через закрытую дверь. Остановился на крыльце, перебирая в голове всплывшие факты, только сухие факты, рецепта не было, чего и сколько не знал, да и в былые времена не задумывался о такой экзотике.
Хорошо как на улице, тихо, почти, если бы соседский барбос не гавкал. С неба падают редкие снежинки, к вечеру немного подморозило, когда шел к мастерской под ногами хрустели льдинки редких лужиц. Вот тебе и март, с утра одно, днём другое, а в ночь третье. Утром выглянет солнце, всё растает и потечет… Потечет.
Развернулся на пол дороге и в потемках побрел в лабораторию, забыл закрыть сундук, с сокровищами. Пришедшая в голову идея требовала проверки. ' Торф, нужен сухой торф. Его нужно перемолоть… Что такое селитра, это кислород, к нему примешиваем… Мох! Точно, надо у Никодима спросить… Ой, да мне нужен всего чуток, можно и из щелей понадергать. Молоть чем? Кофемолка тю-тю. Тогда возьмем бочонок, обобьем внутри кожей, Дед, мне понаделает бронзовых шариков, закидываем всё внутрь и крутим. Должно сработать'
Подняв голову и осмотревшись вокруг, обнаружил себя державшимся за ручку сарая. 'Автопилот, истинный помощник и друг алкашей и других творческих людей' Потянув на себя открыл и… Отскочил в перепуге назад от метнувшейся тени, не удержавшись на ногах со всего размаху сел задницей в лужу. Матюгась, выбрался из неё. То ли крыса, то ли хорёк. Закрыв всё что было нужно, побрел спать. Все мысли о возвышенном свелись к одной, — 'как же мокро и противно', а самое поганое, что сразу все стало мерзнуть.
Наутро проснулся с головной болью и заложенным носом, в глотке першило. Когда пришел завтракать, Марфа углядев это, раскудахталась как курица. Меня моментально напоили горячим молоком с медом и отправили обратно, наказав одеться потеплей, и не вылезать из кровати. У — у, тоска зеленая, книг нет, компа нет, ничего нет. Да ещё через каждый час приходит Никодим с участливым видом входит клетушку, смотрит на мой распухший нос и, покачав головой уходит. После третьего посещения, я не выдержал, — Ты чего ходишь и молчишь? Случилось что?
Того что он мне поведал, хватило чтоб встать и заставить себя думать. Степан, вчера на рынке видел самовар похожий, почти как наш, приценился, он стоил на две копейки дешевле нашего. Кто на продажу выставил узнать не удалось, купчина мялся, врал как сивый мерин. Говорил что привезено издалека, вещь заморская. Я только улыбался на рассказ стрельца.
Вот и конкуренты зашевелились, долго же они тянули. Была у нас пара ходоков, всё пытались в мастерскую пробраться, их быстро отшили и когда буквально на следующий день пришел парнишка наниматься в ученики, его взяли в оборот. А что, самая нормальная дедовщина. Снег со двора прибрать, печь в доме почистить, скотину обиходить, напоить там, накормить, да мало ли каких работ по усадьбе… Месяц он у нас так батрачил, а потом исчез. Ну да бог с ним. Я его потом видел в городе, был по делам и углядел, в лавке торгующей всякой всячиной. Переговорил с нищими на паперти ближайшей церкви, они мне и поведали. Мальчонку этого, звали, как и меня, Федором, а у нас он обозвался Иваном. Отец его мастер по железу работает, лавку они открыли с год назад, выкупив её у вдовы. Так вот покойный был медником и помер вроде как бы случайно, прошлой зимой поскользнулся на льду и приложился головушкой, на месте душу богу и отдал. А зовут этого конкурента Михаил сын Силантия. Когда в другой раз в той стороне был, заглянул ненароком, поговорил с ним, худощавый, по возрасту лет около тридцати, ниже меня на пол головы. Весёлый, улыбчивый, а глаза мертвые, пустые. Поговорили с ним вроде не о чем, о погоде, о природе и видах на урожай, только вот зачем он за мной слежку послал…
