Я инстинктивно хочу освободиться от всего, что мне сейчас не нужно. Сегодня предел моих мечтаний – это скромный коттедж без всякой прислуги, скромная машина и достаточное для обеспечения детей количество денег.

Заявление в страховую фирму по поводу пропажи яхты. Здесь я должна просто расписаться, остальное заполнит Леонард. В заявлении перечисляется пропавшее имущество. Среди прочего: одежда, деньги, ценности, фотокамера и мобильный телефон.

– Маргарет…

Она отклоняется от машинки и смотрит на договор.

– Сотовый телефон. Разве он исчез?

– Думаю, да. Ведь мистер Ричмонд всегда брал его с собой на яхту, разве не так? Кстати, и счет был. На несколько разговоров в ту пятницу.

– Ах вот как! Могла бы я посмотреть тот счет?

– Он в офисе. Я принесу его завтра.

– Спасибо. Мне просто… – Я делаю неопределенный жест рукой. – Было бы интересно взглянуть на него.

– Конечно! – с несколько преувеличенным пониманием восклицает Маргарет. – Конечно. Я обязательно принесу его завтра.

Я благодарю ее и беру следующую бумагу. Сначала я думаю, что она попала ко мне случайно. Ан, нет! Это официальное уведомление полиции Саффолка о необходимости продлить срок действия разрешения на хранящиеся в доме два ружья. К письму приложены экземпляры заявления, которое я должна заполнить.

Меня это несколько удивляет. Разрешение, оформленное на Гарри, было продлено прошлой осенью, в октябре. Я помню, как к нам приходили полицейские и проверяли порядок хранения в доме оружия. По окончании их миссии Гарри усадил их за кофе (предложение относительно виски было вежливо отклонено) и долго ораторствовал по поводу того, что на полицию выделяют преступно мало и что будучи в парламенте он упорно боролся за улучшение ее положения.

Почему вдруг понадобилось продлять разрешение так быстро? Еще больше ошеломляет тот факт, что уведомление адресовано именно мне.

На документе приклеена бумажка с пометкой, сделанной Маргарет: «Полиция должна проверить оружие. Предложили восьмое число.»

– Маргарет, я снова вынуждена вас побеспокоить.

– Ничего. – Она перестает стучать на машинке.

– Эта проблема с оружием. Я ничего не понимаю. Ведь разрешение у нас есть.

– Да, но оно оформлено на мистера Ричмонда. Я подумала, что вы, вероятно, захотите избавиться от ружей, и организовала соответствующее заявление. Надеюсь, я поступила правильно? Ведь эти ружья довольно дорогие, за них можно взять что-то около четырех тысяч. Во всяком случае, мне так говорили. В полиции объяснили, как нужно организовать продажу ружей. Необходимо соблюсти формальности. Оружейный магазин может взять их только при наличии разрешения и технического паспорта.

– Понятно.

Я снова изучаю документ. Восьмое число – это завтра. Я не в состоянии встречаться завтра с полицейскими.

– Нельзя отложить их визит?

– Конечно. Это просто. Но вам беспокоиться не следует. Я сама могу им все показать. Собственно, я и собиралась это сделать. Вам нужно будет только подписать бумаги.

Я поднимаю руки и сильно тру лицо. Мне нужно встряхнуться.

– Нет, нет, спасибо. Я встречусь с ними сама.

– Вы уверены, что в этом есть необходимость?

– Да.

– Так когда им придти?

– Во всяком случае, не завтра. Меня не будет.

– Может, на следующей неделе?

– Нет, нет, погодите… – Я смотрю в окно. Меня вдруг охватывает желание пройтись по вересковым пустошам, как мы раньше гуляли с Кэти. – Нет, давайте покончим с этим делом на этой неделе.

Звонит телефон. Маргарет быстро подходит к аппарату. Прикрыв трубку рукой, она тихо сообщает, что это Леонард. Я беру у нее трубку.

– Хорошие новости! – почти торжественно объявляет Леонард. – На ваше имя поступает перевод. Деньги будут переведены на ваш счет к концу недели. Десять тысяч. Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын. – Он исторгает звук, долженствующий, видимо, означать довольный смех.

– Поступает перевод? – эхом переспрашиваю я. – Откуда?

– Откуда? Возврат какого-то кредита. Возможно, Гарри одалживал деньги какому-то партнеру несколько лет назад.

Я никак не могу до конца понять ситуацию. Да еще эти документы на оружие…

– И перевод сделан на мое имя?

– Да. – Голос у Леонарда полон триумфа.

– Кем?

– Я же говорю, каким-то деловым партнером Гарри.

Несколько секунд я размышляю. Мне не хочется показаться неблагодарной, однако все же осторожно спрашиваю:

– Я его знаю?

Пауза. Я зрительно представляю себе устало-терпеливое выражение лица Леонарда.

– Эллен… Дело в том, что имя отправителя мне не известно. В документах оно не указано. Но вы не беспокойтесь, здесь все нормально. – Он снова изображает смех.

Неожиданно для себя я раздражаюсь.

– Это от Джека?

– Что? Нет. А почему, собственно, перевод должен быть от Джека?

– Если деньги принадлежат Джеку, я их не приму.

– Эллен, я уверяю вас, перевод не от Джека.

Я не верю Леонарду. Вся эта история так в духе Джека. Между ним и Леонардом достигается некая негласная договоренность. Оба исходят из того, что я без звука соглашусь поверить их сказкам, что не обращу внимание на абсолютную неестественность свалившегося на меня маленького богатства. Словно наяву представляю себе, как Джек и Леонард поздравляют друг друга, довольные ловко провернутым дельцем…

Но мое восприятие обострено сейчас как никогда.

– Я не могу принять эти деньги, Леонард. По крайней мере до тех пор, пока не узнаю, от кого они.

– Эллен! Я уверяю вас, что это законный возврат абсолютно законного кредита. Даю вам в этом гарантию.

– Мне не нужны эти деньги, – упрямо повторяю я. Я представляю, как Леонард в изумлении моргает глазами. – Леонард, пожалуйста, поймите меня…

– Я пытаюсь сделать это. Но все-таки вы неправы.

В душе у меня шевелится сомнение, но теперь я уже не могу легко отступить.

– Знаете, сегодня ко мне приходил Тим Шварц, меняю я тему.

– Вот как? Я должен извиниться за то, что недосмотрел. Вам следовало заранее сказать мне о его визите.

Я замечаю, что Маргарет перестает печатать и понижаю голос.

– О чем там вообще идет речь, Леонард?

– Об этом вам лучше поговорить с Гиллеспи, Эллен.

– Но это серьезно? Мне, во всяком случае, показалось именно так.

– Серьезно? Я не слышу. Вы сказали серьезно? В каком смысле?

– Ну… – Я прикрываю трубку рукой. Мне страшно это говорить даже Леонарду. – Похоже, Гарри хотят обвинить в каких-то ошибках с бухгалтерией.

– О, нет, нет! – восклицает Леонард. – Этого не может быть. Нет. Я знаю, что Гиллеспи абсолютно спокоен. Он не видит здесь никаких проблем.

В холле раздается перелив звонка. Я поворачиваюсь на этот звук. Маргарет уже встала и идет открывать. Когда она исчезает за дверью, я продолжаю:

– Но Леонард, судя по всему, речь идет даже не столько о бухгалтерии, сколько о деньгах, которыми распоряжался Гарри. Создается впечатление, что они могли… – Я стараюсь подобрать самое нейтральное слово. – …Они могли каким-то образом быть неучтенными.

Короткое молчание.

– Этого не может быть, – твердо произносит Леонард. – Я уверен.

Я ожесточенно тру лоб рукой. Твердость тона Леонарда почему-то вызывает во мне беспокойство.

– Леонард, могли бы вы оказать мне услугу?

– Все, что в моих силах.

– Вы бы не попробовали поискать эту фирму, о которой говорил Шварц? Она называется «Маунтбэй». И вроде бы зарегистрирована в Гернси.

– Гернси… – Леонард с сомнением вздыхает. – Это оффшорная зона. Вообще-то я этим не занимаюсь. Не уверен, что смогу…

– Понятно, – почему-то легко сдаюсь я.

– Мне кажется, по этому вопросу лучше обратиться к Гиллеспи.

Это я знаю и без Леонарда. Но обращаться к Гиллеспи не хочу.

В конце разговора Леонард просит меня пообещать, что я еще раз подумаю по поводу перевода. Я обещаю и тут же думаю, что, конечно, отказываться от денег глупо. Гордым следует быть только тогда, когда можешь себе это позволить.