— Холодное?

— Очень.

— Так. И?..

— Он не пришел. Его не оказалось на том месте, где он должен был нас ждать.

— А вы сами его ждали?

— До последней возможности. Собственно, мы продолжали ждать даже тогда, когда стало слишком рискованно. Мы договорились между собой, что пойдем на все, чтобы спасти парня.

— Ну и что было дальше?

— Мы не могли ждать его вечно.

— Его арестовали свои?

— Я так никогда и не узнала. Возможно. И если да, то ему пришлось несладко — ведь там практикуются пытки, после которых всегда приходит черед казни. Неизвестность мучила меня. Хуже всего, когда ничего толком не знаешь и можешь лишь строить догадки. С другой стороны, я боялась получить подтверждение слухам о его гибели. Все-таки в моем сердце жила крошечная надежда…

— Да!.. — только и смог выговорить Роберт.

— И после этого я ушла со службы.

— В общем, ты правильно поступила…

— Но это еще не все.

— А что еще?

— Мой ведьмовский дар…

— Что с ним случилось?

— Он пропал. Я даже не сумела засечь момент, когда это произошло. Просто вдруг однажды поняла, что его нет.

Роберт кашлянул.

— Кэт, видишь ли… Что до меня, то я не верю во все эти паранормальные штуки. Ты уж извини. И никогда в них не верил. Просто у тебя была обостренная интуиция, наитие. Назови как хочешь. Но это не волшебство.

— Ты верь во что хочешь, но я всегда знала, что я не такая, как все. С детства. Правда, в детстве я думала, что другие умеют то, что умею я, но очень скоро поняла, что это не так, что я способна слышать то, что не умеет больше никто. Высшая гармония, музыка сфер, что угодно — но мне это было доступно. Человеку не обязательно было заговаривать со мной, чтобы я поняла, что он хочет и о чем думает. Порой мне достаточно было просто коснуться человека случайно… локтем… И в следующее мгновение я уже все знала о нем.

— Ты слышала голоса? Как шизофреники?

Она вздохнула:

— Нет, не говори глупостей. Это другое. Я умела говорить именно то, что людям больше всего хотелось слышать. Я умела предугадывать их собственные мысли. Я… Э, да что тебе объяснять, если ты глух ко всему!

— И ты полностью утратила свой дар?

— Собственно, частично я утратила его еще в ту ночь пожара в Кембридже.

— Давай не будем о ней вспоминать.

Она усмехнулась:

— Ты все еще боишься думать об этом? Ведь столько лет прошло.

— Боюсь. Точка. Продолжай о своем даре.

— Ну хорошо. Как я уже сказала, лишившись Тарика, я потеряла и остатки своего дара.

— Вот так просто?

— Вот так просто.

— И он больше никогда к тебе не возвращался?

— Я и не хочу, чтобы он возвращался. Что и говорить, на дипломатической службе я не раз использовала его в интересах дела. А теперь… Теперь он просто лишний раз напомнил бы мне о Тарике… и о моем предательстве по отношению к нему. От него одни только беды в конечном счете. И я больше не хочу, не хочу! Чем старше я становлюсь, тем меньше мне хочется риска в этой жизни и больше — стабильности. Мне нужен мужчина, который всегда будет рядом, человек-скала. Кто-нибудь вроде тебя.

Роберт наклонился и поцеловал ее.

— Останься со мной.

— Я останусь…

Нью-Йорк,

27 августа 2004 года

Роберт и Терри поднялись на шестой этаж.

Двери гостиничного номера были стального цвета, как дверцы банковского сейфа. Слева от замочной скважины красовался маленький магнит с надписью «Свободно». Они вошли, огляделись и потом обернулись друг к другу. Роберт не мог отвести от нее глаз. Она буквально излучала сексуальность.

— Итак, Роберт… Наконец мы остались одни. Ты, наверно, думаешь, что мы сейчас будем заниматься любовью?

— Я надеялся, что ты захочешь. И одновременно — боялся этого.

— Понимаю. Тебе мешает твой статус образцового супруга.

— Мы не спим с ней уже полгода. У меня такое впечатление, что покажи мне сейчас голую женщину, и я сойду с ума. Но…

— Я тебя понимаю.

— Кто ты, Терри?

— Я — олицетворение того, чего ты очень хочешь. И всегда хотел. Будучи озабоченным пятнадцатилетним подростком и озабоченным мужчиной сорока двух лет. И знаешь… меня устроили бы вы оба. Меня вполне устраивает Роберт, который хочет секса со мной. Меня ничто не смущает в этом Роберте. Даже тот факт, что он переживает по поводу своих плотских желаний, пытаясь сохранить верность жене. Меня устраивает и это. Я хочу такого Роберта.

Он любовался ею. В ее осанке и взгляде было редкое сочетание твердости и удивительной хрупкости, уязвимости. Она выглядела невероятно притягательно.

— Будем считать, что те несколько часов, которые проведем здесь, мы будем находиться вне времени и пространства. То, что здесь случится, не касается никого, кроме нас двоих. Это священная тайна и… абсолютная необходимость. Никто об этом не должен узнать и не узнает. Ты хочешь, чтобы я кое-что сделала для тебя. Тебе будет хорошо. И я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Мне тоже будет хорошо. То, что случится, освободит тебя от страха и позволит глубже понять себя. Это даст тебе силу, которой у тебя никогда не было. Точнее, о существовании которой в себе ты и не подозревал.

— Что это за сила?

Она улыбнулась:

— Каждый человек по-своему уникален. У каждого свои предпочтения, в том числе и в сексе, но каждый в итоге хочет одного и того же исхода; вопрос лишь в том, какой способ он избирает для того, чтобы до него добраться.

— Ты меня заинтриговала.

— Это невозможно объяснить на словах, это надо пережить и прочувствовать, тогда поймешь. Ведь ты боишься секса, не так ли? Не со мной, а вообще? Каждый человек немного боится секса. Точнее, страшится в какой-то момент потерять контроль над собой, и поэтому не отдается сексу до конца. Почти никогда. Людям хватает поверхностных ощущений, которые дает секс, глубже они заглядывать не хотят. Им страшно узнать, что там. Каждый мужчина и каждая женщина, которые занимаются любовью, постоянно инстинктивно сдерживаются, контролируют себя и отказывают себе в том, что может дарить секс. Вы запрятали это чудо глубоко-глубоко в своих душах, со всех сторон окружили забором из страхов и недоверия. И не выпускаете наружу. А мы с тобой, Роберт, это выпустим. В противном случае ты не сможешь помочь ни себе, ни кому бы то ни было другому.

Он знал, что ему нужно повернуться и уйти. Но он также знал, что не сможет этого сделать.

— Секс — это всего лишь секс, — пробормотал он. — К чему придавать ему преувеличенное значение? Это сладко, это волшебно, но ведь в итоге это всего лишь мышечный спазм.

Ему вновь вдруг вспомнилась ночь пожара и то, как они с Кэтрин занимались любовью. Собственно, это был первый секс в его жизни, хотя он и не признался ей в этом. И чем все кончилось… Ему страшно было об этом вспоминать. А не на то ли самое она сейчас намекает? Тогда он полностью отдался чувствам, и к чему это привело?..

— Поверь мне, секс — нечто гораздо большее, чем просто мышечный спазм, Роберт. Это как зрение. Не все то, что ты видишь глазами, и есть настоящий мир.

— Терри, посмотри мне в глаза.

— Ты раскрыл мой секрет?

Он увидел свое отражение в ее солнцезащитных очках.

— Ты… Терри, ты незрячая?

— Да. И все же я могу видеть.

— Ты с рождения слепа?

— Я ослепла в День Великого затмения. Тогда многие так или иначе пострадали.

— Как это случилось? Расскажи…

— Обязательно. Но сейчас у нас есть дела поважнее.

Она принялась медленно расстегивать свой пиджак, почти издевательски колдуя над каждой пуговкой, потом повела плечами, и он спорхнул ей под ноги. Затянутый корсет подчеркивал красоту ее лебединой шеи и соблазнительные выпуклости грудей.

— Терри, ты ослепительна…

— Я обожаю эту гостиницу. Я чувствую себя здесь притягательной женщиной. Я обожаю эту постель, эти простыни… Я нахожусь здесь с мужчиной, а подобный факт уже гарантия того, что я кончу как минимум один раз. — Она расстегнула юбку, и та тоже упала к ее ногам. — Займись со мной сексом, Роберт.