После первой же моей «трели» на нас прямо с потолка упало несколько маленьких ярко-рыжих трупиков. Головин, предупредив, что времени у меня немного, вышел прогуляться во двор.  Из его объяснения стало понятно, что соседи, ненавидящие Дока всеми фибрами своей измученной алхимией души, наверняка уже названивают в милицию.

     Я всего часок поэкспериментировал с частотами и обертонами, и насекомые струйками живого песка потянулись на улицу. Как раз вовремя, - вызванная соседями Пожарная подъехала первой. Всего на пять минут опередив милицию и психиатрическую скорую. Впрочем, «менты» и «скорушники» особенно не спешили. И там и там Головина хорошо знали и уважали. Психиатры, - как пускай ненормального( а где вы видели нормальногопсихиатра?!), но коллегу и мэтра мирового значения, опера – как постоянного консультанта по маньякам и психопатам.

    Так что там вызову особенно никто не удивился, так, для галочки приехали. Даже попросили меня свистнуть разок для ознакомления. Пожалуй, я тогда несколько переусердствовал. Молодой оперативник, как раз заходивший в квартиру, был не в курсе происходящего и обгадился от неожиданности. Его старшие товарищи, не чуждые мягкого милицейского юмора, смеялись до колик. Обижаться на меня не стали, но и свистеть  больше не просили.

     Да что там менты или тараканы. Матерые волкодавы мочились под себя, беременные коровы сбрасывали телят, заслышав «драконий» свист.

    Что касается «Готских принцесс», так не кстати решивших стрельнуть у меня сигаретку, то сбрасывать на низ им, кроме триппера, было нечего. Так что обошлись красотки обмоченными штанами, каковых (штанов) собственно у них и не наблюдалось.

     Малой кровью отделались барышни, у толстухи даже хватило наглости на бегу оборонить в мой адрес пару – тройку нелицеприятных замечаний.

   Но удовольствия наблюдать за резвым галопом, коим нимфы покидали «поле боя» это мне не уменьшило ничуть. С удовлетворением констатировав, что первое сражение этой ночи выиграно «нокаутом», я, заметно повеселев, продолжил путь.

   На сердце полегчало, даже дышалось как-то свободнее. Несмотря на тоскливый вой, поднятый окрестными шавками в ответ на свист, мне стало спокойнее. В глубине души я чувствовал к встреченным Готессам что-то вроде признательности. Они помогли мне переступить ту тонкую грань, за которой принятое решение становится необратимым.

    Теперь, когда я не только переполошил всех собак в радиусе километра, но и обозначил свое присутствие и намерения Черному барону, мои действия приобрели смысл и цельность. Я шел на охоту. И плевать на то, что  Кеша и Яцек думали по-другому, что расклад сил отнюдь не в мою пользу. Я, Дракон Реальгар, охотник по праву рождения, и нежить, какой бы крутой не была, - моя дичь по тому же праву!

    Подстегиваемый охотничьим азартом, я ускорил бег, подключая видение.Концентрация была бесподобной, легко удавалось удерживать внимание на предметах в 20-30метровом удалении, что превращало бег в серию гигантских скачков.

    Одним прыжком перепрыгнул-перелетел Носовихинское шоссе и еще за несколько пересек отделяющее кладбище от дороги заболоченное поле. Последний скачек был рассчитан предельно точно. Сторонний наблюдатель (если б этот наблюдатель обладал сверхъестественной способностью видеть в темноте!) увидел бы, как некий «неопознанный прыгучий объект» буквально провалился сквозь землю.

     Я и провалился. Конечно не сквозь, а под-землю, проскользнув в квадратное отверстие массивного чугунного люка. Люк прикрывал от бомжей и любопытных подростков жерло канализационного коллектора.  И вентиляционное отверстие 15х15см. не позволило бы просочиться через себя даже самому хлипкому и ушлому беспризорнику, не говоря уж об увешанном оружием взрослом. Тем более, после 20-и метрового прыжка. Чудо, если не брать в расчет видение.

    Видящемуво мне это чудо представилось соскальзыванием в сияющую изумрудным светом воронку. На крышке коллектора эпоксидной смолой намертво были приклеены кусочки зеленого бутылочного стекла.

    Приклеены не абы-как бы, а спиралеобразно. Так, чтобы внимание сновидения, уловленное блестящей спиралью, собиралось к черному квадрату [130]отверстия в центре. Как у Малевича, только провалился я в шахту коллектора не фигурально, а очень даже ощутимо.

    Оказавшись в теплом и неожиданно сухом подземелье, я позволил себе целую минуту расслабления в полной тьме. Не столько, чтобы отдохнуть, сколько чтоб собраться с мыслями. Мои  способности к магии, как и видениюдо сих пор слабы и большей частью непроизвольны (за исключением кого убить, или чего разломать, - с этим делом у меня завсегда все хорошо).

    Когда удается совершить что-нибудь, по-настоящему чудесное, я долго не могу успокоиться. Только что выполненный «ход Каабы» [131], хоть и был мне уже хорошо знаком, а все одно: - каждый раз внутри все ходуном ходит, прыгать от радости хочется! Однако, времени у меня было чуть. Солнце уже закатилось за горизонт и, по мере приближения полуночи, сила упырей прибывала.

    Я на ощупь нашарил на стене оголенные провода «выключателя», и, передернувшись от удара тока, зажег свет. Система электропитания моего бункера имела простую, но эффективную защиту от незваных гостей. Немертвого электроразрядом не остановишь, а вот любопытного человека отвадить им можно. Для нежити, доколе у кого из них хватило бы ума за мной проследить, предназначался следующий сюрприз.

    В силу особенности физиологии ночных охотников, зрение упырей настроено на инфракрасную часть спектра. Красный они различают неплохо, желтый – уже с трудом, а, начиная с зеленого, известный человеку спектр для кровососов закрыт.  Голубое небо и изумрудную зелень травы им никогда не увидеть. Да и не зачем, - поди, не коровы!

    По периметру колодца вспыхнули, залив его жестким ультрафиолетом, шесть ртутных трубок. Свет бактерицидных ламп нежити не виден, а кожу с нее снимет не хуже полуденного солнца. Обычному человеку в таком «солярии» пребывать больше минуты тоже не рекомендуется, ну а моей драконьей шкуре даже приятно. Ласково так припекает, настраивает на спокойное расслабление, одновременно отгоняя сонливость. Тут я готовлюсь к охоте, порой по двое-трое ночей подряд проводя в ожидании «дичи».

    А «дичь» эта, надо сказать, не только непредсказуема, но еще и невидима. Причем не только для обычного человеческого глаза. Не мертвые и неживые, упыри существуют на границе миров. И в наш мир они без нужды полностью не переходят. Не только по соображениям маскировки.

   Неутолимый Голод, порожденный острой нехваткой жизненной силы, - постоянный спутник любого упыря. Даже мастер-вампир, владелец Черной жемчужины, может лишь временно приостановить утечку энергии в темный мир. Почти всесильный и почти бессмертный, он остается заложником этого почти – рабом мира Теней. Да и сам вампир, какую силу бы он не набрал, - лишь бездушная тень былого человека. Иногда чудовищно могущественная и всегда ужасающая, но всего лишь тень.

    А тень нельзя поймать в ловушку или заснять на самую чувствительную из существующих камер. У тени нет веса и цвета. Она не излучает никаких волн: - ни электромагнитных, ни звуковых и не имеет вкуса и запаха. Могильная вонь,  источаемая подручными Яцека, появляется тогда, когда им нужно воплотиться в нашем мире телесно. То есть, засечь упыря можно только непосредственно перед тем, как он начнет Вас убивать. Или перед тем, как Вы убьете его (а для этого надо быть существом, не уступающим нежити если не в силе, то в скорости!).

     И Вам, даже при равной скорости, надо быть готовым еще ДО перехода нежити в наш мир, то есть увидеть невидимое. Причем магия тут, - скорее помеха. Использовать видение нельзя категорически. Видение – это не зрение. Видишь ты – видят и тебя.Засечь Тень, скользящую во Тьме, не прибегая к сверхъестественным средствам - вот какую задачу должен решить охотник на нежить.