Беатрис издала короткий смешок и картинно откинулась на спинку дивана, устраиваясь поудобнее.

— В применении к той далекой эпохе, когда были обыденностью право постоя [44]и ритуальные жертвоприношения, инквизиция и охота на ведьм, понятие «серийный убийца» выглядит довольно расплывчатым. С другой стороны, даже в наше время с его устоявшимся законодательством и манерой все квалифицировать и систематизировать, далеко не просто дать исчерпывающую характеристику такому персонажу, как серийный убийца. Но, как говорится, что было, то было — серийные убийцы появлялись и прежде. В качестве еще одного примера можно привести бесчеловечную жестокость Жиля де Ре, который за свою жизнь убил и замучил около двух сотен детей.

— Чудовище, — прошептала Беатрис.

— Действительность во много крат хуже вымысла, — вздохнул Морантес.

— Верно. Однако, — продолжал Себаштиану, — первым серийным убийцей нового времени стал Джек Потрошитель. За два месяца он умертвил в общей сложности пять проституток в лондонском восточном квартале Уайтчепел, страшно их изувечив. Он практически отрезал им головы, выпускал кишки, вырезал яичники, а в отдельных случаях еще и матку и неизменно оставлял рядом с телом записку: «Yours truly, Jack the Ripper». To есть: «Искренне ваш, Джек Потрошитель».

— И его так и не поймали, — вставила Беатрис.

Себаштиану кивнул.

— Существует множество предположений, кем он был, причем некоторые версии на удивление затейливые. Наиболее близки к реальности теории, описывающие его как обычного человека среднего класса, кто ничем не выделяется днем, но по ночам дает волю своим темным страстям. Именно то открытие, что заурядный человек способен совершать столь чудовищные преступления, сделало этих извергов популярными героями массовой культуры.

— А у нас?

— Три или четыре знаменитости. Недавно расследовалось дело «Карточного маньяка»: шесть жертв за пятьдесят три дня, огнестрел. Убийца пожилых женщин, совершивший шестнадцать преступлений. Выбирая жертвы среди престарелых женщин, он подвергал их сексуальному насилию и душил. Садист, некрофил, страдал тяжелым невротическим изменением личности, но умственно полноценный. — Себаштиану умолк, вспоминая. — «Арропьеро», Мануэль Дельгадо Вильегас, [45]самый кровавый из серийных маньяков в Испании. Совершил сорок восемь убийств в семидесятых годах, но осужден только по двадцати двум эпизодам. Он многократно насиловал мертвое тело одной из жертв, пока труп не обнаружила полиция. «Нищий убийца», — продолжал он, сосредоточившись, — признался в совершении четырнадцати преступлений: проламывал камнем череп жертвам, затем обезглавливал их или вырывал сердце. Токсикоман, алкоголик, психопат, бисексуал, некрофил и каннибал.

— Не перестаю удивляться, на что способно человеческое существо, — сказала Беатрис.

— Послушай, Беа, — вмешался Морантес, — хочешь что-нибудь? Может, выпьешь?

— Если у тебя остался пачаран, [46]я бы выпила рюмку. Нальешь?

— Разумеется. Разве только в Судный день я не налью гостю в своем доме из-за паршивой царапины.

Беатрис сбросила туфли и забралась с ногами на диван. Волосы упали на лоб, закрыв один глаз. Она отбросила их назад плавным движением, открывая взорам длинную шею. Жемчужина подпрыгнула в вырезе рубашки, и у Себаштиану замерло сердце.

— Я предпочитаю виски со льдом, — сказал Португалец.

Морантес открыл дверцы буфета и начал разливать по бокалам напитки.

— Значит, наш мальчик — обыкновенный парень, а не выродок с рогами, — резюмировал он.

— Да. По статистике большинство серийников — это белые мужчины активного возраста — от двадцати семи до тридцати, принадлежащие к среднему классу. Наш мальчик, как ты его называешь, без сомнений, внешне выглядит совершенно обычным и даже симпатичным.

— А его социальное поведение? — спросила Беатрис.

— Выглядит абсолютно нормальным. У большинства организованных серийников нет серьезных психических заболеваний. За плечами у них несчастное детство, но они вменяемы. Я хочу, чтобы в этом вопросе неясностей не было. Обычно они очень изобретательные и смышленые ребята, — повторил он.

— И все-таки меня не оставляет мысль, что у него напрочь снесло крышу, — сказала Беатрис.

— И все-таки эту мысль надо гнать прочь, если мы хотим поймать его. — Себаштиану спохватился, что самовольно уже включил себя в состав оперативной группы. Но решил не заострять на этом внимание и продолжил: — Учитывая, что, с одной стороны, их поведение обусловлено не умственным расстройством или классическими мотивами, например, экономическими, а с другой, речь все-таки идет о компенсации в процессе убийства, серийники…

— Компенсация? — перебила Беатрис.

— Психологическая компенсация, а вовсе не материальное вознаграждение. Я хочу сказать, что с учетом мотива мы делим их на четыре основные группы. Во-первых, визионеры. Они страдают клиническим бредом и галлюцинациями и убивают, подчиняясь приказу голосов, которые слышат. Во-вторых, миссионеры, которые считают своим святым долгом освободить общество от скверны, распространяя это понятие на какую-либо социальную или этническую общность. Ко второму типу относятся, например, индивидуумы, ненавидящие проституток, как наш Джек. — Себаштиану загнул третий палец. — Гедонисты, или сластолюбцы, жаждущие острых ощущений; они испытывают наслаждение в момент акта убийства, пьянея от адреналина. Эти, в свою очередь, подразделяются на две категории: черные вдовы, убивающие ради материальных благ, и в этом пункте я слегка противоречу тому, что говорил ранее… Я имею в виду не тех, кто убивает из-за денег, когда мотивом являются деньги как таковые, а тех, кто убивает из любви к искусству и подкрепляет свой успех материальном призом.

Он замолчал на мгновение.

— Да-да, я поняла, — закивала Беатрис.

— Девочка у нас, конечно, кривляка, но не дурочка, — сказал Морантес и подмигнул.

— Нет, конечно, — чересчур поспешно сказал Себаштиану. — Так, продолжим. — Он запнулся. — Я не помню, на чем остановился.

— На первой категории из третьей группы. Не надо подробно расписывать подгруппы, а то я запутаюсь, — предупредила Беатрис.

— Точно. Вторая категория — сексуально агрессивные убийцы; они совокупляются с жертвой до или после смерти. И наконец, четвертая группа — властолюбцы. Их отличает стремление доминировать, навязать жертве свою власть, подчинить ее себе. И хотя эти преступники вступают с жертвой в половую связь, они получают удовольствие не от самого акта, а от унижения жертвы и чувства превосходства и безграничной власти над ней. Нет нужды говорить, что они упиваются страданиями жертвы.

— И к какой же группе мы отнесем нашего мальчика? — полюбопытствовал Морантес.

— Вот тут начинаются проблемы. Он не соответствует в полной мере ни одной из групп. Проститутка, адвокат, чиновник и теперь наркоман, сын одного из цыганских наркобаронов. Отсутствует единая схема, которая имела бы удовлетворительное истолкование сточки зрения психиатрии. В любом случае перечисленные ранее четыре группы представляют собой некую упрощенную классификацию: рассудок каждого человека индивидуален, уникален. Это сложнейший мир, вобравший все краски палитры. Допустим, гедонист переживает неописуемое наслаждение в момент каждого убийства, но он также испытывает потребность держать ситуацию под контролем. В сущности, ему приятно чувствовать свое превосходство, и потому он вступает в игру с полицией.

— Но все факты полностью укладываются в схему, заданную «Божественной комедией», — указала Беатрис. — Что наводит на подозрение, будто убийца следует единственному сценарию, который содержит многовариантные модели поведения.

Себаштиану согласно кивнул.

— Прежде чем мы продолжим, — промолвил Морантес, вставая на ноги, — позвольте я наполню ваши бокалы.