Кто из вас о богатстве мечтает, пусть мотает себе на ус: одно из сокровищ в земле Тарсус [212], его великаны там погребли, потом патриархи берегли, в нем сто тысяч мискалей [213]. А второе сокровище земля сохранила между Сурой и Хиллой [214], где Хосрои [215]богатства свои укрыли и джинны клады свои зарыли. Красных яхонтов, жемчугов, изумрудов там запрятаны целые груды, полные золота мешки, туго набитые кошельки, короны с каменьями драгоценные, для алчных людей вожделенные.
Г оворит Иса ибн Хишам:
Тут все взоры на него обратились, и мы подивились, что он о таких сокровищах знает, но в бедности пребывает. Он объяснил, что боится гнев эмира навлечь и друзей от него хотел бы предостеречь. Мы сказали:
— Принимаем твои объяснения, разделяем твои опасения. Но может быть, ты нам милость окажешь — хотя бы один из этих кладов покажешь, а когда мы найдем сокровища эти, тебе отдадим две трети.
Он протянул нам руку и сказал:
— Кто что-нибудь даст вперед, наверняка удачу найдет. Известно: у того, кто надеется на успех, щедрость не знает помех.
Люди дали ему все, что было с собой, надеясь деньги вернуть с лихвой. Когда же наполнилась его рука, на людей он глянул исподтишка и сказал:
— Нам нужно поесть и отдохнуть — предстоит нам неблизкий путь! Да и времени осталось немного: завтра здесь соберемся — и в дорогу, если будет угодно Всевышнему Богу!
Г оворит Иса ибн Хишам:
Мне захотелось побеседовать с ним, и, любопытством томим, я подождал, пока все разойдутся, по домам разбредутся, и тогда расспрашивать его стал, вскоре лицо его узнал и напомнил ему, что мы раньше как будто встречались, друг с другом общались. Он ответил:
— Да, путешествие нас объединяло и вместе хожено было немало.
Я сказал:
— Похоже, во мне ты больше не видишь друга. Видно, шайтан оказал нам такую услугу!
Он ответил стихами:
Умный глупостью людскою
Добывает пропитанье.
Если деньги все растратил —
Развяжи мешок желаний!
Тот, кто хочет сладко есть и
Пить, и слушать струн звучанье,
И красавцам безбородым
Всласть оказывать вниманье,
Обрести всегда сумеет
И богатство, и признанье!
БИШРИЙСКАЯ МАКАМА.
(пятьдесят первая)
Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Бишр ибн Авана ал-Абди был разбойником. Однажды он совершил набег на караван, захватил в плен красивую женщину и женился на ней. И сказал он об этом так:
— Никогда я не видел такого дня, как сегодняшний.
Она же ответила стихами:
Пленили Бишра мои черные глаза,
И руки белые, как серебро, манят.
Но как он стройную красотку проглядел,
Что гордо шествует, браслетами звеня?
Она прекрасней всех на свете. Если б он
Поставил рядом ту красотку и меня,
Со мною он тогда б расстался навсегда,
Ее лишь прелести в душе своей храня, —
Ведь зрячий сразу все увидит без огня!
Бишр воскликнул:
— Горе тебе, кого ты имеешь в виду?
Она ответила:
— Фатиму, дочь твоего дяди.
— Неужели она так красива, как ты описала?
— Да еще лучше!
Тогда Бишр сказал:
Не думаю, красавица, что я
Тебя другою мог бы заменить,
А будешь порицать и намекать —
Твой путь свободен, можешь уходить!
Но зорких я не закрываю глаз —
Я честь свою не должен уронить!
Она возразила:
Пускай к ней много сваталось мужчин,
Ты — дяди сын, жених ей ты один!
После этого Бишр послал человека к своему дяде посватать его дочь, а дядя отказал ему. Тогда Бишр поклялся, что не оставит в живых никого из их рода, если дядя не выдаст за него Фатиму, и стал при каждом удобном случае нападать на них и творить злые дела. Собрались мужчины племени и обратились к его дяде:
— Избавь нас от твоего Меджнуна [216]!
Тот ответил:
— Не навлекайте на меня позор и не торопите меня, я погублю его хитростью.
Они сказали:
— Делай как знаешь.
После того дядя обратился к Бишру:
— Я поклялся, что выдам свою дочь замуж только за того, кто пригонит ей тысячу верблюдиц в виде выкупа. Но я хочу, чтобы это обязательно были верблюдицы, принадлежащие племени хузаа.
А целью дяди было заставить Бишра пойти по дороге, ведущей к становищу племени хузаа, чтобы там его растерзал лев. Дело в том, что арабы остерегались этой дороги, потому что там жили лев по имени Даз и змея по имени Шуджа, о которых кто-то сказал:
Губительней, чем Даз и чем Шуджа.
И если Даз — для хищных господин,
Она для змей, конечно, госпожа.
Бишр пошел по этой дороге, однако не успел он пройти и половину ее, как встретил льва. Его жеребец встал на дыбы и начал лягаться. Бишр спешился, связал жеребцу ноги, затем обнажил меч, бросился на льва, вступил с ним в борьбу и убил его. После этого он написал кровью льва на своей рубахе послание к дочери дяди:
О Фатима, если б видела ты в Батн Хабше,
Как Бишра со львом свела дорога ночная, —
Увидела бы, как двое львов столкнулись
И бросились друг на друга, нападая.
Он храбро двинулся, конь мой испугался,
Попятился, копыта свои вздымая.
Я крикнул ему: «Ни с места!! Сойду на землю —
Надежнее твоей спина земная!»
Тогда обнажил свои клинки он злобно —
А морда его угрюмая и худая.
Когда на меня он поднял гневно лапу,
А вслед за ней простерлась ко мне другая
И вызвал он меня на бой отважно,
Глазами, точно углями, сверкая, —
В руке у меня блеснул обнаженный, острый,
Я сделал шаг, противнику угрожая.
Сказал я: «Вот так в ал-Казиме он трудился,
Смертельными ранами Амра награждая!
Ты видишь, сердце Бишра полно отваги,
Напрасно ты оскалился, угрожая!
Тебе бы только пищу добыть детишкам,
А я себе невесту добываю!
Ты хочешь, чтобы я обратился в бегство,
Тебе с позором душу свою вручая?
Прими совет: ищи другую добычу —
Горчит мое мясо, пища это плохая!»
И лев решил, что мой совет обманчив,
И прыгнул вперед, безумцем меня считая.
И оба льва сошлись в смертельной схватке,
Одним желаньем яростным пылая.
Взмахнул я мечом сверкающим, как будто
Зарю во мраке ночи зажигая,
И бросился на него, готовый драться, —
Он понял, что пред врагом я не отступаю.
Ударил я его мечом индийским,
Десяток ребер сразу рассекая.
Огромною обрушившейся глыбой
Упал он наземь, кровью истекая.
Сказал я тогда: «Как тяжко убить героя,
Которого я подобным себе считаю,
Но ты, о лев, хотел меня унизить,
А как стерпеть такое — я не знаю!
Хотел ты меня заставить спасаться бегством —
Клянусь я жизнью, мысль была дурная!
Не надо жалеть! Ты пал от руки героя,
Судьбу свою как храбрый боец встречая.
Ты смерть вкусил, но ты не снискал позора,
От славного мужа гибель принимая».
