Стив тоже, казалось, не собирался ей уступать.

— И все же это был секс, Крис.

Он больше не смотрел на нее, но она видела его профиль и заметила, что его рот плотно сжат, выражение лица — серьезно. Было заметно, что он хочет положить конец этому неприятному разговору.

Но ее упрямство не позволяло ей отступить. Он как будто понял это и обреченно вздохнул, уже берясь за ручку двери. Затем он развернулся и посмотрел ей в глаза. Его взгляд был бесстрастен и холоден. Он пронизывал ее насквозь, и Кристину пробила дрожь от макушки до пят.

— Это был всего лишь секс, — повторил он. — Ни больше, ни меньше.

Взрывной темперамент, который был неотъемлемой частью характера Кристины, вылился наружу.

Все, что она пережила, благодаря ему, вместе с ним, было слишком важным, чтобы так легко от этого отказаться. Она верила своим чувствам и инстинктам, даже если Стив и не верил им. Кристина была готова бороться за свою любовь и за то, чтобы и он наконец в нее поверил.

— Стив, мне уже двадцать два года. Последние годы я жила одна, и я давно уже перестала быть тем наивным подростком, каким ты меня помнишь. Та женщина, которую ты держал в объятиях прошлой ночью, с которой занимался любовью...

Стив прервал ее страстную речь.

— Только вчера эта женщина была наивной девственницей.

Он с безразличием ждал, как она отреагирует на его слова.

— Я и правда помню тебя еще девочкой. Очень романтичной юной особой, идеализирующей отношения между мужчиной и женщиной, девочкой, которая могла согласиться на сексуальные отношения только в том случае, если они были поданы под сладким соусом под названием «любовь». Ты все время твердишь, что стала зрелой женщиной. Но мне-то кажется, что ты так и не изменилась. А иначе почему ты так долго держалась за свою девственность?

От жестокости, с которой он препарировал ее, у Кристины перехватило дыхание. Казалось, он хочет намеренно растоптать те ростки нежности, которые появились между ними вчера.

— Для тебя тот факт, что мы занимались с тобой сексом и тебе было хорошо, — продолжал Стив безжалостно, — неминуемо означает, что ты влюблена меня. Ты теперь пытаешься вбить себе в голову, что то физическое возбуждение, тот акт, что произошел между нами, был результатом любви. Но, Крис, Любить кого-то — это означает совсем другое. Любить — это принимать другого человека таким, каков он есть, ценить его. Не могу сказать, что мы так относимся к друг другу.

Кристина больше не могла слушать его слова. Она подошла к нему ближе, настолько близко, что почти касалась его. Она положила руку на его предплечье, почувствовав, как напряглись его мышцы в ответ.

— Крис, у меня срочная встреча, на которую я уже почти опоздал, — недовольно поморщился он.

Отчаянно пытаясь прорваться через барьеры, которые он возвел между ними, Кристина наклонилась к нему и прошептала:

— Но ведь эта ночь должна была что-то значить и для тебя...

— Она значит очень много.

Слезы облегчения появились в глазах Кристины, но им было не суждено долго жить. Вместо того, чтобы успокоить ее, чего она ожидала с замиранием сердца, Стив продолжал в том же беспощадном тоне:

— Это значит, что, если нам повезет, через девять месяцев у нас будет ребенок. У меня будет сын или дочь, и в этом ребенке будет течь кровь твоего отца. Именно поэтому мы вместе, ты не забыла?

Стив не мог бы объяснить более доходчиво, что она не имеет для него никакого значения. Кристина повернулась и, не видя дороги из-за слез, стоящих в ее глазах, направилась к лестнице, по которой спускалась в таком приподнятом настроении всего полчаса назад.

Стив открыл входную дверь.

Непонятно какая сила заставила ее повернуться и спросить:

— А если... если нам не повезет?

Повисла небольшая пауза, а затем он тихо сказал:

— Ну... тогда мы попытаемся еще раз.

Он вышел и закрыл за собой дверь. По телу Кристины прокатилась судорога. Она не сможет перенести этого. Холодное безразличие полового акта с человеком, который не любит ее, но которого она...

Она не плакала. У нее не осталось слез. Боль, охватившая ее сердце, была так глубока, что, казалось, разрушила всю ее душу, не оставив однако никаких признаков разрушения снаружи.

Стив выехал на шоссе как ни в чем не бывало, стараясь не поддаваться эмоциям, но затем он понял, что в своем нынешнем состоянии он может представлять серьезную опасность для окружающих.

Мысленно выругавшись, он съехал на обочину дороги и остановился.

Он солгал Кристине о том, что у него назначена срочная встреча. Он ехал к Полу Стивенсону, чтобы подписать новое завещание, которое он просил того подготовить.

— Ты действительно хочешь, чтобы Кристина и ее ребенок стали основными наследниками твоего имущества? — с сомнением в голосе спрашивал Пол его накануне. — Подумай, Стив, мы ведь говорим об очень большой сумме. Ты и вправду решил оставить все без остатка Кристине?

Голос Пола явно выдавал его внутренние колебания.

— Ты ведь понимаешь, что в случаях, когда задействованы такие большие деньги, обычно принято назначать опекунский совет или создавать доверительный фонд.

— Я никому не доверяю больше, чем Кристине, — твердо ответил Стив.

Кристина ни в коем случае не должна знать, что сделала с ним прошлая ночь. Стивом овладело всепоглощающее чувство вины. Удовольствие, которое она ему подарила, нельзя было сравнить ни с чем другим в его жизни. Как он мог сравнить эту ночь с чем-то еще, ведь он так долго ждал и желал ее? Разве смог бы он описать чувства, которые охватили его, когда после почти бессонной ночи он встал рано утром, наклонился к Кристине и взглянул на ее лицо?

Даже во сне она продолжала улыбаться, ее губы были блаженно и чувственно изогнуты. Счастливые слезы, которые стояли в ее глазах, когда она самозабвенно отдавалась ему, уже высохли, но оставили соленые дорожки на ее щеках. Кристина была обнаженной, и Стиву безумно захотелось залезть рукой под покрывало и провести по ее телу от макушки до кончиков пальцев на ногах. Просто для того, чтобы убедиться, что она и вправду здесь, а не приснилась ему этой ночью.

Стив знал, что эта ночь принесла удовлетворение и ей, и даже если бы она не кричала в агонии страсти, он понял бы это по тому, как откликалось ее тело, как она обвивала его собой, словно коконом, как она касалась его и жаждала его прикосновений.

Но ведь он и так всегда знал, что им будет очень хорошо вместе. Знал это с того самого момента, когда взглянул в широко распахнутые глаза робкой девочки, а потом в уверенное лицо женщины, которая вернулась к нему. Кристина когда-то стремилась к нему со всей силой юной просыпающейся чувственности. Его тяга к ней была ничуть не меньше. Единственная разница была в том, что он был гораздо старше и прекрасно осознавал их взаимное влечение. Он был взрослым мужчиной со своими мужскими потребностями.

Стив закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Он сказал Кристине, что хотел бы иметь ребенка, в чьих жилах текла бы кровь ее отца. Это было правдой, но только отчасти.

Майк Грейвс был проницательным и любящим отцом. От него не могла укрыться юношеская влюбленность Кристины и интерес Стива к ней.

— Она вбила себе в голову, что влюблена в тебя, — как-то сказал ему Майк в откровенной мужской беседе, которая состоялась прямо перед шестнадцатилетнем Кристины.

— Я знаю, — согласился с ним Стив. — Я тоже люблю ее, Майк, — сказал он своему наставнику и другу. — Я также понимаю, что она еще совсем молода.

— Стив, — нетерпеливо перебил его Майк. — У меня нет намерения оспаривать твои чувства, каковы бы они ни были. Но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не откроешься Кристине сейчас. Ты прежде дашь ей время вырасти, повзрослеть и узнать жизнь. Если ты и вправду ее любишь, ты поймешь, почему я это делаю.

Стиву пришлось согласиться, и в глубине души он понимал, что Майк, наверное, прав, хотя его сердце разрывалось от боли, когда он представлял, что кто-то другой будет давать ей уроки любви.