— У тебя нет доказательств, — пробормотала она: видимо, этот аргумент был у нее заготовлен — ведь именно он первым приходит в голову.

— А они нужны? — спросила Шивон. — Может, спросить у Дениз…

— Пожалуйста, не надо.

Она замотала головой, прожигая Шивон взглядом.

— Эллен, разве можно поручиться, что ее никто не видел? Думаешь, ее не зафиксировали камеры видеонаблюдения? Думаешь, одежду, в которой она была, не обнаружат? Выброшенный нож не найдут? Если я буду участвовать в расследовании, то сразу же пошлю на реку пару водолазов. Может, поэтому вы и гуляли по берегу — искали подходящее место, чтобы избавиться…

— О господи, — дрожащим голосом проговорила Эллен.

Обняв ее, Шивон почувствовала, как ее трясет, — это было что-то вроде «отложенного» шока.

— Тебе надо быть сильной, Эллен, хотя бы ради нее. Хотя бы еще немного, но ты должна…

Внезапно мысли Шивон смешались; она продолжала машинально гладить Эллен по спине. Если Дениз оказалась способной убить Гарета Тенча, что еще она могла совершить? Она отпрянула. Взгляды женщин встретились.

— Я знаю, о чем ты подумала, — негромко сказала Эллен.

— Знаешь?

— Но Дениз вообще не заглядывала на сайт «СкотНадзор». Именно я интересовалась всем этим, а она — нет.

— Но ведь ты одна пытаешься выгородить убийцу Гарета Тенча, Эллен. Не следует ли присмотреться к тебе,а? — Голос Шивон стал тверже; лицо Эллен тоже стало решительным, но через секунду расплылось в широкой улыбке.

— Это лучшее, что ты можешь придумать, Шивон? Может, ты не такая клевая девчонка, какой кажешься окружающим. Хоть начальник полиции и назначил тебя главной, но ведь мы обе знаем, что этим шоу руководит Джон Ребус… И мне кажется, ты не упустишь случая его обскакать… с одной оговоркой: если тебе это удастся. Что ж, давай предъявляй мне обвинение. — Она протянула руки, словно ожидая, когда наручники защелкнутся на ее запястьях. Шивон не шелохнулась, и тогда Эллен засмеялась глухим невеселым смехом. — Не такая ты клевая девчонка, какой кажешься окружающим, — повторила она.

Не такая ты клевая девчонка…

Не теряя времени Ребус двинулся в Келсо. Ехать было всего восемь миль. Ни в одной из машин он Дебби не заметил. Однако она могла без труда переговорить с Баркли и по телефону. Окружающие пейзажи поражали своей красотой, но любоваться ими не было времени. Ребус на полной скорости пролетел под знак, приглашающий в город дисциплинированных водителей, и почти сразу дал по тормозам, потому что перед ним вдруг возникла дама, с головы до ног одетая в твид и с маленькой пучеглазой собачкой на поводке.

— Простите, пожалуйста, — обратился к ней Ребус, — не подскажете, где Карлингноуз-лейн?

— Извините, но, боюсь, ничем не могу вам помочь, — ответила дама и, пока Ребус отъезжал, все продолжала извиняться.

Он снова двинулся в сторону центра, узнав по дороге не меньше дюжины вариантов маршрута от трех местных жит злей, к которым он обратился за помощью. Рядом с замком Флорз… за полем для игры в регби… не доезжая до поля для игры в гольф… по Эдинбургскому шоссе.

Оказалось, что замок Флорз стоит как раз на Эдинбургском шоссе. Высокая крепостная стена протянулась на несколько сотен ярдов. Вот и указатели, направляющие в сторону поля для игры в гольф, а вон и ворота для игры в регби. Но все жилые дома в поле его зрения казались уж слишком новыми. Ребус стоял, не зная, куда ехать дальше, пока две школьницы, гулявшие с собакой, не указали ему дорогу.

В объезд новой застройки.

Карлингноуз-лейн состояла из одного ряда обветшалых домишек. Первые два были перестроены и свежевыкрашены. Мостовая заканчивалась у последнего дома, беленые стены которого отдавали желтизной. Самодельная вывеска извещала: «ПРОДАЖА ИЗДЕЛИЙ МЕСТНЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОМЫСЛОВ». Крошечный палисадник перед домом был завален древесными спилами и чурбачками. Ребус остановил машину у ворот, за которыми начиналась дорожка, идущая через луг и терявшаяся в роще. Подергав входную дверь, Ребус через оконце заглянул внутрь. Неприбранная жилая комната, совмещенная с крохотной кухней. Через застекленную дверь в противоположной стене Ребус смог рассмотреть садик на заднем дворе, такой же захламленный и унылый, как палисадник перед домом. Подняв голову, Ребус увидел стойку, поддерживающую кабель электроснабжения. Ни наружной телеантенны, ни телевизора в доме он не заметил.

Не было и телефонной подводки. У соседнего дома она была — протянутая по воздуху от телеграфного столба, стоящего на лугу.

Это не значит, что у него нет мобильника, подумал Ребус, а скорее значит, что он у него есть. Ведь связывается же Баркли каким-то образом с галереями в Эдинбурге.

Возле дома стоял видавший виды «лендровер». Им, похоже, пользовались нечасто, однако в замке зажигания торчал ключ, а это означало, что хозяин либо не опасается воров, либо в любую минуту готов дать деру. Открыв водительскую дверь, Ребус вытащил ключ и сунул его в карман, потом достал сигареты и закурил. Если Дебби успела предупредить Баркли, он либо сбежал на своих двоих, либо воспользовался другой машиной… либо сейчас возвращается домой.

Он вынул мобильник. Уровень сигнала — всего одна полоска, чуть наклонил телефон, и на дисплей выскочило сообщение: «НЕТ СИГНАЛА». Встав на перекладину ворот, он поднял руку с телефоном.

«НЕТ СИГНАЛА».

Ребус решил, что сейчас самое время вознаградить себя прогулкой по лесу. Воздух был теплый, щебетали птицы, издалека доносился шум машин. Высоко в небе плыл самолет, фюзеляж блестел в лучах солнца. Я нахожусь в этом безлюдном месте, размышлял Ребус, где даже телефон отказывается работать, и готовлюсь к встрече с одним человеком. С человеком, который когда-то подрался. И этот человек знает, что его разыскивает полиция, которую он не жалует…

— Красота, Джон, — сказал он, чувствуя легкую одышку после подъема на холм к опушке леса.

Он понятия не имел, как называются деревья, среди которых он стоял. Вот это, с коричневым стволом и листьями на ветках, наверняка не хвойное — этим его познания и ограничивались. Он прислушался, надеясь услышать стук топора или стрекот пилы. Нет… лучше не надо — острый инструмент в руках Баркли был бы совсем некстати. Может быть, громко позвать его, подумал Ребус. Кашлянув, прочистил горло, но не крикнул. Он сейчас на холме, так, может быть, здесь его мобильник…

«НЕТ СИГНАЛА».

Пусть так, зато какие виды! Остановившись и переводя дыхание, он вдруг подумал, что стоит жить хотя бы для того, чтобы вспоминать их. А какие могут быть причины у Дункана Баркли сторониться полиции? Ребус обязательно спросит об этом, если, конечно, когда-нибудь его найдет. Он уже вошел в лес. Покрывающий землю густой ковер мха пружинил под ногами. У Ребуса было такое чувство, будто он идет по тропке — незаметная для неопытного глаза, она петляла меж молодыми деревцами и толстыми стволами, огибая кусты и валяющиеся повсюду ветки. Место очень напоминало окрестности Лоскутного родника. Инспектор все время смотрел по сторонам, часто останавливался и прислушивался.

Вокруг никого.

И вдруг он заметил под ногами следы — следы автомобильных шин. Ребус присел. Отпечатки протектора не были свежими — машина прошла несколько дней назад. Ребус негромко хмыкнул.

— Не думаю, что эти следы оставил Тонто, [27]— пробормотал Ребус, выпрямляясь и стряхивая прилипшую к пальцам глину.

— Вы совершенно правы, — услышал он мужской голос.

Обернувшись, Ребус увидел говорившего — закинув ногу на ногу, он сидел на поваленном дереве в нескольких ярдах от колеи.

— Отличный камуфляж, — похвалил Ребус, имея в виду комбинезон цвета хаки, в который тот был одет. — Вы Дункан?

Дункан Баркли чуть заметно кивнул. Подойдя ближе, Ребус отметил, что волосы у него светлые, а лицо веснушчатое. Росту в нем, наверное, футов шесть, но жилистый. Цвет глаз почти в тон комбинезону.