— Отправил бы?

— Да. Отчего нет? Я могу отказаться от твоих услуг дизайнера, — мягко сказал он, — согласись, мне следовало бы потребовать определенного опыта в этой области… но в качестве преподавателя ты не только специалист, но и способный человек с правильной… — Он запнулся, отыскивая подходящее слово.

— Квалификацией? — предположила она. — Она могла бы не понадобиться.

Хватит настраивать его против себя, Рокси! Слушай, что он говорит, притворись, что поверила.

— Только ее часть, — кивнув, сказал Джино. — Восприятие, интуиция, воображение, энергия.

— Но не терпеливость.

— С одаренными детьми терпеливость может не понадобиться.

— Спасибо, — подумав какое-то мгновение, сказала Роксана. — Я…

— Подумай об этом.

— Да. Подумаю.

Лежа в своей комнате, она думала об обучении музыке, провалах на вокальных прослушиваниях, критике бывшего мужа, о том, как Пия плела косичку из чеснока, какова форма предплечья у Джино Ди Бартоли, о вкусе великолепного шампанского, незабываемом поцелуе и… заснула только в четыре часа утра.

До назначенного времени оставалось две минуты. Роксана Мэдисон опаздывала, на что Джино и надеялся. Это оправдало бы его намерение уволить обеих сестер, не задумываясь над тем, что он повел себя мелочно или недальновидно.

Он чувствовал увлечение и одновременно подозрительность, чего не привык испытывать — как в отношении к женщинам, так и в отношении к нанятым им работникам.

— Куда подевалась моя рассудительность? — пробормотал он по-итальянски.

Девушки, которые были у него до брака, оказывались очень подкладистыми. Во время учебы он встречался с парой заядлых любительниц вечеринок, а также с эксцентричной студенткой факультета философии. В течение первых двух лет работы в компании Ди Бартоли Джино выбирал себе женщин из младшего руководящего звена. Например, тех, кто работал в области рекламы.

В двадцать семь лет Джино кичился своей безупречной рассудительностью. Встретив Анжелу, он сразу понял, что ее прошлое безупречно, она обладает умеренным честолюбием в жизни и профессии.

Но их брак не сложился, и развод стал частью решительных стратегических действий со стороны Джино.

Но может быть, он ошибался во время развода с Анжелой?

В дверь его кабинета осторожно постучали. На часах было ровно десять утра.

— Войдите, — сказал он, так и не решив, что делать с мисс Мэдисон.

Три секунды спустя его нерешительность исчезла.

Роксана появилась вместе с Пией. Его дочь сидела на ноге Роксаны, обхватив ее за икру руками и ногами.

— Извини, — радостно произнесла Роксана. — К моей ноге что-то прилипло и не отстает. Я заметила у черного хода грязеочиститель обуви. Думаешь, это поможет?

Пия хихикала, Роксана также была довольна, а у Джино не хватило смелости обругать их обеих. Пии были нужны такие моменты радости в жизни. Может, ей необходима и такая женщина?

— Может быть, — согласился он. — Или хочешь, возьми пинцет, лом или пятновыводитель у Марии. Должен сказать, что пятно очень серьезное.

Пии слова отца показались очень смешными, и она рассмеялась. Было так приятно слышать ее смех, а не вопли, и не видеть ее напряженного лица.

Роксана изобразила, будто воспользовалась щипцами, ломом и пятновыводителем, и наконец было объявлено, что пятно «чудесным образом исчезло». Пия, хихикая, выбежала из комнаты, кивнув Роксане, которая предложила ей встретиться во дворе.

Пия закрыла дверь и оставила их одних. Роксана посмотрела Джино в глаза и нахально спросила:

— Так мне можно распаковывать вещи? — И, состроив умилительную гримасу, прибавила тише: — Пожалуйста…

Джино заставил себя смотреть на нее суровее, чем ему хотелось. В его ушах все еще раздавался смех Пии.

— Твои манеры и умоляющее лицо не помогут, — сурово произнес он. — Я уже принял решение.

Роксана спокойно восприняла его резкость и кивнула.

— Да, конечно. Я понимаю.

— Я оставляю тебя здесь для выполнения проекта. Взамен ты, когда будет возможность, станешь проводить время с Пией.

— Спасибо! Я сделаю это с удовольствием.

— Если мне понравится, как ты занимаешься с моей дочерью, Ровена получит блестящую рекомендацию. В противном случае можешь уезжать хоть сейчас.

Роксана была слишком обрадована и не придала значения его угрозе. Ее щеки пылали.

— Тебе понравится, — пообещала она. — Рови настолько деятельна! Вчера вечером она уже сделала несколько надписей для информационных табличек, которые хочет поставить рядом с каждой античной розой.

— На этот раз я буду проверять все ее идеи, — сказал Джино, стараясь не поддаваться страстному энтузиазму Роксаны.

— Она может прислать информацию по электронной почте, как только ты захочешь. У нее есть также несколько предложений для садовников. Пойду поговорю с ними, если я не нужна тебе в доме.

— Не нужна. Я буду занят все утро.

Это настоящее увольнение, подумала Роксана, выходя из дома.

Высокомерный Джино Ди Бартоли привык к тому, что ему повинуются, и любил контролировать других. Он ясно дал понять, что она остается здесь только по его прихоти и что ей с сестрой лучше работать должным образом.

Что, кстати, было справедливо. В течение дня она присматривала за работой садовников, развлекала Пию и провела с ней еще один импровизированный урок игры на рояле. В пять часов вечера на кухне она с Марией заговорщически обсуждала вопрос, где следует устраивать семейные обеды.

— Синьора Анжела считала, что детям нужно учиться хорошим манерам за столом в специально отведенной для этого комнате, мисс Мэдисон, — промолвила Мария, — и я знаю, то синьор Джино соглашался с ней.

— Я согласна, — сказала Рокс, — но это не значит, что Пия должна есть в громадной столовой трижды в день. Неужели и я должна так поступать? И завтрак, и обед с демонстрацией хороших манер становятся все продолжительнее. Это очень мучительно даже для меня, не говоря уже о ребенке.

— Существует застекленная терраса, где иногда летом обедает семья, — проговорила Мария, — но синьор Джино отдал вам это помещение под офис.

— Но это не обязательно. Какая глупость! Хотя, если подумать, в настоящий момент на террасе был беспорядок. Она редко проводила на ней время, только несколько раз отправлялась в спешке пролистать книги и записи Рови. Круглый металлический столик, стулья и книжные полки были завалены бумагами, стопками книг, а компьютер был поставлен на сервант для удобства.

— Мне не нужен отдельный офис, — сказала она Марии. — У меня громадная спальня. В самом деле, было бы удобнее поднять все вещи туда, оттого что теперь я консультируюсь с моей… — она прервалась, вспомнив, что только Джино знал, кто она. — Оттого что иногда мне нравится работать по ночам или рано утром, и я не хочу кого-либо беспокоить, спускаясь вниз в неподходящее время.

— Терраса намного лучше, — согласилась Мария. — Ближе к кухне. Для меня это удобнее. Мы могли бы открывать двери, когда тепло, и устраивать пикники. Пия могла бы пригласить подругу. У местного семейного доктора есть прелестная девочка. Вы правы, мисс Мэдисон, мы можем это устроить. Все эти истерики, когда ей на самом деле нужно… — она вздохнула, щелкнула языком и покачала головой.

Рокс сочувствующе кивнула, обсуждать дальше было нечего.

— Я пойду освобожу террасу прямо сейчас, Мария, — сказала она, решив успеть к ужину.

— Я вам помогу, — кивнула Мария.

Позже, распаковывая собственные вещи, она уложила в пустой чемодан одежду Ровены, которую не собиралась надевать, и развесила в шкафу свою — ведь она остается в доме Ди Бартоли.

Воздух, свет, щебетание птиц, волнение в крови — все говорило Джино о наступившей весне. Сегодня он работал с шести утра без перерыва, отчего у него затекла спина.

Он поднялся из-за стола и немного размялся. Было почти одиннадцать часов.