Но как раз ведьмовство и помогло: ребенок родился, вышел на свет живым.

Крик Норвенны в момент рождения был страшнее всех предыдущих. Пронзительный визг животного, отданного на заклание; стенание, которое могло заставить рыдать небо. Позже Нимуэ рассказала мне, что Моргана, не обращая внимания на вопившую от боли роженицу, сунула руку в родильный канал и силой вытянула ребенка на свет. Ребенок вышел из обессилевшей от мучений матери окровавленным, и Моргана приказала испуганной девочке поднять дитя вверх и держать, пока Нимуэ перевязывала и перекусывала пуповину. По поверью, новорожденного в первый момент должна была держать девственница, потому и взяли сюда эту маленькую девочку. Но она была так испугана, что не хотела приближаться к влажной от крови соломе, на которой теперь тяжело дышала Норвенна и лежал окровавленный, неподвижный, словно неживой, комок.

– Подними его! – властно крикнула Моргана.

Но девочка разразилась слезами, и Нимуэ пришлось самой сдернуть младенца с кровати и прочистить ему рот, чтобы в грудь новорожденного вошел первый живительный вдох.

А предзнаменования были дурными. Луна, окруженная бледным ореолом, таяла, и девственница отшатнулась от ребенка, который наконец издал громкий крик. Утер услышал этот крик, и я близко видел его устремленные в небо глаза, когда он молился богам, чтобы даровали ему младенца-мальчика.

– Мне пойти? – нерешительно спросил епископ Бедвин.

– Иди, – резко ответил Утер.

И грузный епископ, подхватив подол своего длинного одеяния, пополз вниз по приставной деревянной лестнице, а потом долго бежал по утоптанному снегу внутреннего двора к дверям зала. Но не вошел, а постоял несколько секунд и побежал назад к крепостному валу, суматошно размахивая руками.

– Добрые известия, верховный владыка, добрые вести! – выкрикивал Бедвин, неуклюже карабкаясь вверх по лестнице. – Благие вести!

– Мальчик, – догадался Утер, словно выдохнув это долгожданное слово.

– Мальчик! – радостно подтвердил Бедвин. – Прекрасный мальчик!

Я распластался у ног верховного короля и видел, как слезы показались в его устремленных в небо глазах.

– Наследник, – удивленно проговорил Утер, будто все еще не осмеливаясь поверить, что боги были к нему благосклонны. Он смахнул слезы рукой в меховой перчатке. – Королевство спасено, Бедвин, – глухо сказал он.

– Хвала Господу, верховный владыка, оно в безопасности, – молитвенно произнес епископ.

– Мальчик, – сказал Утер, и вдруг его огромное тело сотряслось от ужасного кашля. Справившись с приступом, он еще долго тяжело дышал. – Мальчик, – повторил он, выравнивая дыхание.

Спустя некоторое время явилась Моргана. Она ловко взобралась по приставной лестнице, с размаху упала ничком и распростерла свое плотное короткое тело перед верховным королем. Золотая маска ее поблескивала и чуть скособочилась, словно скривилась от страха и ужаса. Утер дотронулся до плеча женщины кончиком посоха.

– Встань, Моргана, – сказал он и запустил руку под свой плащ в поисках золотой броши, которой собирался наградить ее.

Но Моргана не двинулась.

– Мальчик искалечен, – зловеще произнесла она. – У него кривая нога.

Я заметил, как Бедвин испуганно начертал в воздухе крест, потому что принц-калека явился самым страшным несчастьем этой холодной, полной худших предзнаменований ночи.

– Насколько крива? – спросил Утер.

– Только ступня, – ответила Моргана резким голосом. – Вся нога не повреждена, великий владыка, но принц никогда не будет бегать.

Из глубины просторного мехового плаща послышалось мелкое хихиканье.

– Короли не бегают, Моргана, они шествуют, они восседают на троне, они ездят верхом, и они вознаграждают своих преданных и честных слуг. Возьми золото.

Он протянул ей брошь. Это был весомый, тускло поблескивавший талисман Утера – золотой дракон.

Но Моргана все еще не решалась принять дар.

– Этот мальчик – последний ребенок, которого может выносить Норвенна, верховный владыка, – предупредила она. – Мы сожгли послед и ни звука не услышали.

Послед всегда кидали в огонь, чтобы по отрывистому хлопку сгорающей плоти определить, сколько еще детей родит мать.

– Я внимательно слушала, – сказала Моргана, – он был безгласен.

– Боги желают, чтобы он молчал, – хмуро проговорил Утер. – Мой сын мертв, – мрачно продолжал он, – так кто же может дать Норвенне другого младенца?

Моргана немного помолчала.

– Вы, верховный владыка? – наконец произнесла она.

Этот полувопрос вызвал у короля смешок, он захихикал, потом зашелся смехом, который сменился мучительным приступом кашля, заставившим Утера согнуться от сильной боли в легких. Кашель утих, но тело его содрогнулось, когда он покачал головой:

– Единственной обязанностью Норвенны было разродиться младенцем-мальчиком, Моргана, и это она совершила. Наша обязанность – защитить его.

– Всей мощью Думнонии, – с жаром добавил Бедвин.

– Новорожденные легко умирают, – предупредила Моргана, охолаживая мрачным тоном обоих мужчин.

– Только не этот! – свирепо выдохнул Утер. – Не этот. Он прибудет к тебе в Инис-Видрин, и ты, Моргана, соберешь все свое умение, чтобы он жил. Возьми брошь.

Наконец Моргана приняла золотого дракона. Калека-младенец все еще плакал, его мать протяжно стонала, но вдоль крепостных валов Кар-Кадарна уже ликовали мальчишки-колотильщики и костровые, радуясь тому, что в нашем королевстве опять есть наследник. В Думнонии появился наследный принц, а рождение наследного принца означает великий пир и щедрые дары. Напитанную кровью солому с кровати роженицы вынесли из зала и кинули в пылающий костер, и огненные языки взметнулись высоко в небо. Ребенок родился; все, что ему теперь нужно, – это имя. Сомнений, какое будет имя, не было. Никаких. Утер поднялся с кресла и высился на стене Кар-Кадарна – огромный и суровый, готовый произнести имя своего новорожденного внука, имя наследника, имя наследного принца королевства. Рожденный зимой младенец будет назван именем своего отца.

Мордред – вот как его будут звать.

Норвенну и младенца привезли к нам в Инис-Видрин в телеге, запряженной быком. Стоя на подветренной стороне Тора, я наблюдал, как больную мать и ее ребенка-калеку понесли на холщовой подстилке вверх по тропинке к частоколу. Морозный воздух леденил легкие, и Норвенна, которую вместе со спеленатым ребенком проносили через ворота Инис-Видрина, тихо хныкала.

Вот так Мордред, наследный принц Думнонии, прибыл в королевство Мерлина.

Инис-Видрин, что значит «стеклянный остров», был не островом, а скорее выдававшимся в море высокогорным мысом, окруженным мелкими бухтами, заросшими ивами, осокой и камышом. Дичи и рыбы водилось достаточно. А в береговых карьерах добывались глина и известняк. На илистых приливных берегах были проложены деревянные колеи, на которых неосторожные путники нередко тонули, застигнутые западным ветром, гнавшим приливную волну. На западе, за протяженными зелеными полями, начинались яблоневые сады, а на севере, в заливных лугах, окаймленных холмами, паслись стада коров и овец. И сердцем этой обильной земли был Инис-Видрин.

Звалась эта страна Авалон, и правил ею Мерлин, а прежде – его отец и отец его отца. И каждый житель, будь то крепостной или раб, работал на Мерлина, давая ему богатство и свободу по-прежнему оставаться друидом. Когда-то Британия была землей друидов, но римляне истребили почти всех, и даже теперь, когда взросло два поколения без римского владычества, осталась лишь горстка старых жрецов. Христианство затопило старую веру, как несомая ветром волна укрывает прибрежный камыш, топя его на дне – прибежище демонов.

Среди скопления поросших травой пологих холмов Тор возвышался своей скалистой короной, на которой и был построен дом Мерлина. Вокруг него теснились мелкие строения, окруженные деревянным частоколом. По древним террасам, устроенным еще до прихода римлян, вилась узкая тропинка, своими сложными извивами сбивая с толку злых духов и приводя к Мерлину тех из людей, кто стремился на вершину Тора в поисках исцеления или пророчества. Зато две другие тропинки открыто сбегали по склонам Тора – на восток, к земляной насыпи, и на запад, в сторону морских ворот, к населенной рыбаками, корзинщиками и пастухами деревеньке, что притулилась у подножия холма. Эти две тропы защищались от злых духов ежедневными молитвами и колдовскими амулетами.