Джеффри выглядит по-настоящему счастливым. Возможно, мы с ним вновь станем общаться, как раньше. Разве не это называется «искуплением»? Шесть недель ранних подъемов не такая уж большая цена за то, чтобы он перестал ненавидеть меня.

– Но есть одно условие, – говорю я.

– Какое?

Я загружаю диск Келли Кларксон.

– Мы будем слушать музыку.

Венди надела футболку с надписью: «ЛОШАДЬ СЪЕЛА МОЕ ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ».

– Ты восхитительна, – шепчу я, пока мы усаживаемся за наши места на уроке углубленного изучения английского языка.

Парень, который ей нравится, Джейсон Ловетт, смотрит в нашу сторону с другого конца класса.

– Не оглядывайся, но твой прекрасный принц пялится на тебя.

– Заткнись.

– Надеюсь, он умеет ездить верхом, раз уж вы решили отправиться навстречу закату.

Раздается звонок, и мистер Фиббс тут же заходит в класс.

– Десять дополнительных баллов тому, кто первым сможет сказать, из какой книги цитата на моей футболке, – объявляет он.

А затем выпрямляется и расправляет плечи, чтобы мы смогли прочитать слова, написанные у него на груди. Все тут же наклоняются вперед и, прищурившись, читают крошечную надпись: «ЕСЛИ НАУКА ЧЕМУ-ТО И УЧИТ, ТО ЛИШЬ ТОМУ, ЧТОБЫ ПРИНИМАТЬ СВОИ НЕУДАЧИ И ПОБЕДЫ С МОЛЧАЛИВЫМ ДОСТОИНСТВОМ И ИЗЯЩЕСТВОМ».

Это просто. Мы закончили читать эту книгу на прошлой неделе. Я оглядываюсь по сторонам, но никто не поднимает руку. Венди старательно отводит глаза, чтобы мистер Фиббс не спросил ее. А Джейсон Ловетт старательно пытается поймать взгляд возлюбленной. Анджела Зербино, которая обычно раньше всех дает правильный ответ, что-то строчит в блокноте. Вероятно, сочиняет какую-то запутанную и бесподобную поэму о несправедливости жизни. Кто-то сморкается. Какая-то девушка барабанит ногтями по столу. И все молчат.

– Ну, хоть кто-нибудь? – удрученно спрашивает учитель.

Вероятно, ему пришлось постараться, чтобы напечатать эту цитату на футболке, но никто из его учеников не понял, что он взял ее из книги, которую они только закончили читать.

К черту все. Я поднимаю руку.

– Мисс Гарднер, – оживляется мистер Фиббс.

– Это из «Франкенштейна», верно? Ирония в том, что доктор Франкенштейн говорит это как раз перед тем, как задушить монстра, которого создал. Думаю, в этом много достоинства.

– Да, это очень иронично, – усмехается учитель.

Он отмечает у себя мои десять дополнительных баллов. А я стараюсь выглядеть обрадованной этому.

Венди кладет мне записку на стол. Улучив момент, я осторожно разворачиваю ее.

«Заучка. Угадай, кого сегодня нет на уроке?» – написала она. И пририсовала смайлик. Я вновь осматриваю класс. А потом понимаю, что никто не пытается прожечь дыру у меня в затылке.

На уроке нет Кей.

Я расплываюсь в улыбке. Сегодня будет прекрасный день.

– Я принесла тебе буклет о ветеринарной стажировке, о которой рассказывала, – говорит Венди, как только звенит звонок на обеденную перемену.

Она следует за мной, когда я вырываюсь в коридор и спешно спускаюсь по лестнице, чтобы положить учебники в шкафчик. Но ей приходится бежать, чтобы не отстать.

– Ого, ты что, умираешь с голоду? – рассмеявшись, спрашивает она, пока я пытаюсь быстро ввести код. – Сегодня в меню фрикадельки. Они и запеченный картофель – лучшее, что подают здесь за весь год.

– Что?

Я отвлеклась, вглядываясь в лица проходящих мимо школьников в поисках знакомых зеленых глаз.

– Так вот, стажировка проходит в Монтане. Это потрясающе, правда.

Вот он. Кристиан стоит у своего шкафчика, и Кей нигде не видно. Он надевает кофту – черную флисовую! – и хватает ключи. Дрожь волнения тут же простреливает мой живот.

– Я сегодня уеду в город, – хватая куртку, выпаливаю я.

Рот Венди вытягивается в удивленную «о».

– Ты приехала на машине?

– Да. Джеффри уговорил меня возить его на тренировки ближайшие несколько недель.

– Круто, – говорит она. – Мы можем сходить в кафе «У Бабба». Такер раньше там работал, поэтому мне всегда делают скидку. Там хорошо кормят, поверь мне. Подожди, я схожу за пальто.

Но Кристиан уже уходит. И у меня нет времени ждать.

– Вообще-то, Венди, мне нужно на прием к врачу, – неуверенно выдавливаю я, надеясь, что она не станет меня расспрашивать об этом.

– Ох, – выдыхает она.

Думаю, она не поверила мне.

– Да, и я не хочу опаздывать.

Кристиан почти у двери. Я закрываю шкафчик и поворачиваюсь к Венди, стараясь не смотреть ей в глаза. Я ужасная лгунья. Но сейчас нет времени на самобичевание. К тому же это касается моего предназначения.

– Увидимся после уроков, хорошо? Мне надо идти.

А затем я поворачиваюсь и практически бегу к выходу.

Я следую по пятам за серебристым «Аваланшем», стараясь, чтобы между нами всегда оставалась пара машин и Кристиан ничего не заподозрил. Он едет в пиццерию, расположенную в нескольких кварталах от школы. Припарковавшись, он вылезает из машины с парнем, который, если я не ошибаюсь, ходит со мной на английский.

Я раздумываю, как поступить. Наверное, лучше притвориться, что я случайно наткнулась на них.

– О, привет, – изображая удивление в зеркале заднего вида, бормочу я. – Вы тоже сюда ходите? Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Он посмотрит на меня своими бездонными зелеными глазами и скажет «да» хрипловатым голосом, после чего подвинется, чтобы освободить мне место. А стоит мне усесться за стол, как я пойму, что сиденье все еще сохранило тепло его тела. И дело останется за малым – развязать себе язык и сказать что-то невероятно остроумное, чтобы он наконец увидел, какая я на самом деле.

Конечно, это не самый надежный план, но за такой короткий срок мне больше ничего не приходит в голову.

Пиццерия переполнена. Я обнаруживаю Кристиана в глубине зала в маленькой круглой кабинке с пятью другими людьми. Там точно нет места для меня, да и пройти случайно мимо не получится, а значит, все тут же разгадают мои намерения. Снова все сорвалось.

Я отыскиваю крошечный столик в углу, напротив игрового автомата. И сажусь так, чтобы оказаться спиной к Кристиану и его приятелям. Мне не хочется, чтобы они видели мое лицо, хотя я не сомневаюсь, что они с легкостью узнают мои безумные оранжевые волосы, если бросят на меня хотя бы беглый взгляд. Нужно срочно придумать новый план.

Пока я жду кого-нибудь, кто примет заказ, Кристиан и двое парней вскакивают из-за стола и несутся к игровому автомату, словно маленькие мальчики на перемене. И внезапно они оказываются у меня перед глазами, столпившись вокруг пинбольного автомата. Кристиан закидывает четвертаки. Я смотрю, как он наклоняется к аппарату, его четко очерченные брови сосредоточенно нахмурены, а руки быстро ударяют по кнопкам. Сегодня он надел темно-синюю футболку с длинными рукавами, на которой белыми буквами написано: «Какой у тебя знак?» А ниже нарисована белая полоса, на которой изображены черный ромб, синий квадрат и зеленый круг. Понятия не имею, что это означает.

– Ну ты чего, – стонут парни, как кучка сочувствующих пещерных людей, когда Кристиан, судя по всему, пропускает шарик мимо лапок не один или два, а целых три раза. Видимо, пинбол не его любимая игра.

– Чувак, что с тобой сегодня? – говорит парень, с которым мы ходим на английский. Вроде бы его зовут Шон, и он пугающе одержим сноубордом. – Ты проиграл, мужик. Где твои молниеносные рефлексы?

Кристиан не отвечает ему, а продолжает играть.

Но через минуту стонет и отворачивается от автомата.

– Просто куча мыслей в голове, – говорит он.

– Ага. Например, как приготовить куриный суп бедной малютке Кей, – дразнит другой парень.

Кристиан качает головой:

– Тебе это покажется смешным, но женщины любят суп. И даже больше, чем цветы. Поверь мне.

Я пытаюсь собраться с духом и подойти к ним. В Калифорнии все знали, что у меня прекрасно получается играть в пинбол. Я из тех цыпочек, которые невероятно круты в видеоиграх. Это намного лучше, чем подойти к его столу, как потерявшийся щенок. Вот он – мой шанс.