После обеда Томаш и Хаим неторопливо прошлись по улице Давида, отделявшей армянский квартал от христианского; узкую улочку заполонили разномастные лавчонки, в которых торговали одеждой, коврами, деревянными статуэтками на религиозные темы и сувенирами: всем, что могло бы привлечь туристов и удовлетворить взыскательных и набожных паломников. Не дойдя совсем немного до монументальных врат Яффы и Цитадели, путники свернули на облюбованную ювелирами улицу Муристан и очутились в христианском квартале; дальше их путь лежал мимо неоготической церкви Спасителя, через шумный Сук-Эль-Даббага. Наконец впереди возникли очертания храма Гроба Господня. Какой-то араб предложил свои услуги в качестве гида, но Томаш, наслышанный о местной манере ведения дел, наотрез отказался.
Хаим и Норонья вошли под тяжелые своды, навалившиеся на мраморные колонны. Храм был выстроен на Лысой горе, там, где римляне распяли Христа. Форма горы определила его архитектуру. Латинская часовня стоит ровно на том месте, где палачи поднимали Иисуса на крест. Ниша в стене обозначает Stabat Mater, место, где, онемев от горя, застыла Богородица. Православная часовня располагается у подножия креста; в ее узкие стрельчатые окна виден голый, пологий склон.
Томаш подробно знал историю этого места, знал, что нет никаких данных, свидетельствующих о том, что Иисус Христос умер именно здесь, но тем не менее испытал сильное волнение. Он совсем не слушал рассказ своего вежливого гида о том, как в 325 году Константин созвал вселенский собор, чтобы обсудить природу Святой Троицы, как на соборе присутствовал патриарх Иерусалима епископ Макариос, который убедил мать императора Елену разыскать в Святой земле места, связанные с земной жизнью Христа. О том, как посланники императрицы якобы разыскали Вифлеемскую пещеру, где родился Иисус, и дом на Масличной горе в Иерусалиме, где он прощался с апостолами. И о том, как тогда же было решено, что Распятие имело место на северо-западе Старого города, на вершине Голгофы, иными словами Лысой горы. И как во времена Адриана там было воздвигнуто два языческих храма, которые Елена приказала снести. Она сама, наугад, выбрала место, где воздвигли крест. Гора Голгофа почти идеально подходит под описание из Евангелия: там говорится, что распятие произошло за древними городскими стенами, на голой горе с множеством пещер. Позднейшие археологические находки говорят в пользу этой версии.
Храм Гроба Господня представлял собой типичную романскую церковь, выстроенную прямо над пещерой, в которой после снятия с креста погребли Спасителя. Стены украшали барельефы на тему тайной вечери. Хаим как правоверный иудей не стал заходить в христианское святилище и предпочел остаться снаружи, чтобы полюбоваться Католиконом, покрывавшим центральный неф куполом, который православные считают центром мироздания. Томаш безропотно отстоял очередь и склонил голову, вступая под низкие своды. При виде простого надгробия его охватил трепет, в горле запершило, на глаза навернулись слезы, но сзади уже напирали другие паломники, и португалец вышел на свет, не пробыв в храме и минуты; израильтянин поджидал снаружи, поглядывая на часы.
— Уже половина пятого, — сообщил он. — Нам пора идти.
На этот раз Соломон Бен-Порат был не один, напротив него за столом сидел худощавый близорукий человек средних лет с длинной черной бородой клином, одетый в бекешу, традиционное хасидское облачение.
Заметив вновь прибывших, раввин с радушной улыбкой приподнялся из-за стола.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Ma shlomcha? [88]
— Tov, [89]— отозвался Хаим.
— Проходите, проходите, — пригласил старик по-английски, приветливо махнув рукой. — Профессор Норонья, — он произнес это раскатисто, налегая на «р», так что получилось «Прррофессоррр Норррронья», — позвольте представить вам моего друга, раввина Авраама Гуревица.
Худощавый человек встал, чтобы поприветствовать Томаша и Хаима.
— Yom tov, [90]— сказал он, сложив ладони.
— Ребе Гуревиц любезно согласился нам помочь, — объяснил Соломон, поглаживая бороду. — Как я вам сказал, мне понадобилось проконсультироваться со специалистами. А ребе Гуревиц в свое время изучал рукописи Христофора Колумба, прежде всего дневник и пометки на полях Книги пророков, он знает ответы на вопросы, которые у меня вызвали затруднение.
— Большое спасибо, — поблагодарил Томаш Авраама Гуревица.
— Прежде чем мы начнем нашу беседу, позвольте задать вам один вопрос. — Соломон глядел на португальца с веселым любопытством. — Я прошу прощения, но известно ли вам что-нибудь о кабале?
— Если честно, совсем немного, — смущенно пробормотал Норонья. — Боюсь, у меня лишь самые общие представления. С кабалой как предметом исследования я прежде не сталкивался.
— Right, — кивнул старик. На его рокочущем английском это слово звучало как rrrrright. — Кабала, профессор Норонья, это мистическое учение, помогающее постичь тайны божьего мира. Это слово происходит от глагола lecabel, «понимать». Это инструмент познания вселенной, ключ к пониманию замысла Того, Чье Имя Нельзя Называть. — Соломон Бен-Порат говорил внушительно и вдохновенно, словно Моисей, проповедующий своему народу десять заповедей. — Одни говорят, что первым каббалистом был праотец Адам. Другие называют Авраама или Моисея, предполагаемого автора Torat Mosheh, или Пятикнижия. Однако на самом деле как единое учение кабала сложилась куда позже. Чтобы не запутать окончательно нашего гостя, я стану пользоваться христианской хронологией. — Раввин понизил голос, словно опасаясь, что бог может его услышать. — Первые попытки его создания относятся к первому веку до нашей эры, а всего история кабалы насчитывает семь этапов. Первый продолжался до десятого века. Тогдашние последователи учения старались познать божественную сущность и божественный замысел при помощи медитации. Следующий период продолжался приблизительно с тысяча сто пятидесятого по тысяча двести пятидесятый год. То была эпоха славы немецких каббалистов, проповедовавших крайний аскетизм и праведную жизнь. Четырнадцатый век стал столетием герметической кабалы, связанной с именем Авраама Абулафилы. Он предложил новые методы толкования сакральных текстов и попытался исчислить имена Господа из еврейского алфавита. Четвертый этап длился все четырнадцатое столетие и был ознаменован появлением книги «Зогар», которую приписывают Моисею де Леону. Книга «Зогар» — это тайное знание о творении, вселенной и боге. — Соломон негромко прокашлялся и продолжал рассказ. — Пятый этап тоже начался на Пиренейском полуострове, после того как изгнанные из Испании евреи перебрались в Португалию. Среди беженцев был великий каббалист и мистик Ицхак Лурия, создавший теорию изгнания, в которой учение соединяется с мессианской идеей, верой в коллективное покаяние и спасение. За этим периодом логично последовал шестой, который принято называть псевдомессианством. Он захватывает семнадцатый и отчасти восемнадцатый века. Движение хасидизма, возглавленное Исраэлем Бааль-Шем-Товом, во многом стало реакцией на мессианство. Хасиды сделали кабалу менее элитарным и герметичным учением, приблизили многие ее концепции к массовому восприятию.
— А как же исчисление букв и Древо Жизни? — встрял Томаш, украдкой заглянув в блокнот.
— Профессор Норонья, вы смешиваете совершенно разные вещи, — терпеливо улыбнулся Соломон. — То, что вы назвали исчислением букв, на самом деле гематрия. Эта техника основана на отождествлении букв еврейского алфавита с определенными цифрами. Согласно гематрии, первые девять букв соответствуют единицам, следующие девять десяткам, последние — сотням. — Старик раскинул руки, словно хотел обнять весь мир. — Все, что существует во вселенной, взаимосвязано, все имеет начало и конец, причины и следствия, все существует само по себе и все взаимосвязано. Чтобы объяснить эту связь, математики придумали теорию хаоса, а физики, наблюдая за странным поведением квантовых частиц, вывели принцип неустойчивости. Мы, каббалисты, предпочитаем гематрию. Во втором-четвертом веке христианской эры, появилось коротенькое сочинение под названием «Сефер Йецира», или «Книга творения», в котором описывалось, как Бог создал мир при помощи слов и чисел. Подобно современным математикам и физикам, автор «Сефер Йецира» пытался проникнуть в замысел Создателя посредством нумерологии. Так родилась гематрия. Эта методика связывает каждое число с той или иной буквой еврейского алфавита, ведь именно иврит был языком Творения. И алфавит, и числа имеют божественную природу. Гематрия позволяет превращать буквы в цифры и делать весьма интересные выводы на основе этих превращений. — Соломон произнес «verrry intrrresting discoverrries», что само по себе прозвучало довольно загадочно. — Например, слово shanah, «год», равно тремстам пятидесяти пяти, а это число дней в лунном календаре. Слово heraryon, «беременность», равно двумстам семидесяти одному: ровно столько дней длится беременность.
