Я этого деятеля на первом же повороте засек, на втором убедился, а на третьем…
Уж больно место удобное было, сгоревшая заброшенная усадьба, пролом в заборе, кинжал у горла…
Ничего интересного он не сказал, но мне больше и не надо было. Только кто послал. Как я и предполагал, мой бывший собеседник, а этого бедолагу подрядившегося за полушку проводить меня до дома, пинками прогнал прочь.
Вот ещё одна забота на мою голову, почему-то кажется, что нам надо среди родственников ещё людей искать, да по ночам охрану ставить. Не ровен час, беда приключиться и сразу, как только мы начнем делать много, дешевых самоваров, испытания пресса, кстати, прошло удачно, и часть деталей можно было просто штамповать, исключив полностью ручную выколотку, только правка. Никодим сначала ворчал, но потом когда я за час сделал пять крышек, смирился с грохотом. Мы были готовы увеличить выход продукции, если не в четыре раза, то в два раза точно, но тогда нас сожгут, спалят к едреней фене.
Мы втроем сейчас делали десять штук в неделю. Если увеличим выпуск, сможем скинуть цену до минимума и этим придушить конкурента.
— Никодим, знаю я, чей это самовар видел Степан. Помнишь, у нас ученик появился?
— Тезка твой? Как же помню, только до сих пор не пойму, зачем ты его батрачить заставил, вместо того чтоб ремеслу учить? Вот он и сбежал, — И укоризненно покачал головой. — Обидел сироту.
'Вот уж Русь Матушка, всяких юродивых, по которым психушка плачет, привечает и ласкает. 'Сироты' убогие табунами ходят, погорельцев не меряно. Приходя в воскресенье в церковь на службу, сталкивался с одним и тем же чувством, стоит мне закрыть глаза и кажется, что услышу родной голос,
— ' Звиняйте, люди добрые, шо мы обращаемся к вам, мы сами не местные у нас случилось великое горе, сгорел наш дом, в одночасье лишились мы крова над головой, украли кошелек, потеряли мы совесть, стыд и всякое остальное и если вы простодушные лохи, начнете пихать нам свои деньги, мы не будем от них отказываться, а возьмем на себя ваш грех…''
— Он такой же сирота как мы с тобой, не далее как месяц назад разговаривал с его папашей, живёхонький такой мужичок и даже помирать не думал. А чтоб ты знал, зовут моего 'тезку' Иваном сын Михаила и есть у них лавка, в которой они продают всякую посуду из железа и меди. А что Степан про того купца говорил?
— А… Не наш, не Московский, приблуда Тверская. — Махнув рукой, взялся за бороду, сжав её в кулак, изредка потихоньку подергивая. Он всегда так делал, когда находился в глубокой задумчивости. Я, молча, ждал результата его размышлений, может чего и посоветует. На конец он очнулся, и посмотрел на меня, — Есть на примете, пара людишек, стрельцы, правда у одного ноги нет, а второму кисть татарва срубила, но мужики крепкие.
— И на кой ляд нам эти инвалиды нужны?
— На тот, один моей тетки по отцу, сын, а второй Серафима дружок. Воинское дело знают, первый на деревяшке скачет, и другой на голову не жалуется.
— А с вином у них как? — Я хлопнул себя по горлу ладонью. — Пропьют нас за милую душу.
— С этим как все, не усердствуют.
— А лет им сколько?
— Племяшу третий десяток пошел, его Сидор зовут, а Силантий, лет на пятнадцать старше меня, будет.
— Это Сидор на костыле шкандыбает?
— Вот не знал бы тебя, подумал что ругаешься. — Улыбнулся в бороду, — но кажется, понял. Было это с пяток лет тому назад. Как раз с ляхами бились, ему пуля вот сюда попала, — Ткнул пальцем в икру, — вырвала кусок мяса. Вокруг сражение идет, он тряпицей примотал, чтоб кровью не истечь, да опять в строй, так до вечера и простоял. Отбились. А на следующий день, ему ногу по колено и оттяпали лекари, вокруг раны всё почернело и завоняло, ну и… Он сначала горевал, а потом даже радоваться начал, с той битвы лишь каждый второй живым вышел, а целым один из пяти.
А вот Силантий тоже везунчик, с его полусотни он один остался, кто от ран помер, кто от старости, ежели в баню с ним пойдешь, на его шкуре можно найти все походы стрельцов московских за последние пятьдесят лет.
— Подожди, а когда он руки лишился?
— Ему тогда было чуток поменьше чем Сидору.
— Хочешь сказать, что калека ходил…
— Ты ему об этом не скажи, обидится, он и одной рукой управляется, так, что тебе и не снилось. А что битва, ему сделали перчатку с кинжалом, он её ремешками кожаными подвязывал, а в другой руке сабля. — Заметил недоверчивое выражение моего лица, — А что я тебе его хвалю, на завтра позову, придут, вот тогда и посмотришь.
— Ну, тебе видней. — Тут я помолчал, потом продолжил, — Что у тебя с деньгами?
Это надо было видеть. Сначала открыл рот, чтоб спросить зачем, потом в глазах мелькнула искорка понимания, рот беззвучно захлопнулся, брови приподнялись, так что на середине лба собрались морщинки. Он обреченно вздохнул, и зачем-то кивнув, молча, смотрел на меня.
— Никодим, с твоего лица можно писать икону — страдания иудея. Дай мне в займы три рубля, во как надо, — Я провел ребром по горлу.
— Снова на всякую всячину тратить будешь? А я ещё в приказ поместное не платил и за тебя кстати тоже.
— Никодим, если всё что надо, получиться, ты потом свои подати будешь отдавать одной левой, не спрашивая сколько.
— И что на этот раз?
— завтра опять пойду к стекловаром, буду с ними договариваться.
— Ежели так, сходи на подворье к Митричу, он тебя сведет с нужными людьми из пушкарского приказа…
— Я тебе уже говорил и не один раз, в кабалу к царю идти не хочу, если не получится, мне по гроб жизни не расплатиться.
— А я, стало быть, тебе дай деньгу? Вынь да положи?
— На тебя работаю, и ты мне просто половину не будешь отдавать, пока долг не возьмешь.
— Сдается, что в прошлый раз я не к тем людям обратился, тут поспрашивал, мне сказали в монастыре разузнать. Говорят, хорошие вещи делают.
— Ну-ну, пошлют тебя, куда подальше… Ладно, сейчас принесу.
По уговору все, что мы получали от продажи, делилось довольно честно, откладывали часть денег на материал, а оставшиеся, Даниле и Серафиму по десять процентов, мне тридцать и Никодиму, как хозяину пятьдесят. Ему ещё налоги платить. Почему так, да потому что они пришли со своими инструментами и приспособами.
Спустив ноги с кровати, обул валенки, закутался в одеяло и побрел в дом. Молоко с медом это вкусно, но за этими разговорами, я захотел есть…
Удачно сходил, мне перепал кусок рыбного пирога, большая миска клюквенного киселя и кружка горячего чая. Правда за мёд пришлось 'вилять хвостом' и всячески подлизываться, зато дали ещё кусок хлеба. Пока это всё уплетал, Никодим принес деньги, положил передо мной на стол, — Я бы такого работника как ты, в коленках удавил бы.
У меня кусок чуть изо рта не выпал, — Это за что такие ласки?
— Жрешь много. — И добавил, усмехаясь, — Мёда.
Ну да, когда в доме собирается двое сладкоежек, — А сам-то… Марфа Никитична, скажи ему, что он на больного человека наговаривает?
— Оба хороши. Федя, посмотри потом рукомойник, что-то он подтекать начал.
Это чудо сантехники, было сделано по образцу и подобию того что было куплено в магазине 'Дачник' верой и правдой честно отслужившее свои пять лет которые мне понадобились на строительство водопровода. (Сначала мне надоело таскать воду из колодца) Прямое основание, емкость полукруглая в плане и краник, влезало в него двадцать литров воды.
Этот был сделан на порядок больше и литраж, на глазок выходил за сороковку. Мне осталось только кивнуть и угукнуть, так как жевал в этот момент.
После того как покушал, посидел маленько, по блаженствовал в тепле, а нельзя расслабляться, пора и поработать. Осмотр занял пять минут, так и знал, пайка слабовата, кран всё время дергают туда, сюда вот он по шву и потёк.
Подставил ведро, пока вода вытекала пошел за инструментом, застал своих подельников на месте преступления, они додумались закладывать по три листа в форму, веса не хватило чтоб продавить и они не придумали ничего другого, как его увеличить и переборщили, произошла частичная запрессовка, листы ведь были луженые, вот они от удара и спаялись. Когда пришел, они как раз отдирали один лист, порядком изуродовав его, да и двум другим тоже пришла хана. Посоветовал, не мудрить, а лучше подумать, как приспособить сюда пару шестеренок и больших колес, чтоб легче было поднимать груз. Меня послали, я ушел. Когда вернулся обратно и положил на верстак рукомойник, они бросили заниматься ерундой и собрались вокруг. Кто сказал, что Советы появились в семнадцатом году? Россия всегда была страной Советов. Течет вода, горит огонь и работают другие, первые двое молчат, а с третьим можно поговорить, дать рекомендации, услышать в ответ резюме о своих умственных способностях, близкой и дальней родне, кто с кем, когда, вступал в половые отношения и имеет ли отношение к зоофелии. После бурных обсуждений. Проблема была решена просто и кардинально, меня выгнали со словами, — 'болеешь, иди болей дальше' А мне проще, баба с воза мужику легче.
