Тони кивал головой, его лицо застыло в безумной улыбке. Когда я кончила есть и откинулась назад, он взял поднос, потом снял и столик.

— Ну вот, теперь ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, правда? Хочешь, я натру тебя питательным жидким кремом?

— Нет, — решительно заявила я.

— Нет? Ты это говоришь потому, что чувствуешь себя значительно лучше?

— Да, — ответила я сквозь слезы. — Пожалуйста, отдайте мне мою коляску. Пожалуйста.

— Посмотрим после того, как ты поспишь. — Он прошел к комоду и достал новую красную ночную сорочку, еще одну из тех, которые он приносил мне в Бостонскую больницу. — Тебе нужно надеть свежую ночную сорочку. Я думаю, эта подойдет тебе, не так ли? Мне всегда нравился алый цвет на тебе. Давай же наденем. В свежей сорочке ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.

Я сидела, натянув одеяло до подбородка. «Но он ведь не отстанет, — подумала я, — пока я не надену эту красную сорочку». Тони отступил назад, чтобы проследить, как я буду переодеваться. Я сделала все это так быстро, как только смогла.

— Ну, разве ты в ней не чувствуешь себя хорошо?

— Да, — сказала я, поскольку он хотел это услышать. Я была напугана еще больше, так как, вместо того чтобы почувствовать бодрость и прилив сил после завтрака, я снова ощутила сонливость и усталость. Его голос доносился откуда-то издалека.

— Я хочу… хочу…

— Ты хочешь спать. Я знаю. Я ожидал этого. Приятного тебе отдыха. — Он накрыл меня одеялом, подоткнув его вокруг меня, как смирительную рубашку.

— Нет… я…

— Спи, Энни. Спи, и ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, когда я вернусь. Уйдут все эти ночные нелепые кошмары, когда ты проснешься.

Я попыталась говорить, но не смогла вымолвить ни слова. Казалось, мои губы были плотно зашиты. Через какие-то секунды я уже спала. Моей последней мыслью было: Тони подсыпал снотворного в мой завтрак.

Когда я проснулась, то никак не могла прийти в себя. Я не имела представления, сколько было времени. Медленно, расходуя, казалось, часы, а не минуты, я ухитрилась вытащить из-под себя одеяло, сбросить его и подтянуться на подушку. И откинулась назад, тяжело дыша. Сердце учащенно билось.

Посмотрев на часы, обнаружила, что уже почти двенадцать. Дверь в мою комнату была еще закрыта, но окна оставались распахнутыми и чувствовался прохладный, освежающий морской ветерок. Я повернулась ему навстречу, страстно желая вновь оказаться на улице. Вдруг, вначале чуть слышно, потом все яснее, я услышала знакомый голос. Он доносился снизу… от входной двери.

—  Люк!

Я узнала также голос Тони. Сконцентрировав всю свою силу и направив ее в мои ноги, я перекинулась через край кровати, однако ноги не поддержали меня. Та их возрождающаяся жизнеспособность теперь исчезла. Подсыпанное Тони мне в завтрак снадобье отправило просыпающуюся жизненную силу обратно в спячку.

—  Люк! — закричала я.

Мой голос, оттолкнувшись от стен моей комнаты, вернулся ко мне. Я упала на пол, как платье, соскочившее с вешалки в шкафу. Извиваясь, поползла к окну, подтягиваясь и отталкиваясь всеми способами, на которые была способна. Меня воодушевляло то, что я продолжала слышать голос Люка. А потом стала различать и слова.

— Но она настаивала на том, чтобы я приехал, — просил Люк.

— Она не в состоянии принимать посетителей, — отвечал Тони.

— Почему она позвонила?

— Она этого не делала. Она не могла этого сделать. Это, должно быть, была ошибка.

— Я проделал весь этот путь. Могу я видеть ее всего на несколько минут?

— Доктора против этого.

— Почему?

— Молодой человек, я не имею возможности потратить целый день на то, чтобы объяснять вам медицинские процедуры. В любом случае сейчас у Энни терапевтические процедуры и она не может принимать визитеров.

— Хорошо, я подожду здесь.

— Вы упрямы.

До подоконника оставалось всего сантиметров тридцать. Со всей силой я оперлась о пол, чтобы поднять свое тело, и затем быстро, как только могла, потянулась вверх, чтобы ухватиться за подоконник, но промахнулась и упала вперед, ударившись головой о стену. Оглушенная, я лежала некоторое время, не в силах что-либо предпринять.

— Хорошо, я уйду, но вы скажете ей, что я приходил?

В его голосе слышалось разочарование.

— Конечно.

— Нет, — пробормотала я. — Нет… нет…

Я снова потянулась вверх. На этот раз мне удалось ухватиться за подоконник и подтянуться к открытому окну.

— Спасибо.

Я слышала, как закрылась входная дверь. Он уходил. Люк уходил! Тони прогнал его! Моя надежда! Люк… Я была на коленях и с помощью обеих рук подтянула себя вверх, пока мое лицо не оказалось вровень с окном.

—  ЛЮК! — крикнула я во всю мощь. — ЛЮК! НЕ УХОДИ, ЛЮК, ИДИ СЮДА И ЗАБЕРИ МЕНЯ. ЛЮК... — Я кричала и кричала до тех пор, пока не почувствовала, что мое лицо вот-вот лопнет от напряжения, а руки уже не удержат меня в таком положении. Всего за секунду до того, как я снова упала на пол, мне показалось, что я видела Троя, стоявшего на краю лабиринта и смотревшего вверх. А может быть, я лишь выдавала желаемое за действительное…

Я лежала, прижавшись щекой к ковру. Все мое существо стенало, рыдало и вопило по Люку. В таком положении и обнаружил меня Тони.

— О, бедная Энни. Ты упала с кровати. Я знал, что нечто подобное может случиться. Это моя вина. Мне надо было поставить на кровать боковые ограждения.

—  ВЫ ЧУДОВИЩЕ! — закричала я. — Как вы могли прогнать его? Вы же знаете, как долго я ждала, чтобы он навестил меня! Вы знаете, как это важно для меня. Как вы могли сделать это? Как вы могли быть настолько жестоким? Мне безразлично, что происходит с вами и насколько печальна и трагична была ваша жизнь. То, что вы сделали, порочно, ужасно порочно! Я презираю вас за это! Пойдите и приведите его. Заставьте его вернуться. ЗАСТАВЬТЕ ЕГО ВЕРНУТЬСЯ!

Он игнорировал мою вспышку, как если бы я была сумасшедшей, а он здоровым человеком.

Мое тело содрогалось от рыданий, когда он просунул свои руки мне под мышки и поднял с пола. Он отнес меня обратно на кровать и накрыл одеялом, вновь плотно подоткнув его вокруг тела. Потом отошел назад, чтобы восстановить свое дыхание.

— Ты не должна так поступать с собой, Энни. Этим ты только углубляешь болезнь. Попытайся отдохнуть. Ты знаешь, я хочу только всего самого хорошего для тебя, только самого наилучшего для моей маленькой Энни.

— Я не ваша маленькая Энни. Я хочу, чтобы Люк вернулся, — пробормотала я. — Люк вернется… он вернется!

— Конечно. Тебе станет лучше, и он вернется. Если бы ты только слушала меня. Я бы поднял тебя на ноги и вылечил так быстро, что ты бы и не заметила этого. Да, о чем это я думал? А, боковые ограждения на кровать.

Он вышел и вскоре вернулся с ними. Я беспомощно лежала в кровати, когда он привертывал их и поднимал вверх. Так что я оказалась словно зверек в клетке.

— Вот и все. Теперь нам нет необходимости беспокоиться о том, что ты снова упадешь с кровати. Ты чувствуешь себя в безопасности?

Я отвернулась, закрыла глаза и стала дожидаться, когда он выйдет из комнаты. Увидев, что Тони ушел, я снова закрыла глаза и представила себе, что нахожусь на веранде в Уиннерроу. Я твердила себе, что хочу этого… хочу… хочу. Люк, пойди туда. Услышь меня через все пространство и время и пойми, как все это ужасно и как сильно ты мне нужен для того, чтобы забрать меня отсюда.

Фарти — это не рай, не волшебный замок, каким мы его представляли себе. Это страшная тюрьма, мрачная, опасная, полная жуткого отчаяния. Мне надо было слушать свою мать… она знала… она знала.

Вначале я подумала, что все еще продолжаю витать в своих мечтах, потому что, когда я открыла глаза, мне показалось, что слышу шум и голоса. Я взглянула на часы: было почти семь часов вечера. Я проспала весь день. Голоса стали громче. Они приближались по коридору к моим комнатам.

Через несколько секунд дверь в мою спальню резко распахнулась, и я увидела стоявших передо мной мою тетю Фанни и… благодарение Богу… Люка.