Саманта отправилась в детский отдел, не желая больше выслушивать мамины назидательные речи. Она принесла иллюстрированную книжку про мальчика, который удирает из дома верхом на огромном коте и переживает множество приключений в сказочной стране, какая даже во сне не приснится. Она надеялась, что книжка выведет маму из себя. Многие люди, сидевшие за столами, покашливали, и в тишине читального зала их кашлю вторило гулкое эхо. Мать спорила с библиотекарем по поводу какой-то заказанной ею книги. В пылу спора мамины очки сползли ей на кончик носа – ну вылитая школьная учительница! Скучая, Саманта ходила между рядами столов, бросая быстрые взгляды на то, что читали и писали люди. Она не могла понять, почему люди тратят так много времени на чтение книг, когда существуют другие занятия. Ей хотелось совершить путешествие вокруг света. Возможно, потом она будет готова целыми днями сидеть в наводящих скуку комнатах над этими книгами. Но только потом, не сейчас.

Он наблюдал за тем, как она ходит взад и вперед между рядами столов. Стоял он вполоборота к ней, делая вид, будто разглядывает книги о рыбной ловле. Опасности никакой не было, девочка по сторонам не смотрела и его не замечала.

Она пребывала в собственном маленьком мире, в выдуманном мире, живущем по ее собственным законам. Прекрасно. Все девчонки таковы! Он взял с полки книжку и принялся рассеянно ее листать. Одна глава привлекла его внимание, и он на время позабыл о Саманте. Это была глава о том, какими узлами следует закреплять блесну. Там было нарисовано много разных узелков. Очень много.

Очередной инструктаж. Ребус стал с удовольствием ходить на инструктивные совещания, поскольку всегда существовала вероятность, что там будет Джилл и что потом им удастся выпить вместе по чашке кофе. Накануне вечером они допоздна засиделись в ресторане, но она была утомлена и странно, даже чуть более насмешливо, чем обычно, смотрела на него. Потом надела очки:

– Хочу видеть, что я ем.

Но он знал, что у нее отличное зрение. Очки были психологическим подспорьем, служили ей защитой. Но от кого она защищается? От него? Да быть того не может! Возможно, она просто устала. Нет, за ее необычным поведением скрывается нечто иное. Но что именно? А вдруг он ее чем-то обидел? Задел, сам того не заметив? Он тоже устал, и у него пошаливали нервы. Разъехавшись по домам, оба они мучительно ощущали свое одиночество. Ребус долго лежал не смыкая глаз, а после ему опять приснился сон про поцелуй – с тем же результатом, – и он проснулся весь в поту, с пересохшим ртом. Увидит ли он и сегодня утром новое письмо? Услышит ли о новом убийстве?

От недосыпа он чувствовал себя паршиво. И все же на инструктаж пришел с удовольствием – не только из-за Джилл. Наконец-то появилась небольшая зацепка, и Андерсону не терпелось подкрепить ее доказательствами.

– Светло-голубой «Форд Эскорт», – сказал Андерсон. Позади него сидел старший суперинтендант, чье присутствие явно нервировало старшего инспектора. – Светло-голубой «Форд Эскорт».- Андерсон вытер лоб. – У нас имеются сообщения о том, что такую машину видели в районе Хеймаркет в тот вечер, когда было найдено тело первой жертвы; имеются два свидетеля, видевших мужчину и девочку – девочка, по-видимому, спала – в такой же машине в ночь, когда пропала третья жертва. – Андерсон поднял взгляд от лежащих перед ним бумаг и пристально смотрел на присутствующих, словно желая заглянуть каждому в глаза. – Поиски машины – наша первоочередная задача. Я хочу знать все о владельцах всех голубых «Фордов Эскорт», и эта информация нужна мне незамедлительно. Знаю, вы и без того трудитесь из последних сил, но стоит еще немного поднажать, и мы схватим нашего дружка, прежде чем он успеет совершить новое убийство. Инспектор Хартли сейчас прочтет вам список. Если в нем значится ваша фамилия, бросайте все дела и приступайте к поискам автомобиля. Вопросы есть?

Джилл Темплер делала небрежные заметки в своем маленьком блокнотике – наверное, готовила сообщение для печати. Разрешат ли его опубликовать? Скорее всего, пока не разрешат. Сначала полицейское начальство дождется первых результатов: если полиция не справится своими силами, только тогда на помощь призовут общественность. Ребусу совсем не хотелось этим заниматься: собирать подробные сведения о владельцах «Фордов», мотаться за город и беседовать с массой возможных подозреваемых, пытаясь выяснить степень вероятности их участия в преступлении, а со всеми подозрительными типами беседовать по второму разу. Ему хотелось привести Джилл Темплер в свою берлогу и предаться с ней любви. С занимаемой им позиции у двери он видел только ее спину. Он опять пришел последним, пробыв в пабе немного дольше, чем рассчитывал. Они с Джеком Мортоном заранее условились вместе позавтракать. Мортон рассказал ему о том, как медленно продвигается расследование вне стен управления: опрошены четыреста человек, проверены и перепроверены целые семейства, допрошены все известные люди с причудами и распутные компании. И все это, в сущности, не проливает на дело ни единого лучика света.

Но теперь у них появилась ниточка – голубая машина. Доказательства были малоубедительны, но они были: сходство показаний – это уже кое-что. Ребус немножко гордился собственной ролью в расследовании – ведь зацепка нашлась именно благодаря его кропотливой работе по сличению показаний. Ему хотелось рассказать об этом Джилл, а потом договориться о свидании в конце недели. Ему хотелось снова с ней увидеться, увидеться хоть с кем-нибудь, ибо его квартира уже начинала казаться ему тюремной камерой. Притащившись поздно вечером или рано утром домой, он падал на матрас и засыпал, не давая себе больше труда ни прибираться, ни читать, ни покупать (или даже воровать) продукты. У него не оставалось на это времени и сил. Он питался в забегаловках пережаренным мясом с картошкой, порой выпивал чашку какао из автомата в кондитерской. Он побледнел, осунулся и старался не замечать негодующего урчания собственного желудка. Следуя правилам приличия, он по-прежнему брился и надевал галстук, но этим и ограничивался. Андерсон отмечал про себя, что его рубашки могли бы быть и почище, но пока помалкивал. Во-первых, Ребус, обнаруживший зацепку, был у него на хорошем счету, а во-вторых, даже Андерсон понимал, что в нынешнем своем расположении духа Ребус вполне может врезать по морде за любое, самое невинное замечание.

Участники совещания уже расходились. Ни у кого не возникло никаких вопросов, кроме одного, банального: когда у нас начнут сдавать нервы? За дверью Ребус задержался в ожидании Джилл. Она вышла с последней группой, негромко беседуя с Уоллесом и Андерсоном. Заботливо выводя Джилл из кабинета, суперинтендант игриво обнимал ее за талию. Ребус с презрением воззрился на разношерстную компанию старших офицеров. Он смотрел прямо на Джилл, но она упорно глядела мимо него. У Ребуса возникло ощущение, будто он опять соскальзывает вниз по доске, играя в «змейки и лесенки», вновь опускается на нижнюю черту, вновь делается жалким неудачником. Значит, вот какова любовь. Кто кого дурачит?

Пока все трое шли по коридору, Ребус стоял, как влюбленный и обманутый подросток, и чертыхался, чертыхался, чертыхался.

Опять он покинут в тяжелую минуту. Опять покинут.

Не покидай меня… Джон… Прошу тебя…

Прошу… Прошу… Прошу…

И страшный крик отчаяния…

У него закружилась голова, в ушах зашумело море. Слегка покачнувшись, он оперся о стену, полагаясь на ее надежность, но стена уходила из-под его руки. Он тяжело дышал, вспоминая дни, проведенные на скалистом берегу, где он поправлялся после нервного срыва. Море и тогда шумело у него в ушах. Пол постепенно перестал покачиваться. Проходившие мимо люди бросали на него недоуменные взгляды, но никто не остановился, чтобы помочь. Пропади они все пропадом! И Джилл Темплер тоже. Он сможет обойтись без посторонней помощи. Даст бог, он сдюжит в одиночку. Сейчас ему станет лучше. Все, что ему нужно, – это сигарета и чашка кофе.