Главное, избежать примитивной эмоциональной привязанности. Надо надеяться, что ему хватит ума этого не допустить. Он не позволит Серене проникнуть ему в душу. Он никому этого не позволит. Даже собственным родственникам. Да и делиться ему практически нечем. Неудивительно, что он с бережливостью скряги охранял то, что осталось от его души.

Его мысли прервал далекий, приглушенный звук, похожий на рокот лодочного мотора. Лаки прислушался, стараясь точнее определить, откуда тот доносится. По всей видимости, не так уж и далеко, скорее всего, за соседним рукавом протоки, где от нее ответвляется приток – речушка без названия. Лаки мысленно похвалил себя за то, что выбрал для засады правильное место. Со зловещей улыбкой он извлек из сумки с походным снаряжением очки ночного видения и надел их. Затем накинул на себя противомоскитную сетку, вытащил из кобуры пистолет и приготовился ждать.

Серене никак не удавалось уснуть. Впрочем, она даже и не пыталась. Ее усталость была огромна, однако страх оказался еще сильнее. Она осталась одна. И неважно, что она находится в доме, а над головой у нее крепкая крыша, а не открытое небо. Она все еще на болотах, более того – одна. В обычной жизни Серена привыкла считать себя сильной, знающей, уверенной в своих силах личностью, способной справиться с любой проблемой, возникшей на ее пути. А вот со своим страхом она справиться не в состоянии. Хотя, казалось бы, прошло немало лет, воспоминания по-прежнему жили в ее сознании, безжалостные в своей яркости. И каждый звук, каждый образ, каждый запах еще больше обостряли их. В эти минуты она отдала бы полжизни за одну таблетку успокоительного. Всего одну. Ей нужно что-то такое, что притупило бы острые иголки, вонзающиеся прямо в нервные окончания.

– Возьми себя в руки, Серена, – пробормотала она вслух и, сложив на груди руки, принялась расхаживать по комнате. – Если бы тебя сейчас увидели твои пациенты, они сломя голову побежали бы к другому психологу.

Она приблизилась к двери. Со стороны галереи донесся непонятный звук. Серена испуганно вскрикнула и как ошпаренная отскочила от двери, больно ударившись коленом и большим пальцем ноги о ножку стола. От боли она еле слышно выругалась и, прихрамывая, обошла стол.

После ухода Лаки она долго расхаживала по комнате. Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, умылась в крошечной ванной комнате, нашла расческу и мало-мальски привела в порядок прическу. Войдя в кухню, соорудила бутерброд из толстого ломтя хлеба и арахисового масла. Жуя на ходу, Серена так и не решилась сесть. Возбуждение не отпускало ее. Аппетит отшибло начисто, но она знала, что если не поесть, то паранойя только усилится. Поэтому она все так же ходила по комнате и жевала, исследуя каждый дюйм первого этажа обиталища Лаки Дюсе.

Здесь не было ничего такого, что могло бы успокоить ее и избавить от страхов. Ни телевизора, ни радио, ни стереосистемы. Она, правда, заметила на кухонной полке портативную двустороннюю радиостанцию, принцип работы которой был ей непонятен. Она даже не могла развлечь себя перебиранием вещей в чемодане, потому что тот остался на улице.

Остается лишь надеться, что Лаки догадался вытащить ее вещи из лодки. Вряд ли браконьер захочет быть пойманным с чемоданом, в котором лежит шелковое нижнее белье и запас косметики. «Коллеги по ремеслу» вряд ли его поймут. Но даже если он и бросил ее вещи на причале, пользы от них сейчас никакой. Зачем ей посреди ночи наряды и макияж? Да и вокруг дома сейчас особо не погуляешь. В это время суток земля в буквальном смысле шевелится от всевозможной ползучей живности. Серена живо представила себе, как осторожно передвигает ноги, опасаясь наступить на змею или ящерицу, и ее тут же передернуло от омерзения.

– Прекрати! – вслух приказала она себе, чувствуя, как от страха к горлу подкатывает тошнота.

Снаружи откуда-то издалека донесся звук, похожий на выстрел. Бабах!Затем еще раз. Бабах!

Лаки.

– О господи! – прошептала Серена. Ресницы задрожали, и она поднесла к губам дрожащую руку. Неужели его застрелили? А что, если те, кто это сделал, прямо сейчас, через считаные минуты, ворвутся в дом?

Чувствуя, как гулко стучит в груди сердце, Серена бросилась к двери, пытаясь разглядеть за ней что-нибудь в непроглядной темноте ночи. Какое-то мгновение она слышала лишь шумный ток крови в ушах. Затем до ее слуха донеслось пронзительное кваканье лягушек. За ним последовал какой-то душераздирающий вопль. Не исключено, что это был крик растерзанного ночным хищником зверька или рыдание женщины, оказавшейся на грани истерики. Звук вспорол ночную тишину, как нож – шелковую ткань, и вновь стало тихо. Серена с трудом подавила слезы и, торопливо отойдя от двери, шагнула в следующую комнату.

Она снова принялась расхаживать туда-сюда, постепенно ускоряя шаг: от окна, мимо старого, обтянутого лошадиной шкурой дивана до кровати и обратно. Ранка на стопе больше не болела. Но лучше бы боль вернулась – тогда ей было бы о чем думать, и ее не мучил бы удушающий, липкий, перехватывающий горло страх.

Она попыталась думать о ситуации, сложившейся вокруг поместья, но из этого ничего не вышло: ряд фактов ей до сих пор неизвестен, и поэтому многое остается неясным. Кроме того, ей не давал покоя поцелуй Лаки, хотя она и пыталась выбросить его из головы. Не хотелось задумываться о последствиях мимолетной близости с человеком, которого все считали безумцем и который носит с собой оружие.

Неожиданно ее нога натолкнулась на нечто твердое, спрятанное под кроватью, и Серена свернула с нахоженного пути и подошла к окну. Здесь она обернулась и посмотрела на кровать. Ложе Лаки Дюсе, сделанное из красного дерева, имело балдахин и было украшено изящной резьбой. Плотный полог противомоскитной сетки был отдернут к изголовью кровати. Постель накрыта покрывалом с традиционным каджунским узором – коричневым, в темно-синюю полоску. Подумать только, на этой элегантной кровати по ночам покоится красивое обнаженное тело хозяина дома! Серена представила себе эту картину и устыдилась собственных мыслей. Боже, как можно вожделеть того, кто абсолютно не соответствует ее представлениям о том, каким должен быть современный мужчина?

Впрочем, он знала, что есть женщины, которые охотно подчиняются мужчинам. И были бы только счастливы валяться в ногах у такого красавчика, как Лаки Дюсе. Но она к числу таких дамочек не принадлежит. Потому что всегда была сторонницей идеи равенства полов. Лаки олицетворял собой мужской шовинизм. Она же не доверяла ему, не уважала его, да и, по большому счету, он не слишком-то ей нравился. Как же она могла хотеть его?

Ее взгляд вновь скользнул по кровати, и ее в очередной раз обдало жаркой волной желания.

Стараясь не думать о сексе, Серена опустилась на колени на плетеный коврик возле кровати и приподняла край покрывала. Под кроватью стояли несколько больших картонных коробок. Она потянулась было к тем из них, что находились к ней ближе других, но вовремя остановила себя, стоило кончикам ее пальцев коснуться картонного бока. Вдруг она обнаружит там что-то такое, о чем ей лучше не знать? Или вдруг она сможет найти внутри то, что послужит ей ключиком к пониманию истинной натуры Лаки Дюсе? В нерешительности прикусив губу, Серена все-таки потянула на себя ближайшую коробку. В следующее мгновение снаружи донесся странный скрежещущий звук.

Коробка оказалась доверху набита книгами.

– Боже, да кто бы мог подумать, что он умеет читать! – пробормотала Серена себе под нос.

Ее пальцы пробежали по корешкам томиков в картонных переплетах, разложенных аккуратными стопками. В основном это были университетские учебники по биологии. Помимо них, в коробке оказалось собрание сочинений Шекспира, несколько книг по истории искусств, а также старые книги на французском языке. Серена осторожно вытащила один из учебников и открыла. От книги слегка пахло плесенью и чем-то чуть сладковатым, а страницы слиплись. На обороте титула она прочитала сделанную от руки в правом углу надпись: «Этьен Дюсе, УЮЗЛ, 1979 год».