— Что с Фелицией? Где она?

На мгновение Рафаэль еще больше помрачнел. Он провел рукой по волосам и раздраженно ответил:

— Не беспокойтесь. Я не заковываю женщин в кандалы. Она в удобной комнате, и о ней заботится служанка. Когда какой-нибудь корабль пристанет к берегу, а я очень надеюсь, что это будет один из кораблей Треваррена, Фелиция взойдет на борт и поплывет лечиться во Францию.

Щеки Анни запылали.

— Я ни секунды не думала, что вы бросили несчастную женщину в темницу, — проговорила она дрожащим от напряжения голосом. Потом она замолчала, стараясь справиться с собой. — У вас есть основания ожидать моего отца?

— Кроме того, что я писал ему несколько раз и просил приехать в Бавию за своей дочерью? — холодно спросил Рафаэль. — Нет.

Анни словно поразило громом. Она совсем забыла об угрозах Рафаэля. Трудно поверить, что перед ней тот же самый человек, который учил ее любви и страсти, и который так нежно заботился о ней после нападения лейтенанта Ковингтона.

— Мы все еще в осаде? — спокойно спросила она.

Рафаэль, как она поняла, старался держаться от нее на расстоянии и ни за что не собирался ей уступать.

— Нет, — ответил он, скрестив руки на груди.

Еще один барьер, подумала Анни.

— Пройдет несколько дней, прежде чем еще что-нибудь случится. Как вы справляетесь с лихорадкой?

Она вздохнула, вдруг ощутив невыразимую усталость.

— Мне кажется, худшее позади, — ответила она. — Хотя, видит небо, я не знаток. Некоторые из наших пациентов выздоровели и вернулись в деревню, так что в часовне теперь не так тесно.

Рафаэль обернулся на стук колес экипажа по въездному мосту и стал смотреть на еще одну группу гостей.

— Ох, когда же конец этой проклятой свадьбе? — пробормотал он, забыв об Анни. — Вы не думаете, что людям лучше сидеть дома, если где-то идет война? А вместо этого они рискуют своими толстыми глупыми шеями ради текущего рекой вина и кучи сладостей.

— Сейчас в Бавии мало радостей, мягко заметила Анни. — Возможно, им хочется праздника.

Рафаэль не сделал ни одного движения навстречу своим гостям, хотя некоторое время наблюдал, как они вылезают из запыленных экипажей и осматриваются. Он вновь повернулся к Анни.

— Ирония судьбы, — сказал он, — и казнь и свадьба — в одну неделю.

Анни внимательно посмотрела на него. Она знала, конечно, о приговоре Питеру Мэтленду, но не предполагала, что его собираются так быстро привести в исполнение.

— Но мистер Мэтленд бежал вместе с Джереми Ковингтоном. Кэтлин мне говорила…

— Его поймали, — перебил ее Рафаэль. — Теперь, если позволите, мне надо проследить, как строят виселицу.

Он было двинулся прочь, но Анни, побледнев, остановила его, схватив за руку.

— Рафаэль, сейчас не до виселицы… Вы испортите свадьбу. Подумайте, каково будет Федре.

Его улыбка была такой же холодной, как его голос. Никогда раньше Анни не видела его таким.

— Вы, очевидно, забыли, — произнес он, что я пока правлю этой Богом забытой страной. И я могу делать все, что хочу, мисс Треваррен. Боюсь, нежные чувства моей сестры сейчас не самая главная из моих проблем.

И Рафаэль Сент-Джеймс, принц Бавии, удалился в глубину большого зала.

Анни долго еще стояла на месте, приходя в себя, а потом пошла обратно в часовню.

Там она увидела Федру с толпой служанок и полудюжиной солдат, отдающую вежливые распоряжения направо и налево, и совсем растерялась.

— Пожалуйста, позаботьтесь убрать отсюда этих людей, — сказала принцесса, небрежно махнув носовым платком в сторону больных, еще оставшихся в священных стенах. — Всех до одного. А потом пусть получше отскребут и проветрят тут как следует.

Анни медленно приблизилась к ней.

— Федра?

Принцесса обернулась с холодной улыбкой на губах.

— Здравствуй, Анни. — Она нахмурилась и, коснувшись руки подруги, понизила голос до шепота. — Как ты? Боже правый, да любая бы на твоем месте после вчерашнего забилась в угол, болтала бы всякую чушь и кусала себе ногти…

— Со мной все прекрасно, Федра, — нетерпеливо перебила ее Анни. — Куда перенесут этих людей?

Ответная улыбка была слишком лучезарной и быстро исчезла. Федра была не в себе, что Анни посчитала вполне естественным, если учесть окружающий хаос.

— Куда-нибудь, — ответила Федра. — Анни, венчание будет в этой часовне и всего через пять дней. Я не могу допустить, чтобы она выглядела как чумной барак. И здесь ужасно пахнет.

Анни на мгновение закрыла глаза.

— Конечно, не можешь, — согласилась она после короткой паузы. — Но куда ты их устроишь?

Федра подозвала одного из солдат. На ее хорошеньком личике отразилось вежливое участие.

— Извините, куда мы собирались перенести этих бедных людей?

Анни, прикусив губу, ждала и с трудом удерживалась от желания топнуть ногой. Солдат вспыхнул от вопроса принцессы, но ответил на удивление сдержанно.

— Мы думали, что вы нам скажете, ваше высочество, — ответил он.

— О, дорогая, — обратилась Федра к Анни и прикладывай платок ко лбу. — Где мы будем их размещать? Это должно быть такое место, где бы они никому не мозолили глаза.

Ее щеки стали странного зеленоватого цвета.

Терпение, сказала себе Анни. Это твоя лучшая подруга, и она слишком взволнована. Да и как ты можешь сердиться на Федру Сент-Джеймс, если ты ее любишь?

— За кухней есть свободные комнаты, — сообщила Анни юному солдату. — Я думаю, там же можно разместить и раненых мятежников.

В глазах солдата мелькнул благодарный огонек. Он кивнул, и больных начали выносить из часовни. Анни внимательно следила, как их кладут на наспех сделанные носилки — из старых дверей и досок — и выносят к внутренней ограде замка.

Служанки сразу же принялись за работу, и, когда несколько окон с помощью рычагов были подняты вверх, в часовню ворвался свежий воздух. Парадную дверь распахнули настежь, и Анни ощутила досаду и раздражение, потому что сама не додумалась ни до чего подобного.

Федра взял Анни под руку.

— Мне нужно поговорить с тобой, — объявила она. — По секрету.

— Господи, помоги мне, — прошептала Анни.

Принцесса деланно рассмеялась.

— Анни, дорогая, неужели со мной вправду так трудно?

— Да, — откровенно ответила Анни.

Но все же она позволила Федре держать ее за руку и вести в глубь часовни, где они сели рядом на скамью под витражом, сразу же раскрасившим их в синий, красный, зеленый и желтый цвета.

— Платье готово, ты знаешь, — сказала Федра.

В Анни вспыхнуло раздражение при воспоминании о бесконечных примерках проклятого платья. Последние несколько дней она ходила кругом, чтобы не попадаться на глаза мисс Ренденнон и ее девушкам, которые непременно заставили бы ее терпеть бесконечные булавочные уколы и ворчание мастерицы.

— Рада это слышать, — заметила Анни, оглаживая юбку.

Федра придвинулась ближе и зашептала едва слышно.

— Я должна тебе признаться.

У Анни тревожно сжалось сердце.

— Ну что? — со злостью спросила она.

Ее терпению наступил конец.

Принцесса заговорила, и из ее больших серых глаз полились крупные слезы.

— Думаю, только ты, Анни Треваррен, будешь на моей стороне.

— Я всегда на твоей стороне, — подтвердила разъяренная Анни. — Но это не значит, что я не хочу иногда тебя убить!

— Я не могу выйти замуж за Чандлера Хэзлетта.

Из Анни словно выпустили воздух, и она в изнеможении откинулась на спинку скамьи.

—  Что?

Слезы катились по щекам Федры, и ее отчаянный взгляд терзал сердце Анни.

— Я люблю другого. И собираюсь бежать с ним.

— Ты не должна это делать! — воскликнула Анни севшим голосом. — Гости едут каждый день, платье готово, Рафаэль придет в ярость…

— Свадьба будет, — сказала Федра. — Просто не я буду невестой, вот и все.

Анни от изумления открыла рот, но, придя в себя, спросила:

— Какого черта ты мне говоришь об этом?

— Глупышка, добродушно ответила Федра. — Как ты не понимаешь? Во-первых, я с самого начала не собиралась в этом участвовать. Поэтому и просила заменить меня на примерках.