Как ни старался, он не мог выбросить ее из головы, как, впрочем, и из сердца. Три дня минуло, а он все еще помнит изысканно сладкий вкус ее поцелуя, ощущает чистый ванильный запах кожи, теплоту ее нежного прикосновения, смелого и в то же время удивительно невинного.

Как он мог потерять ее, когда все только-только началось?!

— Итан, очнись. Должно быть, она и вправду необыкновенная.

Он услышал замечание Тони и, вскинув глаза, встретился с заинтересованным взглядом друга.

— Это не имеет ни малейшего значения, поскольку я ее больше не увижу. — Итан помахал веером карт в руке. — Так мы играем или нет?

Три недели спустя Лили вышла из своего новенького ландо. Лакей помогал ей сойти на тротуар, а кучер твердой рукой удерживал новую упряжку, состоящую из пары гнедых. Незаметно расправив юбки своего элегантного дневного платья из черного шелка, она взглянула вверх, на городской дом своей подруги Давины Финч, точнее Давины Коутс, поскольку она теперь замужняя женщина.

Несмотря на дружеский обмен письмами в последнюю неделю, Лили не вполне знала, чего ждать. В конце концов, что можно сказать подруге, с которой ты не виделась и не общалась целых восемь лет?

Конечно, она дорожила воспоминаниями о Давине, ведь они были так близки, когда учились в пансионе для благородных девиц мисс Твидмон. С самой первой минуты знакомства их с Давиной связывало то, что они обе очень скучали по дому.

Как Лили теперь понимала, мама просто хотела дать ей хорошее образование. Год за годом сменявшие друг друга гувернантки не могли справиться с Лили, вольно носившейся по камням и утесам, которые тянутся вдоль живописной береговой линии Корнуолла.

Давина, не в пример подруге, училась быть леди практически с пеленок. Ее отец, богатый торговец шерстью из Лидса, всегда возлагал большие надежды на свою дочь. Давина, обещал он, выйдет замуж только за аристократа.

И похоже, ее отец достиг своей цели, размышляла Лили, поднимаясь по парадным ступенькам и входя в изысканный Мейфэр лорда и леди Коутс. Дворецкий приветствовал ее, затем проводил в малую гостиную, попросив подождать, пока он сообщит госпоже о ее приходе.

Оглядевшись, Лили залюбовалась нежно-розовыми обоями с цветочным узором и темной мебелью красного дерева с резьбой в египетском стиле. Хотя комната была красивой, Лили обнаружила, что предпочитает более простую обстановку своего дома.

Расположенный в богатой части Блумсбери, ее уютный дом был теперь для нее всем. Она без труда подобрала персонал, ибо большая часть слуг прежнего хозяина пожелала остаться у нее в услужении. Дом даже мог похвастаться дружелюбным хвостатым жителем: большим серым полосатым котом по кличке Мозер.

Вскоре после заселения, однако, Лили начала сознавать новую проблему — она одинока. Когда она бежала в Лондон, то была сосредоточена исключительно на побеге и достижении свободы. Но как только попала в город и добилась своих первоначальных целей, реальность ее новых обстоятельств быстро стала очевидной.

Как и стремилась, она жила самодостаточной жизнью. Но это не означало, что ей хотелось оставаться одинокой. В конце концов, она же не затворница. И все же без поддержки родственников и друзей она не имела связей в обществе и возможности получить туда доступ.

К ее отчаянию, мысли тут же устремились к маркизу Весси, и сразу тепло растеклось по телу. Хотя со времени их встречи прошло уже несколько недель, он по-прежнему не выходил у нее из головы.

Какая ирония, признавалась она себе, что он — единственный человек, которого она знает в Лондоне! Но об обращении к нему не может быть и речи. Во-первых, ни одна приличная женщина не попросит об услуге джентльмена, который не является членом ее семьи. А во-вторых, у них с лордом Весси имеется общая, пусть короткая, но значимая история, которую она предпочла бы сохранить в тайне. Она не собирается больше никогда с ним видеться, и это статус-кво должно сохраняться.

Затем на прошлой неделе она случайно наткнулась на заметку в «Морнинг пост» в светской колонке, где упоминалось о вечере, на котором присутствовало несколько дам, включая некую «Давину Коутс». Имя настолько необычное, что Лили не могла не задаться вопросом, не может ли это быть ее подруга. Ностальгические воспоминания о ней вновь нахлынули на нее.

Лили бросилась наводить справки. К ее радости, она получила скорый ответ от Давины, в котором говорилось, что она и есть та самая девочка и что, конечно же, будет просто счастлива возобновить их знакомство.

Теперь, слишком переполненная радостным предвкушением, чтобы присесть на диван в гостиной, Лили ждала встречи со своей давней подругой, гадая, что будет делать, если Давина не такая, какой она ее помнит. Но едва Давина вошла в комнату, она поняла, что все ее страхи напрасны, годы умчались прочь, словно их и не бывало.

— Лили! — воскликнула воздушная блондинка. Бросившись через комнату, она заключила ее в горячие объятия, и Лили ответила с той же пылкостью.

— Давина! — Она засмеялась, отстранившись. — Как чудесно снова видеть тебя!

— И тебя! Я не могла поверить своим глазам, когда пришла твоя записка, так была рада. — Давина, которая стала еще красивее, чем раньше, увлекла ее на диван и усадила рядом. — Ну, расскажи мне все.

Лили снова рассмеялась, последние остатки напряжения отпустили плечи.

— Но мы ведь не виделись восемь лет…

— Тем более. Я не могла не заметить, что ты подписалась фамилией «Смайт». Ты тоже замужем?

Лили заколебалась, чувство вины поползло по коже, словно маленькая армия муравьев. Ей не хотелось лгать. И сущности, ложь всегда была ей противна. Но если взрослая Давина такая же, как была ребенком, ей не удастся сохранить историю Лили в тайне. Не то чтобы Давине нельзя было доверить секрет — можно! — но если она будет знать правду, то никогда не сумеет лгать другим. Милая и доверчивая Давина принадлежит к тому типу людей, которые просто не умеют хитрить, даже защищая благое дело.

Молча моля о прощении подруги, Лили начала рассказывать свою выдуманную историю.

К концу рассказа улыбка сползла с красивых губ Давины.

— Ах, бедняжка, потерять и мать, и мужа почти одновременно, как это ужасно! Ну, ты больше не одна. Ты с друзьями, поэтому ни о чем не беспокойся.

Лили ответила на искреннюю улыбку подруги.

— И хотя твоя скорбь вполне естественна, — продолжала Давина, — ты не должна прятаться. Тебе надо быть среди людей, и у меня есть прекрасное решение. В этот четверг я даю обед и настаиваю, чтобы ты пришла. Отказа не приму.

Лили усмехнулась, впервые за много дней почувствовав себя бодрее, чем когда-нибудь со дня побега.

— Ну что ж, значит, мне лучше согласиться.

Итан принял от дворецкого стакан виски. Сделав глоток, стал слушать разговор небольшой группы мужчин, с которыми стоял.

— Слишком много солдат возвращается с войны без перспективы найти работу, — констатировал лорд Помфри. — Они ищут свое место в жизни не всегда законными способами. Напрашивается вывод, что беспорядки продолжатся до тех пор, пока что-то не будет предпринято.

— Да, но что? Не существует простых решений, особенно когда цены так непомерно высоки, — отозвался другой господин.

— Именно по этой причине нам необходимо изменить твердолобую позицию Ливерпуля и остальных тори, — с жаром заявил их хозяин, лорд Джеффри Коутс. — Наверняка есть способы убедить их пойти на компромисс.

— На эту попытку, милорд, — подал голос Итан, — у вас уйдет вся жизнь. Разве вы не слышали старый анекдот, почему тори не могут ездить на ослах? Потому что осел слишком упрям, чтобы сдвинуться с места, а тори слишком упрям, чтобы слезть.

Мужчины засмеялись, Коутс тоже, хотя Итан был убежден, что реформаторский энтузиазм его друга остался непоколебим.

Итан не был близко знаком с лордом Коутсом, ибо они имели тенденцию вращаться в разных светских кругах. Но чтобы оказать содействие и провести билль, который поможет рабочим и фермерам в родных краях Итана, он принял сегодняшнее приглашение на обед.