Юхан вспомнил ту ночь, когда затонул пассажирский теплоход «Эстония». Сентябрь 1994-го. В первые дни после ужасной катастрофы, в которой погибло более восьмисот человек, он носился как челнок между родственниками погибших, собравшимися в порту Вэртан, сотрудниками компании «Эстлайн», немногочисленными выжившими пассажирами, политиками и сотрудниками группы спасения. Домой приходил лишь на несколько часов, чтобы поспать, и вновь кидался в работу. Все это время он выслушивал истории, которые ему рассказывали, но воспринимал их как бы отстраненно. Запретил себе отдаваться чувствам. Реакция последовала гораздо позднее. В тот день, когда первые извлеченные со дна тела были привезены в Швецию и кортеж проследовал от аэропорта Арланда до Рыцарской церкви в Старом городе для траурной церемонии, после чего тела должны были переправить к родным. Когда Юхан услышал скорбный голос репортера Стокгольмского радио, ведущего трансляцию с места событий, с ним случился нервный срыв. Дома он упал на пол и разрыдался. Словно все собранные впечатления разом нахлынули. Он видел перед собой мертвые тела, плавающие на затопленных палубах тонущего теплохода, кричащих людей, зажатых под упавшими столами и полками. Чувствовал жуткую панику, возникшую на борту. Казалось, его вот-вот разорвет на части. И сейчас его передернуло от одного воспоминания об этом.

Поднявшись к себе, Юхан вдруг понял, какой здесь жуткий бардак. В последнее время он совсем не успевал прибираться. Его маленькая двухкомнатная квартирка на улице Хеленеборгсгатан в районе Сёдермальм находилась на первом этаже дома.

Совсем рядом — залив Риддарфьерден, но в квартире это совершенно не ощущается: все окна выходят во двор. Юхана это не волновало. Его очень устраивало расположение квартиры: в самом центре, неподалеку от магазинов и ресторанов, к тому же в двух шагах от зеленого острова Лонгхольмен с его пляжами и дорожками. Лучшего места просто не найти.

Сейчас в квартире был беспорядок. На кухне громоздились горы немытой посуды, корзина для грязного белья переполнена, а посреди гостиной валялось несколько старых картонок из-под пиццы. Типичная холостяцкая берлога. В квартире пахло затхлостью. Юхан осознал, что у него всего полчаса на сборы. Нужно хотя бы слегка прибраться. Пока он носился по квартире, открывал окна, мыл посуду, вытирал со стола, собирал в пакет мусор, поливал цветы и укладывал вещи, два раза звонил телефон. Брать трубку он не стал.

Включился автоответчик, он услышал голоса мамы и Анны. Хотя они разошлись месяц назад, она не желала с этим смириться.

Смена обстановки будет очень кстати.

Далеко-далеко отсюда по лесу быстро шагает мужчина. Его диковатый взгляд устремлен в землю. На спине мешок. Черный мешок для мусора. Мокрые волосы падают на лоб. Теперь пути назад нет. Нет возврата. Хотя он взволнован, по телу разливается спокойствие. Он направляется в определенное место, к своей цели. Вот среди деревьев виднеется море. Это хорошо. Он почти пришел. Вот и лодочный сарай. Серый, полусгнивший, замшелый. Его здорово потрепали суровые ветра, шторма и дожди. Рядом валяется старый рассохшийся челнок. В днище дыра. Он заделает ее, но позднее. Прежде всего ему надо избавиться от груза. Он долго возится с проржавевшим замком. Ключом не пользовались десятки лет. Наконец замок поддается, открывается с легким щелчком. Сначала он собирался зарыть содержимое мешка в землю. Но зачем? Сюда никто никогда не придет. Кроме того, он не готов расстаться с этими вещами. Хорошо бы, чтобы они были здесь, под рукой, чтобы он мог в любой момент прийти. Посмотреть на них. Понюхать. В сарае стоит старая кухонная скамья с ящиком под сиденьем. Он открывает крышку. Там какие-то старые газеты. Телефонный справочник. Он вываливает туда содержимое мешка. Закрывает крышку. Вот теперь он вполне доволен.

Сразу за крепостной стеной, окружающей центральную часть города, расположено отделение полиции города Висбю. Это четырехугольное вытянутое здание, облицованное голубоватым листовым металлом, скорее наводит на мысль о рыбоперерабатывающем заводе где-нибудь в Сибири, нежели об управлении полиции красивого средневекового города. Люди называют это здание «голубой буханкой».

В помещении для допросов сидел Пер Бергдаль, склонившись над столом и закрыв лицо руками. Волосы всклокочены, он не брит, от него несет перегаром. Он не слишком удивился, когда в дверь постучала полиция. Ведь пропала его девушка. Его решили допросить немедленно.

И вот он сидел перед ними, держа в трясущихся пальцах сигарету. Скверное состояние после вчерашнего перепоя. Судя по внешним признакам, он в шоке из-за случившегося.

Хотя кто знает, сказать что-либо определенное невозможно. Примерно так думал комиссар Кнутас, усаживаясь по другую сторону стола напротив Пера Бергдаля. Как бы то ни было, именно его девушку нашли убитой, у него нет алиби, зато видны царапины на лице, шее и руках.

Пепельница, стоявшая перед Бергдалем, была полна окурков, хотя обычно он не курил. Карин Якобсон уселась рядом с Кнутасом. Молчаливый, но внимательный свидетель.

Пер Бергдаль поднял голову и взглянул в единственное окно. Дождь сердито барабанил по стеклу. Ветер разогнал туман, поэтому на другой стороне улицы Норра Хансегатан, за парковкой, виднелась часть городской стены у Восточных ворот. Мимо промчался красный «вольво». Для Пера Бергдаля все это было так далеко, словно происходило на Луне.

Андерс Кнутас подвинул магнитофон, откашлялся и нажал на кнопку записи.

— Допрос Пера Бергдаля, сожителя убитой Хелены Хиллерстрём, — произнес он официальным тоном. — Время — шестнадцать десять, пятое июня. Допрос проводит комиссар криминальной полиции Андерс Кнутас, в качестве понятой присутствует инспектор криминальной полиции Карин Якобсон.

Он бросил серьезный взгляд на Пера Бергдаля, который сидел, ссутулившись, и смотрел на крышку стола.

— Когда вы обнаружили, что Хелена исчезла?

— Я проснулся около десяти. В постели ее не было. Я поднялся, но и в доме ее не обнаружил. Тогда я подумал, что она пошла выгуливать собаку. Она жаворонок, всегда просыпается раньше меня. Так что по утрам Спенсера обычно выгуливает она. Я сплю крепко, даже не заметил, как она ушла.

— Что вы делали дальше?

— Я развел огонь в камине и приготовил завтрак. Затем сел за стол, выпил кофе, прочел вчерашнюю вечернюю газету.

— Вы не задавались вопросом, где она может быть?

— Когда в одиннадцать по радио стали передавать новости, мне показалось странным, что она еще не вернулась. Я вышел на крыльцо. От нашего дома виден весь берег до самого моря, но сегодня стоял такой туман, что видимость была не больше двух-трех метров. Тогда я оделся и пошел ее искать. Спустился к морю и стал звать ее, но не нашел ни ее, ни Спенсера.

— Как долго вы искали?

— Думаю, около часу. Потом мне пришло в голову, что она, возможно, уже вернулась, так что я поспешил домой. Но дома было пусто, — проговорил он с отчаянием и закрыл лицо руками.

Андерс Кнутас и Карин Якобсон молча ждали.

— Вы готовы продолжать? — спросил Кнутас.

— Не могу поверить, что ее больше нет, — прошептал он.

— Что происходило, когда вы вернулись в дом?

— Дома было пусто, и я подумал, что она, наверное, отправилась к соседям. Я позвонил им, но и там ее не оказалось.

— Кто эти соседи?

— Ларсоны. Жену зовут Эва, а мужа — Рикард. Эва — подруга детства Хелены. Они живут здесь круглый год, их дом чуть в стороне от нашего.

— Им не было известно, куда она могла пойти?

— Нет.

— Кто снял трубку?

— Эва.

— Ее муж был дома?

— Нет, у них же свое хозяйство, он уже ушел работать.

Пер Бергдаль прикурил следующую сигарету, затянулся и закашлялся.

— Что вы сделали после этого?

— Я лег на кровать и стал ломать голову, куда еще она могла пойти. Тут у меня мелькнула мысль: а вдруг она упала, повредила себе что-нибудь и не может встать? Так что я снова отправился на поиски.