— Путешествует, значит, — протянул гигант и, окинув сверху донизу Сергея взглядом, отпустил его руку. — О нашем разговоре — никому ни слова.

— Не вопрос, — отозвался Витальевич и поспешил поскорее убраться с его глаз долой. Он лишь надеялся, что ничем не подставил девушку. Лучше бы ее считали мертвой, но отпираться после сказанных по телефону слов было уже поздно.

Ваня почти дошел до дверей кабинета, в котором работал Тим, но вдруг остановился, развернулся и направился в обратную сторону. Поначалу он спешил обрадовать друга новостью о Саше, но затем понял, что этого делать не стоит. Из того, что он узнал, следовало, что девушка преспокойно путешествует по Европе, живя своей жизнью (то же самое давно следовало сделать Тиму). Она не горевала, не убивалась, и не разыскивала его, не стояла в слезах под его окном. И это означало только одно: она не разделяла тех чувств, что испытывал его друг. И в таком случае сказать ему о ней — значило разбередить старую рану, не дав ничего взамен, кроме новой боли, которую непременно принесла бы ему встреча с Сашей. Что его ждало? В лучшем случае, недоумение девушки и досада, в худшем — холодная отстраненность и просьба оставить ее в покое. Ваня не готов был к очередной депрессии Тима. Черта с два он ему скажет. Пусть учится жить дальше.

Печальные глаза доктора смотрели на тело под белой простыней. Он никогда не верил в чудеса, но так прекрасно было хотя бы надеяться, теперь же и этого не осталось, после того, как их ангел сложил крылья и покинул этот мир. Необратимые изменения в мозге. Он ведь просил ее остаться, побыть какое-то время под наблюдением, — досадовал доктор, и тут же сам себя остановил: — а что бы это изменило? Ее все равно было не спасти, так какая разница, угасала бы она тихо в палате под писк приборов или свободной, на улице, успевшей вдохнуть свой крохотный глоток жизни после долгого сна.

— Бедная девочка, — всхлипнула Надин, держа ее за руку. Стоило маленькой принцессе умереть, как медсестра снова возвела ее на пьедестал, и теперь оплакивала с утроенной силой.

— Теперь господь позаботится о ней, — веско произнес святой отец и с осуждением посмотрел на доктора, так, будто это он убил их небесное чудо.

— Что ему мешало позаботиться о ней здесь, — произнес доктор, и священник с негодованием поднялся с места и покинул богохульное помещение.

— Вы не должны так говорить, — осудила его Надин, перестав даже на какое-то время реветь.

— Разве я не прав? — возмутился доктор. — Если случается что-то хорошее, они тут же называют это чудом и приписывают его себе. Тогда почему у нас отобрали это чудо? — Доктор взмахнул рукой и задел край простыни. Ткань сползла, открывая взгляду ее умиротворенное лицо. Такой она была все те годы, что находилась на искусственном жизнеобеспечении. Почти такой, потому что тогда у нее все еще оставался шанс, теперь же его не было.

— Бьянка, — Надин дрожащей рукой провела по ее прядям и, всхлипнув, с новой силой, вышла из палаты.

Оставшись наедине с мертвой девушкой, док не выдержал и тоже пропустил ее пряди сквозь пальцы — они заструились, как шелк. Теперь они пахли знойным летом и цветами. Фея ушла от них в сказочную страну, навсегда.

— Ты, кажется, обещал веселиться, — заметил Ваня, когда в очередной раз оторвался от пухлой хохотушки на своих руках и взглянул на Тима.

Они уже битый час сидели в клубе, что уже было прогрессом по сравнению с последними месяцами, но Тим хмуро разглядывал свой стакан с фрешем и совершенно не обращал внимания на девушек.

— И какого черта ты приперся на байке? — спросил Ваня, неодобрительно глядя на фреш.

— Давно не выгуливал своего зверя, — улыбнулся Тим, и Ваня немного оттаял. Он отлично знал страсть своего друга к байкам по старым временам. Означало ли это возвращение прежнего Тима?

— Когда ты на нем ездишь, мне кажется, что ты еще больший псих, чем на самом деле, — ухмыльнулся Ваня.

— Это того стоит, — Тим залпом допил свой стакан.

— Босс, — коренастый низкорослый Вадим мялся у их стола.

— Чего тебе? — не выдержал Ваня, злясь, что их снова прерывают. Мало Тим посвящал им времени все предыдущие дни? Неужели нельзя было дать ему расслабиться хотя бы пару часов без того, чтобы не дергать со своими вечными проблемами?

— Т-там… т-т-там, — Вадим обычно не заикался, и это не предвещало никаких радостных известий. Ваня немедленно напрягся, мягко стряхнув с себя девушку.

— Ваш байк, — бессвязно лепетал Вадим, покрываясь разноцветными пятнами.

— Что с ним? — спокойно произнес Тим, и Вадим чуть расслабился.

— Его угнали, — наконец, выдавил он.

— Что? — Ваня обалдел от такого поворота событий. Угнать байк босса мафии из-под клуба мафии — какому гению пришла в голову эта удачная мысль?

— Ты в своем уме? — уточнил Тим, напряженно глядя на подчиненного. Тот вновь заблеял что-то нечленораздельное, из чего выходило, что они не ошиблись: байк угнали прямо из-под носа, камеры зафиксировали невысокого человека в шлеме, судя по всему, девушку.

— Женя, — крикнул Тим парню в кожаной куртке, и тот подошел к их столу. — Ты сегодня на колесах?

— Да, шеф, как обычно, — улыбнулся парень.

— Дашь погонять немного?

— Без проблем, — Женя вытащил ключи из кармана и бросил их Тиму. Меченый словил ключи на ходу, вскакивая из-за стола и хватая свой шлем.

— Ты точно хочешь это сделать сам? — проворчал Ваня, останавливая его.

— Точно, — отозвался Тим, сверкнув глазами. И в этом взгляде Ваня уловил огонь давно забытых дней.

— Ну, тогда удачи.

— Удача понадобится ей, поверь мне, — опасно усмехнулся Тим и понесся на выход.

Ваня только покачал головой. Да, не завидовал он этой незадачливой угонщице. С другой стороны, у его друга были все шансы отвести сегодня душу по полной.

GPS показывал местоположение байка Тима на карте. Его черный зверь стоил таких денег, что Тим давно уже озаботился установкой системы слежения. Вдвойне глупо было угонять байк, не отключив ее. Все указывало на то, что «удача» улыбнулась какому-то безмозглому новичку. Но Тим не испытывал к ней жалости — кем бы она ни была, поплатится за попытку кражи в полной мере. Погоня и скорость разогревали его кровь, наполняя адреналином. Вот он достиг поворота дороги, дальше шел выезд на мост — судя по маячку, он приближался к своей цели.

Холодный ветер порывами налетал на подвесной мост, заставляя железные канаты протяжно гудеть. Машин в это время ночи почти не было. По прогнозу обещали похолодание и дождь, который, казалось, уже висел где-то рядом в воздухе. Тим заглушил мотор задолго до середины моста, где у обочины сиротливо стоял его байк. Он надеялся на то, что его верного зверя не бросили, поигравшись, потому что иначе ему было не найти того, кто это сделал. И его ожидания оправдались: вскоре он заметил одинокую фигуру, сидевшую на периллах.

Тим на какой-то момент застыл, размышляя над ситуацией: что это было — отчаянный акт самоубийства или подростковая глупость? Затем двинулся вновь.

Она сидела на мосту, болтая ногами. Ветер развевал ее волосы, выбивавшиеся из-под шлема. Ночами в Париже, когда ей становилось совсем невмоготу, втайне от всех, она научилась ездить на байке. Как делали это все реберфы — по скоростному методу, удобно устроившись в теле одного гонщика. Тогда она впервые осознала, что такое быть единым целым с машиной, сливаться с ней, чувствовать двигатель, как собственное сердце, и, конечно же, скорость, этот бешеный стук ветра в ушах, вхождение в повороты, размывающаяся в линию реальность.

У гонщика никогда не было страха перед ездой, наоборот, это было что-то вроде воодушевления, вроде крыльев, которые ему дарил байк.

С тех пор она стала гонять по ночам. А поскольку у нее не было своего байка, и не предвиделось, а просить у Тинни было бы глупо и опасно, Саша в качестве бонуса ненадолго навестила мелкого воришку с окраины, юного, но талантливого. И с тех пор замки для нее перестали быть секретом, а небольшой наборчик юного мастера решил многие проблемы.