Он проверил мой пульс, измерил кровяное давление, послушал сердце. Потом сел и покачал головой, переводя взгляд с тети Фанни на меня. Его лохматые брови поднялись, как два восклицательных знака.

— Что здесь произошло?

— Я думаю, что она переутомилась, доктор. Мы подняли ее с кровати, позволили есть за столом. Затем Люк возил ее на коляске в салон красоты и она пробыла там довольно долго, а вернувшись, они стали делать упражнения с каталкой на веранде.

— Ты слишком напрягалась, Энни? Я ведь предупреждал тебя. — Он помахал коротким толстым указательным пальцем правой руки, как бы выговаривая мне.

— Я так не думаю, доктор Уильямс.

— Ну-ну. Работа сердца и ваш пульс нормальны. Давление немного повышенное, но не сильно. Теперь вам надо отдохнуть, и не старайтесь делать сразу слишком многое. Наконец, я связался по телефону с вашим доктором в Бостоне, и тот обещал немедленно прислать ваши материалы. Из того, что он говорил мне, я сделал вывод, что вы полностью поправитесь. Дело лишь во времени.

— Я знаю, что поправлюсь, доктор Уильямс. Теперь я уверена в этом.

— Прекрасно, Энни. — Он встал и повернулся к тете Фанни. — С ней все будет в порядке. Пусть только ведет себя поспокойнее несколько дней.

— Ты слышишь, что говорит доктор? — предупредила меня она.

— Да, тетя Фанни. Спасибо вам, доктор Уильямс.

— Скоро я загляну еще. — Он одобрительно улыбнулся и похлопал по моей руке.

Тетя Фанни пошла к дверям вместе с ним.

— Тетя Фанни, пришлите, пожалуйста, сюда Дрейка. Я должна поговорить с ним. Мне ведь можно это сделать, доктор, не правда ли?

— Конечно. При условии, что вы потом поспите.

Дрейк вернулся. Его лицо оставалось угрюмым, гнев все еще кипел у него внутри.

— Дрейк, пожалуйста, подойди сюда, сядь и выслушай меня. Доктор разрешил.

Он продолжал стоять у двери. Затем сделал несколько шагов вперед, но я видела, что он не собирается присаживаться и спокойно выслушивать меня.

— Ты не должна доверять советам доктора Уильямса. Это простой врач маленького городка, Энни. Позволь мне собрать твои вещи и отвезти тебя обратно в Фарти.

— Дрейк, в последний раз, когда ты посетил меня в Фарти, то обещал помочь мне уехать оттуда, если я буду настаивать.

— Я сказал это только потому, что ты была слишком возбуждена лекарствами и всем остальным.

— Дрейк, это не было из-за лекарства. Ужасы начались с миссис Бродфилд. Это была жестокая властная женщина. Она, которая ненавидела богатых людей, считала меня такой же богатой испорченной девчонкой. Она ужасно относилась ко мне.

— Ну… Тони избавился от нее, не так ли? Он собирался нанять другую сестру. В этом не было никакой проблемы.

— Сам Тони — проблема, Дрейк, причем большая проблема. Он никогда и не хотел, чтобы я поправилась.

— Что? Но послушай…

— Нет, ты послушай, пожалуйста. Тони желал, чтобы я осталась там навсегда. Он хотел сделать меня пленницей его мечтаний, его болезненных фантазий. Он специально не позволял мне делать то, что мне необходимо было для скорейшего выздоровления. Тони умышленно затягивал мое состояние инвалида, с тем чтобы держать меня в кровати, сделать зависимой от него. Почему, например, после того как я показала ему, что могу подниматься и самостоятельно вставать с кровати, он забрал коляску и приспособление для ходьбы и унес их из комнаты?

— Я уверен, что он просто не хотел, чтобы ты перегружала себя и тем самым уменьшала шансы на полное выздоровление. — Дрейк, улыбнувшись, сел. — Больные люди часто бывают нетерпеливы, когда дело касается их выздоровления, и…

— Нет, Дрейк, он не думал о моем здоровье. Он думал только о себе.

— Послушай, Энни, — заявил он, наклоняясь вперед, — я знаю…

— Он не здоров! — Я повысила свой голос и расширила глаза. Резкость и сила, с которыми я произнесла эти слова, на мгновение ошеломили его. — Дрейк, он… он приходил ко мне ночью, представляя на моем месте мою бабушку Ли, когда она была еще молодой девушкой.

— Что? — На его лице появилась недоверчивая улыбка.

— Да, он хотел… заниматься любовью со мной, думая, что я Ли.

— О Энни, несомненно, твои лекарства вызвали эти смехотворные галлюцинации. Послушай, Тони… просто одинокий старик. И именно поэтому я приехал прямо сюда, — заявил он рассудительным тоном. — Ты разбила его сердце, когда покинула Фарти и Люк увлек тебя сюда. Он фактически плакал, разговаривая со мной по телефону. Он не может понять, почему ты уехала, даже не попрощавшись с ним. «Я сделал все что мог для нее, — сказал он мне, — и я сделаю больше, сделаю все, что она захочет. Я перестраиваю Фарти».

— О Дрейк, почему ты ничего не видишь, что происходит?

— Я не слепой. Я вижу доброго старого человека, желающего помочь нам, дающего мне важное положение… обещающего мне место управляющего фабрикой «Уиллис той» здесь, а также управление многими другими проектами. Человека, который сделал для тебя все что он мог в области медицинской помощи, готовый потратить любую сумму, чтобы помочь тебе поправиться. Вот что я вижу. Но я также вижу, как моя нечистоплотная сводная сестра напичкивает тебя всякой ложью только для того, чтобы забрать тебя сюда, жить здесь и пользоваться всем, что принадлежало Логану и Хевен, и как мой развращенный племянник отчаянно притворяется, что он идет на самопожертвование только для того, чтобы он мог… мог забрать себе все твое время. Не теряя зря ни минуты, он сразу увлек тебя на веранду. В это ваше волшебное место, — добавил Дрейк с ухмылкой.

— Он не развращенный, Дрейк. И я сама хотела пойти туда, на веранду. Я верю в нее.

— Энни, ты такая уязвимая сейчас… слабая, твои чувства обнажены… любой может воспользоваться этим… Фанни наполняет тебя смехотворной ложью. Люк нависает над тобой, касается тебя… вот почему я хочу, чтобы ты вернулась в Фарти, где ты будешь в безопасности и…

— В безопасности? Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я говорила?

Дрейк какое-то время смотрел на меня. Его глаза блестели.

— Люк настраивает тебя против меня… он забивает твою голову всей этой чепухой об играх в фантазии. Вот почему ты не хочешь слушать меня и…

— Перестань обвинять его. Ты неправ в отношении его. Люк был чудесным, заботливым. Он даже отказался от летнего семестра только для того, чтобы помочь мне.

— Ты будешь защищать его, ты всегда это делала. Независимо от моих слов и аргументов, ты находишь мотивы, чтобы оправдать его, — укорял он меня, подобно человеку, который считал, что всю жизнь его незаслуженно обходили.

— Дрейк. — Я потянулась к нему.

— Нет! — Он попятился от моей кровати, качая головой. — Хевен была бы на моей стороне. Да, на моей стороне. Ей не нравилось, что ты проводила с Люком так много времени.

— Это неправда, Дрейк, — возразила я, хотя знала, что это было так.

— Это правда, — настаивал он. — Она беспокоилась. Она знала. Хорошо, я не останусь здесь, чтобы видеть все это, и не собираюсь мириться с этим. Когда ты одумаешься, позвони мне, и я брошу все, каким бы важным это для меня не было, и приеду сюда, чтобы отвезти туда, где тебе надлежит быть. Фарти — твой, он наш, и все это будет нашим!

— Но я не хочу этого! Я хочу то, что я имею здесь, Дрейк. Фарти — это не то, что ты думаешь. Моя мать была права. Это ты не слушал. Это… кладбище, полное горестных воспоминаний. Не возвращайся туда. Оставайся здесь. Работай здесь на фабрике и забудь все это, Дрейк. Пожалуйста, — просила я.

— Нет. Это будет мое… все мое. Тони обещал мне. Он обещал. Запомни, что я сказал тебе. Когда ты образумишься, позвони мне.

Он повернулся и вышел из комнаты.

—  Дрейк!

Мой крик замер в пустом дверном пространстве. Я уткнулась лицом в подушку и стала всхлипывать. Дрейк выглядел таким злым, таким гневным. Исчез тот взгляд, который присущ любящему старшему брату. Исчезла нежность в его глазах. Теперь в его глазах горят ревность и ненависть. Все эти деньги Таттертона, его власть и престиж изменили Дрейка. Как если бы он продал свою душу Дьяволу.