— Как фамилия контрразведчика вашего полка?

— Не знаю, даже не уверен, что он был у нас в полку.

— А кто тогда с вами встречался, перед тем как вы оказались в плену?

— Никто со мной не встречался.

— Это точно?

— Послушайте, вы что, хотите сказать, что даже мое ранение было запланировано? Не порите чепуху!

Допрос, а иначе эту беседу и не назовешь, длился более трех часов. Часто вопросы повторялись или задавались в другом варианте. Порой они были просто-напросто глупыми, и у Мельникова, кроме раздражения, ничего не вызывали.

Наконец отпустили, и когда он вышел в большую комнату, там уже сидел Бугчин. Вскоре появился и Полещук. Их тут же позвали обедать, а затем привели обратно в то же помещение. Высокий, крупный араб лет пятидесяти беседовал с ними через переводчика:

— Мы отобрали вас для очень большого, важного дела. Вы знаете, что сегодня в мире идет борьба за сферы влияния. Каждая страна или группы стран хотят навязать другим свои условия жизни. Из-за этого происходят войны. Одни богатеют, другие живут в нищете. Мы же хотим решить эту проблему совершенно иначе. Тогда ни у кого не появится желания навязывать другим свою волю, ибо все страны будут равны между собой и подчиняться одному Центру. А мы с вами будем членами этого Центра.

Араб говорил долго и все более туманно, намекая на какие-то силы, могущественных людей. В его речи сквозила нескрываемая угроза за отступничество, неповиновение. Когда он закончил, Мельников спросил:

— Скажите, а где мы находимся? Араб, не мешкая, ответил:

— В Марокко, точнее в марокканском городе Надор.

— Нам покажут город? — спросил Полещук.

— Да. Завтра мы устроим вам небольшую экскурсию, а затем отвезем на нашу базу недалеко от города.

— Что мы там будем делать? — поинтересовался Бугчин.

— Будем вас учить.

— А сколько мы будем получать?

— Много. Но ваша зарплата будет зависеть от вас самих.

Мельников понял, что задавать другие вопросы смысла нет, и сделал жест Полещуку: молчи, мол.

Бугчин допытывался:

— А нам разрешат сегодня выйти из этой крепости в город?

— Нет. Вы здесь находитесь практически на нелегальном положении, без соответствующих документов. Это чревато конфликтом с местными властями. Позже, когда вы адаптируетесь, мы, конечно, предоставим вам такую возможность.

На этом разговор был окончен. Их опять отвели в дом, где находились предназначенные каждому комнаты. Правда, общаться не мешали, и Полещук направился в комнату Мельникова.

Полещук изумился:

— Ты понял, куда мы попали? В Марокко. Я даже не слышал о таком городе — Надор.

— Городов на свете много, всех не запомнишь, — ответил Мельников, сожалея, что не успел сообщить другу и вторую точку встречи со своими — местный базар.

«Ничего, похоже, что завтра будет такая возможность», — подумал он, продолжая разговор, который, если их подслушивают — а что это именно так, сомнений не было, — подозрений не вызовет.

На следующий день, сразу же после завтрака, их посадили в «мерседес» с затемненными окнами и повезли в город. Вскоре они оказались у моря. Отсюда они могли убедиться, что Надор раскинулся на берегу красивой бухты. С двух сторон его зажали в клещи горы. К западу кварталы сползали к прибрежной долине. Город казался белоснежным, чистым и аккуратным. Они пошли вдоль берега, любуясь водной лазурью, так влекшей в свои объятия разгоряченные, истосковавшиеся по прохладе и свежести тела. В этот момент невдалеке остановилась машина, из нее вышел Эршад:

— Привет, ребята! Я, конечно, понимаю, что надоел вам. Но, видит Бог, вам придется терпеть меня. Мне приказано общаться с вами и дальше. Одним словом, господа, я буду и вашим гидом, и вашим патроном. Итак, предлагаю осмотреть город. Прошу в мою машину.

Через несколько минут они ехали по узким и совсем не белоснежным улицам. Эршад сам управлял машиной.

— Да, а издали этот город казался другим, — разочарованно произнес Полещук. — А почему здесь такие маленькие гостиницы, для чего их так много?

— Действительно, в Надоре нет шикарных гостиниц, — ответил Эршад. — Поэтому так много маленьких, недорогих. Здесь нет и больших, шикарных ресторанов. Зато, обратите внимание, огромное количество отелей-однодневок, кафе, бистро. Кстати, вы знаете, откуда пошло слово «бистро»?

— От французов, — ответил Мельников.

— Не совсем так. Когда в девятнадцатом веке русская армия оказалась в Париже, то французы, особенно торговцы, часто слышали, как солдаты торопили их словами: «быстро», «быстро», и некоторые предприимчивые владельцы маленьких кафе и ресторанов стали называть свои заведения «Бистро». Так что гордитесь, даже в этом захудалом марокканском городишке кое-что напоминает о России. Слева мы проезжаем старый рынок.

— Кроме этого, здесь есть еще рынки? — поинтересовался Мельников.

— Да, есть еще и новый рынок.

— Чем торгуют на них?

— Всем: и одеждой, и обувью, и радио, и телетехникой, часами, различными сувенирами. Правда, чаще всего все это привозное — из Сингапура, Гонконга, Испании, Франции и других стран.

— Мы побываем на рынках?

— Да. Но не сегодня.

Машина пошла в гору, двигатель стал слышен громче, и разговор прекратился. Только Бугчин пробурчал:

— Что толку в этих базарах, когда в кармане ни хрена нет.

— Не волнуйся, — хмуро бросил Полещук, — свое получишь.

— Едем на базу, — сказал Эршад и добавил: — Там и будем обедать.

— Мы там и останемся? — спросил Мельников.

— Решит шеф. Мое дело — доставить вас туда.

Дорога все круче уходила в горы. На перекрестке с узенькой, без асфальтового покрытия дорогой они остановились.

— Подождем, сейчас приедет джип, на нашей машине дальше не поедешь — дорога не из лучших, — Эршад вышел из машины. — Выходите, подышите горным воздухом, — предложил он и, достав из багажника сумку-холодильник, вытащил из нее пиво: — Угощайтесь.

Все потянулись за банками. В горах было гораздо прохладнее, дышалось легко, чистый горный воздух не только бодрил, но и живительной свежестью вливался в легкие.

Любоваться горным пейзажем довелось недолго. С гор уже спускался открытый американский джип. Он как козел прыгал по довольно большим камням и быстро приближался. За рулем сидел молоденький черноволосый араб. Он уважительно поздоровался со всеми и поклонился Ричарду.

Эршад перебросился с ним несколькими фразами и повернулся к русским:

— Прошу садиться. Я вас повезу на этом джипе.

Он небрежно швырнул сумку-холодильник на заднее сиденье и сел за руль. Рядом с ним устроился Бугчин, а Мельников и Полещук — на заднем сиденье. Эршад выждал, пока араб развернет легковушку и уедет вниз, завел джип и направил машину по ухабистой, сплошь усыпанной камнями дороге вверх.

Пассажиров швыряло из стороны в сторону, подбрасывало так, что казалось, вот-вот выбросит из машины. Эршад оказался классным водителем. Он вел машину то по самому краю пропасти, то впритирку к высоким скалам, совершенно не сбавляя скорости.

Ехали долго, и все время поднимаясь в горы. Казалось, не будет конца тряске, прыжкам, разъедающей глаза пыли. И только после полудня, когда они совсем вымотались, после очередного крутого поворота перед ними внизу раскрылась долина.

— Прибыли, — Эршад крепко вцепился в баранку — узкая дорога по спирали пошла вниз.

Вскоре они въехали на территорию, обнесенную колючей проволокой, с автоматчиками у ворот. Эршад приветственно махнул рукой двум автоматчикам, стоявшим на посту, и повел своих подшефных в здание. В небольшой комнате он предложил парням присаживаться, а сам вошел в одну из дверей. Минут через пять Эршад вернулся с двумя мужчинами. Они кивком головы поздоровались и сели. Один из них, высокий и усатый, уставился на Мельникова голубыми колючими глазами. Мельников, чувствуя его взгляд, отвернулся от окна и спокойно посмотрел на незнакомцев. Тот, который был пониже ростом, что-то тихо сказал высокому. Кивнув в ответ, высокий заговорил, а Эршад, учтиво стоявший недалеко, начал переводить: