Я просто хотела понять, серьезно ты настроен или нет. Успокойся. Ты весь дрожишь от страха, Роберт Реклис. Но с этим мы разберемся. Позже. А теперь напряги все свое внимание.
Через полминуты идиотский голос робота в очередной раз радостно возвестил, что пришло новое письмо.
Терри кинула ему послание Адама, адресованное ей самой.
Дорогая Терри!
Близится момент, когда мне придется отправиться в то место, о котором я тебе говорил. Ты знаешь, что мне не отвертеться, хотя я, конечно, предпочел бы остаться с тобой. Но речь идет даже не о наших с тобой жалких жизнях. Ставки гораздо выше, и у меня нет выбора. Я должен исправить то потенциальное Зло, которое я же и выпустил на свет божий.
Отнесись к тому, что я сейчас скажу, со всем вниманием.
Маховик запушен. Где-то на территории Манхэттена спрятано устройство, заключающее в себе силу невероятной мощи. Оно известно под разными именами. Одни называют его «Гнозис», другие — «Марифат». На самом деле это устройство — окно в мир тьмы, куда нам всем суждено провалиться и где все наши самые жуткие страхи и кошмары получат реальное воплощение. Можно сказать, что этот мир не материален, что он существует лишь в нашем сознании, но это слабое утешение. Учение, создавшее его, уходит корнями в глубокую древность.
Устройство может быть обезврежено, но лишь теми, кто обладает сопоставимой с его мощью внутренней силой. Эти люди — большая редкость, и в настоящий момент на Манхэттене их всего двое. Одного мы назовем Единорогом — порождением «совершенного света»; другого — Минотавром, падшим. Минотавр служит магистрам Зла. Он сидит внутри меня, Терри. Он убивает и мучает меня. Он способен обезвредить устройство, но не собирается этого делать, а даже совсем напротив: он и те люди, к которым мне придется пойти, всячески подталкивают меня к тому, чтобы я инициировал его детонацию. Я пытаюсь бороться. Пока у меня это получается.
Единорог таится в другом человеке. Этот человек дремлет и не догадывается о силах, сокрытых в нем. Если я погибну, к тебе придет либо мой убийца, либо Спящий Единорог. Ты поймешь сама, кто из них кто. Твоя задача — разбудить Единорога и провести его по Пути истинному так далеко, как только ты сможешь. Ему необходимо будет набраться сил, чтобы попытаться остановить Зло.
Смертоносный заряд уже находится внутри устройства, и он поставлен на время; чтобы его обезвредить, необходимо отыскать семь малых ключей и один мастер-ключ. Малые ключи спрятаны на Манхэттене; мастер-ключ находится в надежных руках.
Возможно, мне удастся побороть Минотавра. Я молю Бога об этом.
Я делаю это в том числе и для нас с тобой.
И прости меня, если я не справлюсь.
Роберт вдруг закашлялся и долго не мог восстановить дыхание.
Когда он это написал?
Вчера. Перед тем как отправиться к тем людям, о которых он тут говорит. С тех пор от него ни весточки. А потом появился ты.
А он что-нибудь еще говорил тебе об этом чертовом устройстве?
Это не чертово устройство, а Марифат. Он его только так называл.
Арабское слово вроде…
Точно.
И как переводится на язык людей?
Там много вариантов. Один из них — познание Божественного.
Прекрасное название для этого устройства и того, что оно нам всем готовит. А о чем еще Адам предупреждал?
Он настаивал на том, что к этому делу нельзя ни в коем случае подключать полицию. Тут уместнее был бы священник, но бравые ребята в погонах даже не знают, что есть такая профессия. Полиция, армия, всевозможные штурмовые, спасательные отряды или группы быстрого реагирования — все это не поможет, а, напротив, будет только хуже. Если эти ребята приблизятся к устройству на пятьдесят ярдов, оно сдетонирует. Оно прочтет их страх, как я десять минут назад прочитала твое сознание, напитается им, и все — конец.
Роберт тупо перечитывал надпись на экране снова и снова, пока наконец не понял.
К устройству нельзя приближаться, испытывая страх, да? Обычные люди, обыватели, в том числе представители военных ведомств, будут непременно напуганы. Они всегда боятся, когда вступают в бой; просто умеют контролировать свой страх. Но он все равно сидит в их душах, так?
Совершенно верно. Устройство отыщет его, вытянет на свет божий, усилит до такой степени, как ему нужно, и… взорвется.
И что будет?
Вспомни Хиросиму. А теперь забудь. Ибо Хиросима — детская сказка на ночь в сравнении с тем, что будет. Если Минотавр или его хозяева добьются своего, наш мир перестанет существовать. Ядерная бомба взорвется в головах всех людей. Души человеческие будут отравлены ядом, в них не останется ничего святого. Устройство пробудит в людях все самое жуткое и страшное. Это будет вселенское проклятие.
Роберт, будучи не в силах до конца поверить в услышанное, качал головой, как китайский болванчик. А Адам находится в самой гуще этих событий… Он борется, пытается противостоять Злу… Он не сбежал, не забился в щель… Роберт испытал невольное чувство гордости за своего друга.
Сдается мне, я знаю, где теперь находится мастер-ключ…
Неужели? Он действительно в надежных руках?
Как сказать… Он у меня в кармане.
Боже!
Объясни, каким образом Минотавр сумел влезть в Адама? Это что вообще такое?
Дух бесплотный, падшая душа, испытывающая муки и страдания. Когда-то она была светлой. Но это все в прошлом.
А Единорог?
Подумай сам.
Нет, ты скажи.
Единорог — это ты, Роберт.
Он зажмурился, хотя и знал, что она так ответит. «Боже милосердный…» Роберт как следует выругался вслух и обреченно констатировал, что весь объят ужасом.
Не верю.
А ты поверь. Загляни в себя.
Выходит, она все-таки увидела в нем то, что он запрятал даже от самого себя — нечто невысказанное, тайное, укрытое в самых потаенных уголках его души. Осознание того, что он — это не он, а Единорог. И оно, выходит, всегда жило в нем, это осознание. И просто ждало случая, чтобы всплыть наружу. Пять минут назад он испытал гордость за друга, а теперь — обливаясь потом от страха и паники — вдруг почувствовал гордость за себя…
Он вспомнил давно покойных родителей. Честные, простые и трудолюбивые люди, которые по-своему учили его уму-разуму и при этом настойчиво намекали, что если он вдруг услышит от кого-то из родственников о «семейном проклятии», пусть забудет об этом в ту же минуту, ибо ничего такого не было, нет и быть не может. Что все бабкины предрассудки годятся лишь для того, чтобы выбросить их на помойку. Они приложили руку к тому, чтобы он стал неверующим. Они оградили его от общения с тетушками и дядьями, двоюродной и троюродной родней, оградили от каких-то туманных намеков на какие-то «темные события» времен войны. За всю свою жизнь Роберт не помнил, чтобы семья хоть раз собиралась вместе — большой шумной компанией. У них это было не принято.
И лишь однажды, когда ему уже исполнилось восемнадцать, кто-то из родственников все-таки вышел на него. Едва освоившись в университете, Роберт получил по почте анонимное письмо:
Мы с тобой одной крови, и я считаю, что есть вещи, которые ты имеешь право знать. Никто из родных не расскажет тебе об этом, а я расскажу. И да хранит меня Господь. То, что ты прочтешь ниже, покажется тебе странным и непонятным. Но ты все поймешь позже, когда придет время. Важна каждая строчка, не позабудь их.
Ниже были всего семь коротких строчек. Роберт вскоре куда-то затерял это письмо, а в конце семестра, разбирая старые вещи, случайно отыскал и сжег вместе с мусором. Но строчки врезались ему в память намертво:
Чтобы жить, познай смерть.
В любви отдай — и обретешь.
Ищи свободы дальние границы.
Пройди дорогой иных.
Намеренья твои — твой компас.
Как внизу, так и вверху, как внутри, так и снаружи.
Умри, чтобы жить.