Роберт вдруг вспомнил первую строчку из семистишия, присланного ему когда-то тайным родственником: «Чтобы жить, познай смерть».
Сегодня в первый раз в жизни он хотел убить человека. И сейчас он понимал, что это желание спасло жизнь ему самому. Если бы он не испытал его в тот критический момент, то не пережил бы этой поездки в метро.
Выходит, он и такие желания способен преобразовывать в силу Света…
Допустим, я поверил. А что произойдет, если Единорог допустит ошибку? Ну, скажем, если у него не получится направить все векторы людских чувств в единое русло?
Тогда погибнут люди.
Они оба надолго замолчали.
Могу я попросить тебя об одолжении, Роберт? — наконец спросила Терри.
О каком?
Ты можешь больше не мнить себя Адамом? Возможно, настоящий Адам также захочет связаться со мной, но не сможет этого сделать, если ты постоянно будешь выходить в Интернет под его логином. У тебя к тому же нет такой необходимости. Я знаю твой электронный адрес.
Хорошо. Я просто не подумал об этом…
Тебе нужно отдохнуть и собраться с силами.
Я хочу завтра с тобой увидеться.
Будь там, где ты нашел первый тайник. Завтра в два часа.
Ты придешь?
Ты меня увидишь. А теперь выходи из Интернета. Я тебе пошлю кое-что на почту. Часть новой загадки. До завтра. Мы увидимся. Я все объясню. Тебе это понравится. Верь мне. Пока.
И она отключилась.
Он положил ларец Злобы и гильзу в домашний сейф, в котором до сих пор хранились лишь драгоценности Кэтрин и семейные ценные бумаги, затем вернулся в кабинет, сел за стол и открыл Библию. Рассказ о Человеке Света содержался в Откровении Иоанна Богослова.
«И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные. В руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего». [23]
Семь громов… И каждый из них сказал то, что осталось тайной. Возможно, сегодня, проносясь в поезде под ямой Нулевого уровня… он услышал в грохоте колес голос первого грома?
Роберт даже поежился, пожалев о том, что выпивка в стакане так быстро кончилась; за новой идти не было сил.
Обелиск, под которым он отыскал тайник, был установлен в память о бывшем генеральном прокуроре Нью-Йорка Эддисе Эммете, брате казненного ирландского патриота Роберта Эммета. [24]Но Терри была права — под обелиском не было захоронения. Склеп с останками Эддиса Эммета находился на другом конце города — в церкви Святого Марка в Бауэри. А числа и знаки на обелиске всего-навсего указывали его точное географическое местоположение: широту и долготу в градусах, минутах и секундах.
Бессмыслица… Бред сивой кобылы… При чем тут ирландские патриоты?.. Он принялся ожесточенно тереть глаза. Его заставило прервать это занятие лишь новое письмо от Терри. К нему был прикреплен аудиофайл, который она просила не включать до тех пор, пока не разрешит. Роберт, насупившись, перекачал файл в телефон. Что теперь?.. Ах да, записывать все свои мысли и переживания… Он сделал еще одну запись и загрузил на сайт.
НУЛЕВОЙ УРОВЕНЬ,
НИЖНИЙ МАНХЭТТЕН
Всякий раз, когда я бываю на этом месте, мне становится страшно заглядывать в собственную душу, потому что боль немедленно возвращается. И такая сильная, что я не знаю, куда от нее деваться. Хочется мотать головой, пока не стряхнешь ее. Перед моим мысленным взором тут же повисает картина улицы, сплошь затянутой черным дымом… Когда ты идешь по ней, то угадываешь в дальнем конце то, что осталось от башен Всемирного торгового центра… Черные, покрытые копотью остроконечные руины, смахивающие на врата ада… А внутри, в самом жерле, вспыхивают, гаснут и стремительно перемещаются тускло-желтые светлячки фонарей пожарных… Под ногами хрустит каменная крошка и стеклянная пыль… И все твое существо содрогается от ненависти, жуткой, животной, которая не оставляет тебя даже много недель спустя… Однажды мы с Кэтрин гуляли под дождем, валяли дурака и совершенно случайно забрели сюда. И меня снова обуяла эта ярость. Я сам от себя не ожидал…
Впрочем, арки парадных подъездов уцелели, и в этом было что-то… я не знаю… горделиво-вызывающее. Издали они напоминали распростертые руки человека, замершего в молитве… За этими арками лежало импровизированное страшное кладбище… Но они были в моих глазах символом возрождения и — любви.
Ненависть и надежда на новую жизнь. Два этих противоположных чувства охватывают меня всегда, когда я бываю здесь. Сначала ненависть, затем надежда. Но надежда посещала меня не всегда в отличие от ненависти…
Мы с Кэтрин убежали тогда прочь, не зная, как смотреть друг другу в глаза, как поделиться переполнявшими нас чувствами. Любой нормальный человек, увидев своими глазами эти руины, уже никогда не будет прежним. Все мы цивилизованные люди, все мы желаем добра своим ближним, стараемся не ввязываться в неприятности… Но если ты побываешь на Нулевом уровне и увидишь все это, то не сможешь продолжать прятаться от себя самого и дальше прикидываться добреньким. В тебе обязательно проснется голос ненависти. Ты предельно остро почувствуешь себя частью народа, которому нанесли страшную рану, и будешь готов пойти на все, чтобы отомстить, ранить в ответ…
Сегодня я чуть не попрощался с жизнью. Поначалу я был охвачен таким ужасом, что просто отказывался верить в происходящее. Мне казалось, сейчас я проснусь, открою глаза и ничего этого не будет. Но затем страх вдруг ушел. Мы проезжали как раз под самым Нулевым уровнем. Я смотрел в глаза смерти и сражался за свою жизнь. И во мне вновь проснулся этот голос — бешеное желание убить, покалечить, изуродовать, лишь бы спастись…
Внутри меня родилась незнакомая сила — холодная и беспощадная. Теперь я знаю, что она всегда со мной и что в критический момент она вновь придет мне на помощь.
Много лет назад один человек, представившийся моим родственником, прислал мне письмо, в котором было всего семь коротких строчек. И первая из них гласила: «Чтобы жить, познай смерть». Мне кажется, теперь я понял. Это мое первое испытание. Первая ступень на лестнице, которую я собираюсь построить. Я должен был познать смерть и откопать в себе силу, способную ей противостоять. И очень логично, что это испытание — первое. Ведь если человек элементарно не может защитить себя физически, то у него нет шансов выдержать более сложные испытания, не так ли? Я так рассуждаю.
Нулевой уровень — то место, где рухнули гигантские башни-близнецы. Но часовня Святого Павла осталась стоять. Говорили, что там даже не разбилось ни одного стекла. Одна моя знакомая, массажистка по профессии, добровольно помогала спасательным отрядам в первые часы после катастрофы. Она искала вместе с пожарными и строителями выживших и перетаскивала под своды храма, где их укрывали одеялами, кормили и утешали как могли. Мы все тогда ощутили себя частью одного народа. Мы, те, кто не пострадал, снимали с себя последнюю рубашку, чтобы помочь тем, на кого пришелся удар. Мы молились за них, ибо то были наши соотечественники, наши братья. Легко молиться за братьев и друзей своих. Вопрос — многие ли из нас способны молиться за врагов своих? За тех, кто хочет нашей погибели?
Роберт только-только загрузил очередную порцию своих размышлений на сайт, как вдруг услышал знакомую трель сервера «Америка-онлайн». В первое мгновение он решил, что это Терри. Но оказалось, что в сеть вышел человек под логином АдамХ.
