— Ну, могут быть другие причины, почему он не выходит на связь, — сказала Карин Якобсон. — Возможно, у него по другому поводу совесть нечиста.

— Конечно, может быть и так, — согласился Сульман.

— Дама, продающая в Стокгольме керамику Гуниллы Ульсон, сообщила, что она встретила дома у Гуниллы мужчину лет тридцати пяти, высокого, приятной наружности, — сказал Кнутас. — Он представился ей как Хенрик. Он говорил не на местном диалекте — она сочла, что у него стокгольмское произношение. Подруги Фриды Линд утверждают, что мужчину, с которым познакомилась Фрида, звали Хенрик. По словам бармена, мужчина, с которым она сидела в баре, говорил на стокгольмский манер. Это не означает, что он не из этих мест. Возможно, он уроженец Готланда, давно перебравшийся на материк. Или кто-то из его родителей с материка, или он просто старается не говорить на готландском диалекте, чтобы его не узнали. Конечно, существует вероятность, что этот человек не из местных, просто хорошо знает остров и сейчас находится здесь. Однако я склоняюсь к мысли, что это кто-то из наших. Во всяком случае, начинать надо с этого конца. Что нам известно об убийце? Его могут звать Хенрик. Он высокого роста. Носит обувь сорок пятого размера. Ему от тридцати до сорока лет, и у него астма. На острове не более пятидесяти восьми тысяч жителей. Людей, подходящих под это описание, не так уж и много. Кроме того, у нас сейчас столько свидетелей, видевших этого человека, что можно сделать фоторобот. Пожалуй, время пришло.

— По-моему, этого делать нельзя, — возразил Кильгорд. — Можно спровоцировать панику.

Несколько человек поддержали его.

— У кого-нибудь есть предложение получше? — воскликнул Кнутас и развел руками. — Все указывает на то, что убийца здесь, на острове. Серийный убийца, который в любой момент может совершить новое преступление. Мы нашли одежду убитых, но что еще мы имеем? Мы никак не можем нащупать связь между жертвами, которая имела бы значение для следствия. Ни по одному убийству нет ни одного свидетеля. Он нападал на своих жертв тогда, когда они находились в одиночестве и никого поблизости не было. И каждый раз мгновенно исчезал. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Вместе с тем его должны были видеть множество людей. Черт подери, ведь он разъезжал по всему острову! Фрёйель, Висбю, Нэр, Ниссевикен. Он сидел в баре, ходил по пляжу, бродил по городу, появлялся в Нэре. Его портрет даст нам возможность его задержать.

— По-моему, это единственный выход, — согласился Сульман. — Мы должны действовать радикально. Он в любой момент может убить еще кого-нибудь. Кроме того, между вторым и третьим убийством прошла всего неделя. Боюсь, через несколько дней он снова чего-нибудь натворит. Время работает против нас.

— Да все полетит к чертям! — пророкотал Кильгорд. — Вы знаете, что произойдет, если народу показать портрет убийцы? Граждане начнут находить сходство со всеми подряд. Доброхоты оборвут нам телефон. Начнется настоящая истерика, готов поспорить на что угодно. А отвечаем за все это мы. У нас что, есть время со всем этим разбираться? Мы и так загружены до предела, ищем этого сумасшедшего день и ночь.

— Да и на чем строить фоторобот? — высказала свои сомнения Карин. — У нас есть два свидетеля, видевшие человека, который потенциально может быть убийцей. Женщина, продававшая керамику Гуниллы Ульсон, и соседка, заметившая возле ее дома мужчину. Есть еще подруги Фриды Линд, которые видели мужчину в баре. Но мы по-прежнему не знаем, он ли убийца. Это всего лишь допущение. Насколько согласуются между собой эти свидетельства? И что произойдет, если свидетели ошибаются? С фотороботом связано два серьезных опасения. Во-первых, свидетели могут дать неверные сведения, так что мы разошлем портрет, который не соответствует действительности. С другой стороны, может оказаться, что они видели не убийцу, а другого человека. Мне кажется, минусы перевешивают. По-моему, неразумно прибегать сейчас к таким крайним мерам.

— Крайним мерам? — повторил Кнутас с сарказмом. — Что, в нынешнем положении еще не настало время прибегать к крайним мерам? У нас три нераскрытых убийства! Весь остров парализован страхом. Женщины не решаются нос из дому высунуть, несмотря на жару, и вся страна дышит нам в затылок. Скоро дождемся, что позвонит сам премьер-министр! Мы должны разрешить эту ситуацию. Я хочу, чтобы мы задержали убийцу в течение недели. Любой ценой. Немедленно пригласить сюда специалистов, чтобы они сделали портрет на фотороботе. И предъявить его общественности как можно скорее. Кроме того, вызвать Хагмана и Нурдстрёма для новых допросов. Со всеми, кто был на вечеринке у Хиллерстрёмов накануне убийства, я еще раз побеседую лично. С каждым! То же самое касается подруг Фриды Линд. Как идут дела с проверкой обстоятельств жизни жертв? Это нам что-нибудь дает?

Ему ответил Бьёрн Хансон из Центрального управления:

— Мы работаем не покладая рук. Хелена Хиллерстрём переехала в Стокгольм в возрасте двадцати лет — складывается впечатление, что она не была знакома с Фридой Линд. Хелена Хиллерстрём и Гунилла Ульсон учились в старших классах и в гимназии в разных школах и не имели общих интересов. А между Гуниллой и Фридой нам вообще не удалось установить никаких связей. Фрида Линд, как всем известно, жита в Стокгольме. Ее настоящее имя Анни-Фрид, девичья фамилия Персон. Чтобы что-то выяснить, нужно время. И дело ничуть не облегчается тем, что сейчас лето и все, кто только можно, в отпусках.

— Хорошо-хорошо, — нетерпеливо перебил Кнутас. — Продолжайте рыться в их прошлом, работайте с максимальной скоростью. Нельзя терять ни минуты.

После совещания Кнутас заперся у себя в кабинете. Он был зол на весь свет. Уселся за письменный стол. Рубашка прилипла к телу. Большие пятна пота растеклись по ней от подмышек. Он ненавидел это состояние. Долгожданная жара начинала действовать ему на нервы. Думать было тяжело, почти невозможно на чем-то сосредоточиться. Больше всего ему хотелось поехать сейчас домой, постоять под прохладным душем и выпить литра два воды со льдом. Он поднялся и опустил жалюзи. Кондиционер в здании управления полиции предусмотрен не был. Начальство решило, что не стоит тратить деньги на его установку, ибо он будет использоваться лишь несколько дней в году. Кнутас очень надеялся на ремонт, ожидавшийся осенью, — авось у них хватит ума все же установить кондиционер. «Черт подери, чтобы раскрыть запутанное убийство, мозги должны быть в рабочем состоянии!» — подумал он со злостью. Найденные вещи — это все же шаг вперед. В рыбацкий домик он съездит чуть позже, пусть там пока спокойно поработают криминалисты. Он стал листать страницы в папках с протоколами допросов. Три папки — по Хелене Хиллерстрём, по Фриде Линд и по Гунилле Ульсон. Его не оставляла досада, что многое в этом расследовании прошло мимо него. Поездка в Стокгольм наглядно это продемонстрировала: допрос родителей Хелены Хиллерстрём, аборт, о котором до этого никто ни словом не упомянул. Как, собственно говоря, проводились допросы? Он решил еще раз прочесть все протоколы, начав с допроса родителей.

У Гуниллы Ульсон родителей не было, а ее брата пока так и не удалось разыскать. Он открыл папку Фриды Линд. Йёста и Майвор Персон. Адрес: Гульвивегренд, 38, Якобсберг. Он собирался съездить к ним во время своего пребывания в Стокгольме, но найденные вещи изменили его планы. Он стал читать. На первый взгляд допрос был проведен по всем правилам, но Кнутасу все же захотелось поговорить с родителями лично.

Трубку подняли после четвертого гудка. На другом конце раздался тихий женский голос:

— Персон.

Кнутас представился.

— Поговорите с мужем, — ответила женщина еще тише. — Он в саду. Подождите минутку.

Вскоре к телефону подошел муж:

— Алло!

— Добрый день, говорит комиссар криминальной полиции Андерс Кнутас из Висбю. Я руковожу следствием по делу об убийстве вашей дочери. Я знаю, что вы уже отвечали на вопросы полиции, однако мне хотелось бы задать вам еще несколько вопросов.