— Не исключено. Но мне кажется, все гораздо проще. У Колумба тогда было другое имя. Мы изо всех сил стараемся найти упоминания о Христофоре Колумбе, а искать нужно совсем другого человека. Nomina sunt odiosa.

— Не стоит называть имен, — машинально перевел Томаш. — Овидий.

— Браво! — похвалил граф. — Отличная реакция.

— Цитата из «Героид» была первым ключом к разгадке тайны профессора Тошкану.

— Точно, — кивнул Виларигеш. — Это была моя идея, вы не знали? Значит, Тошкану она понравилась. Впрочем, это не важно. Как бы то ни было, настоящее имя Колумба неизвестно. Nomina sunt odiosa. Довольно знать, что он действительно носил другое имя. Древнее и славное. Колумб женился на доне Филипе Монис Перештрелу, дочери первого губернатора Порто-Санто, потомка Эгаша Мониса и родственницы Нуно Алвареша Перейры, разбившего кастильцев у Алжубарроты. В те времена девушку из такой семьи никогда, ни при каких обстоятельствах не выдали бы за плебея, да еще и чужеземца. Женщины благородного происхождения выходили замуж только за ровню.

— Я тоже об этом думал, — подхватил Томаш. — Дона Филиппа Монис ни за что не стала бы женой ткача. Это исключено.

— Вы видели письмо короля Жуана к Колумбу от 1488 года?

Томаш открыл блокнот.

— Погодите, сейчас найду, — пробормотал он, перелистывая страницы. — Король пишет: «Что же до Вашего возвращения, оно Нами желанно. Никто здесь не станет чинить Вам препятствий. Сим письмом Мы гарантируем Вам полную неприкосновенность для стражи, суда и любого преследования».

— Что же из этого следует? Что такого произошло, что Колумбу пришлось бежать из страны вместе со старшим сыном? Заговор Брагансы. Многие знатные семейства тогда бежали в Кастилию. Алваро де Атаиде, например. Фернандо да Силвейра. Не говоря уж о Лопо де Албукерке и влиятельном еврее Исааке Абрабанеле. Все они были так или иначе замешаны в заговоре. Колумб оказался одним из многих.

Нечто подобное Томаш где-то уже слышал. Он полез в свой неизменный портфель и достал испанскую книжку под названием «Жизнь адмирала».

— Погодите минутку, — повторял Норонья, боясь упустить мысль. — Испанский сын Колумба Эрнандо, если мне память не изменяет, пишет об отъезде отца в Кастилию. Сейчас… Сейчас… Ага, нашел! — Томаш раскрыл книгу на нужной странице. — «На исходе 1484 года он вместе с сыном Дьогу поспешно покинул Португалию, опасаясь, что король велит взять его под стражу».

— Вот видите! Какие еще нужны доказательства?

— Вас не удивляет, что король так быстро простил заговорщика?

— Это зависит от обстоятельств, но в данном случае такая отходчивость представляется вполне понятной. Колумб не возглавлял заговор, не играл в нем существенной роли, он явно был фигурой второго плана. Кроме того, прощение последовало спустя четыре года, когда королю и трону ничто не угрожало. Не забывайте, что Жуан II сделал своим наследником брата одного из главных заговорщиков. Куда проще было проявить милость к второстепенному персонажу вроде Колумба, тем более что тот мог оказаться полезен… Кстати, вы обратили внимание, как Жуан обращается к своему адресату?

Историк заглянул в свои записи.

— «Нашему севильскому другу Христофору Колумбу».

— Не много ли чести для ткача-чужестранца? — усмехнулся Виларигеш. — Сами видите, это письмо монарха к своему приближенному. И, что немаловажно, король предлагает мир.

— Кем же был Колумб на самом деле?

Граф прибавил шагу, направляясь к галерее в дальнем углу Праса-де-Армаш.

— Я ведь уже говорил, Христофор Колумб был знатным португальцем, вероятно, еврейского происхождения, близким родственником герцогов Визеу, которые втянули его в заговор против Жуана II. Когда он был раскрыт, первыми упорхнули важные птицы, за ними пташки помельче. Колумб относился ко вторым. Взяв новое имя, он поселился в Севилье. Испанцы называли Колумба Кристобалем Колоном, а сам он предпочитал не афишировать свое прошлое, особенно в условиях набиравшей обороты антиеврейской кампании. После открытия Америки итальянцы вздумали объявить его уроженцем Генуи. Колумб охотно поддерживал эту версию в надежде сбить со следа тех, кто станет интересоваться его истинным происхождением. Вам не кажется странным, что сын Колумба ничего не знал о своем отце?

— Эрнандо?

— Да. Эрнандо Колон специально ездил в Италию, чтобы разыскать свои генуэзские корни. — Граф развел руками, демонстрируя крайнюю степень изумления. — Ну не странно ли? Родной сын не знает, кем был его отец! Представляете, сколь ревностно адмирал хранил свою тайну, если любимому отпрыску пришлось предпринимать столько усилий, чтобы хоть немного узнать о своих родичах. Разумеется, в Генуе Эрнандо ничего не нашел, но утешился гипотезой о том, что Колумб был родом из Пьяченцы, откуда, кстати, происходили и предки Филипы Монис.

— А Католические короли знали правду?

— Католические короли, конечно, знали, по крайней мере, если верить грамотам 1492 года, из которых следует, что мореплаватель был аристократом. Будь Колумб и вправду ткачом, как настаивают неутомимые генуэзцы, его и на милю не подпустили бы ко двору. Хотя правда в данном случае была немногим лучше вымысла. Вообразите: в эпоху острого противостояния Португалии и Кастилии адмиралом испанского флота становится португалец, к тому же еврей. Неслыханно. Так что у Колумба были причины хранить свою тайну. И он оберегал ее столь трепетно, что даже в грамоте об обретении кастильского подданства его брата Диего не указано место рождения. В те времена подобные грамоты хранились у смотрителя королевской печати из архива Симанкаса, и в них обязательно указывали, откуда прибыл чужеземец. Но для Диего Колумба сделали исключение. Получается, что тайна адмирала была государственным делом. Будь Колумб генуэзцем, не было бы необходимости сохранять секретность. А вот португальцу с еврейскими корнями следовало проявлять осторожность. Католическим королям было выгодно поддерживать итальянскую версию. Прошлое адмирала оставалась покрытым мраком, не в последнюю очередь благодаря его собственным усилиям и помощи его покровителей.

Собеседники прошли между гигантским платаном и раскидистой смоковницей, молчаливыми свидетелями удивительной жизни, век за веком протекавшей в стенах этого странного монастыря, и начали подниматься по широкой лестнице, ведущей на церковную галерею.

— Но если Колумб был заговорщиком, зачем королю Жуану понадобилось звать его назад?

Виларигеш пригладил острую бородку.

— Интересы государства, друг мой. Колумб предлагал проект поисков западного пути в Индию. Католические короли поначалу отнеслись к нему скептически. Но Жуан II знал, что этот фантастический план можно воплотить в жизнь. Ведь он точно знал: там, куда собирался плыть Колумб, действительно есть земля… Азиатские племена добрались до западного континента тысячи лет назад и постепенно его колонизировали. Первыми европейцами, достигшими Америки, были викинги из команды Эрика Рыжего, а первым после викингов увидел американский берег португалец Корте-Реал. Правда, некоторые историки называют другое имя, Жоакин Бенсауде. На «Процессе о старшинстве» помощник Колумба капитан Пинсон заявил, что Колумб заново открыл давно открытую землю, и нашлись свидетели, подтвердившие его слова. Алонсо Гальего писал, что «адмирал знал о существовании выше названной Индии от короля Португалии». Один из первых биографов Колумба Бартоломе де Лас Касас упомянул, что его герой узнал от одного португальского мореплавателя о существовании земли к западу от Азорских островов. По словам того же Лас Касаса, кубинские индейцы утверждали, что до кастильцев к ним уже являлись белые люди с густыми бородами. — Граф широко развел руками. — Вам приходилось видеть Планисферу Кантино?

— Разумеется.

— Тогда вы наверняка помните, что на ней изображена Флорида.

— Да.

— Еще одна загадка. Планисфера Кантино создана неизвестным португальским картографом не позднее 1502 года, а Флорида была открыта в 1513-м… А зачем Колумб взял с собой в путешествие португальские монеты? Почему именно португальские, не кастильские? Не потому ли, что тамошним аборигенам уже приходилось видеть португальские деньги?