Мэтью посмотрел на другую полку, где лежали разные циферблаты для часов — металлические и деревянные.

— Сколько же вы их сделали?

— Часов? Двенадцать. Работаю сейчас над тринадцатыми. Я их делаю три-четыре в год — в зависимости от сложности, которой хочет клиент.

— А что вот это? — Мэтью показал на половину колеса с крыльями летучей мыши.

— Часть внутренней работы над тринадцатыми. Я не суеверен — тринадцатые часы, все такое, но с разрешения клиента делаю часы, которые будут… ну, хлопать крыльями каждый час. Вот здесь на схеме видны все рычажки и молоточки, которые будут приводить крылья в движение. Я думаю декорировать их черной материей, обернутой вокруг деревянной рамы. Черный циферблат и, наверное, эмалевые цифры. Клиент, к счастью, хорошо принимает мои находки, у него уже есть два моих изделия.

Мэтью посмотрел на мастера:

— А почему вы не заставили часы мяукать? Как черная кошка?

— Ну… — Квизенхант посмотрел себе на руки, — наиболее близкий к этому звук — скрипка. Когда я усовершенствую свою самоиграющую скрипку, тогда… может быть.

— Самоигра… — Мэтью предпочел не углубляться. — Я не столько интересуюсь вашими часами, сколько…

— Западней для воров, да, вы говорили. Значит, вы знаете об этом моем увлечении?

Мэтью кивнул:

— Да, Фаррадей мне говорил.

— Ага. — Жена Квизенханта принесла светло-желтый лимонад и подала Мэтью. — Возьмите ваш стакан, — сказал изобретатель, — и спустимся со мной в подвальную мастерскую.

— Там ужасно грязно, — предупредила хозяйка.

— Полагаю, мистер Корбетт это сможет выдержать. — Он остановился зажечь свечу и жестом позвал Мэтью за собой.

Спускаясь по лестнице. Квизенхант последовательно зажигал свечи в висящих на стене подсвечниках. Запах пороха Мэтью почувствовал, как только открылась дверь. Квизенхант обошел помещение, все так же зажигая свечи на стенах, и Мэтью увидел, что находится в тире с каменным полом. На стене около лестницы висели с полдюжины пистолетов. У противоположной стены стояли две круглые мишени, обтянутые парусиной, одна побольше, другая поменьше, и в каждой столько дыр, что уже торчала солома. Эштон Мак-Кеггерс был бы здесь как дома со своими пистолетами и мишенями-манекенами по кличке Элси и Розалинда.

— Меня всегда увлекало огнестрельное оружие, — сказал Квизенхант, когда зажег последнюю свечу и желтый отсвет заиграл на пистолетах. — Вот эти — моей конструкции. Посмотрите, вот этот вот я испытывал последнее время.

Он взял с круглого стола не пистолет, а короткий клинок с украшенной витой рукоятью.

— Это же шпага, — заметил Мэтью.

— Правда? — Квизенхант пару раз взмахнул оружием и повернулся к мишени. Послышался щелчок хитро замаскированного курка, поставленного на боевой взвод, полыхнули искры, повалил дым, и пистолет, ствол которого находился под клинком, выстрелил. В середине большой мишени появилась дыра.

— Интересно, — оценил Мэтью. — Включить пистолет в бой на клинках.

— Так было задумано. А спусковой крючок скрыт в рукоятке. — Квизенхант показал устройство Мэтью. Из дула все еще шел дым. — Я возлагаю на это оружие большие надежды, но, к сожалению, в нынешнем виде оно требует большой доработки. Трудность в том, чтобы сбалансировать и шпагу, и пистолет.

Мэтью подумал, что фехтовальщик-новичок вроде него самого мог бы воспользоваться длинной дистанцией поражения этой вот шпаги. Потом он заметил пистолет, висящий на стене среди ружей.

— Можно? — спросил он. Квизенхант кивнул, и Мэтью взял оружие в руки. — А что это такое?

— Моя радость и гордость, — ответил изобретатель.

Это был пистолет с тремя стволами — один поверх двух, — но всего с одним бойком. Деревянный корпус его был черным и гладким, стволы синели сталью. Тяжелый в руке, но отлично сбалансированный. В общем, впечатляющая штука.

— Заряжаются все три ствола одновременно, — пояснил Квизенхант, поднося свечу поближе. Свет заиграл на странном и красивом оружии. — Когда производится выстрел из первого ствола, надо снова взвести курок, и шестеренка повернет второй ствол в положение стрельбы. Потом, после выстрела, взвод курка подгоняет третий ствол.

— И как вы назвали эту систему?

— Ротатор.

— Ага. — Пистолет произвел на Мэтью серьезное впечатление. — И все эти три ствола и правда стреляют?

— Ну… — Квизенхант опустил голову, поковырял пол носком ботинка. — Иногда да, иногда нет. Серьезные проблемы с третьим стволом, который — по моим расчетам — стреляет только в тридцати шести процентах попыток. — Он пожал плечами. — Вы видите, что у всех стволов одна полка, так что стрелок, к несчастью, должен насыпать на нее порох перед каждым выстрелом. Моя цель — ускорить процесс стрельбы настолько, насколько это в человеческих силах.

— Понимаю. — Мэтью услышал, что у него голос — как у ошарашенного школьника. — Если можно будет спросить, то за сколько продается подобное оружие?

— Это лучший из двух экземпляров такой конфигурации, но я его не продаю. С ним еще очень много надо работать.

Мэтью неохотно повесил ротатор на крюк. Что бы он только не отдал, чтобы такой пистолет был с ним в лесу в битве со Слотером!

Потом он заметил другой пистолет, с длинным стволом, а над ним — медный цилиндр, похожий на подзорную трубу.

— Тиранус Слотер, — вдруг произнес изобретатель. — Да! Вспомнил имя. Это один из двух разбойников, которых поймали… два года назад, кажется?

— Два года и чуть больше, чем четыре месяца. Вы для этого и делали взрывающийся ларец, верно?

— Да, верно. Верховный констебль Фаррадей и некоторые из городских чиновников обратились ко мне с просьбой поймать разбойников, наводящих ужас на Большой Филадельфийской дороге. Они знали мой интерес к огнестрельному оружию, но… поскольку они квакеры, то хотели что-то не смертельное. Такое, что поразит разбойников, может быть, оглушит или ослепит на время, нужное, чтобы их захватить.

— Понимаю. А вы свою работу всегда подписываете?

— Законченную работу — всегда, — ответил Квизенхант. — Я своими изделиями горжусь.

Мэтью отпил лимонада и нашел в нем больше сладости, чем кислоты. Но и при этом заживающий порез во рту защипало.

Поняв, что Слотер сумел ускользнуть из Хоорнбека, Мэтью не знал, что делать дальше. Конечно, он мог обыскать всю Филадельфию, и уже был в конюшнях, описывая Слотера всем подряд, но по сути следов не осталось.

Если не считать одного.

Взрывающийся ларец, где хранилось неправедное богатство Слотера. Ларец, где снизу на дереве была выжжена надпись: «О. Квизенхант, Фил», и номер «6».

— Я знаю, — сказал Мэтью, — что внутри ларца есть устройство, поджигающее порох. И молоток, падающий со звуком выстрела. Но как открыть ларец, не вызвав падение бойка?

— Очень просто. Защелки на пружинах. А у спускового механизма два варианта. В первом защелки надо сдвинуть до упора по горизонтали, пока они не откроются. Тогда освобождается главная пружина и срабатывает боек. Во втором варианте их надо сдвинуть по вертикали. Защелки открываются туго — это вроде предупреждения потенциальному вору.

Мэтью понял, что имеется в виду. Ударить в лица разбойников дымом и искрами, чтобы после этого их быстро арестовать. Он вспомнил ларец, который открыл Грейтхауз — там защелки были вертикальные. Значит, «безопасное положение» у них было бы горизонтальное. Слотер явно знал, какой вариант в его распоряжении.

— И сколько вы сделали ларцов?

— Шесть. В первом был непредусмотренный дефект, и он сработал раньше времени. Второй выпал из кареты и сломался. Третий и четвертый фактически использовались несколько месяцев, но никогда… то есть не послужили своей цели до поимки бандитов.

— А пятый и шестой?

— Припоминаю… их я продал за хорошую цену. Одному из моих постоянных клиентов.

— То есть вы хотите сказать, что пятый и шестой ларец никогда не использовались никем, кроме этого клиента?

— Насколько мне известно, дело обстоит именно так. Эта моя клиентка сказала, что ей самой нужна защита от воров, потому что она не до конца доверяет некоторым своим работникам. Она даже решила сразу купить пару.