Он первым вышел из винного погреба обратно в узкий коридор. Низкий сводчатый потолок подземного хода был облицован желтым кирпичом, а стены оштукатурены. От света электрических фонариков стало совсем светло, и Дэнни разглядел процарапанные в штукатурке слова на незнакомом языке. Кое-где встречались картинки: рука, лошадь, рыба. Анна с детьми начала отставать и шла теперь перед Дэнни. Почти никто не разговаривал.

Внезапно под сводами прокатился глухой стук, будто обрушилось что-то тяжелое — даже земля под ногами содрогнулась. Все смолкли. Впереди встали, но идущие сзади продолжали двигаться, отчего в узком коридоре образовался затор.

Молчание нарушил звонкий голос Бенджи: Папа, что это?

Ховард: Пока не знаю.

Все ждали, но больше ничего не произошло. Правда, шепот у Дэнни над ухом в тишине стал настойчивее: шорахасса… висхафоршинн… лашатисхин… —так явственно, что вместе со словами, казалось, до него долетало и дыхание.

Ховард: Мик, ты там?

Мик: Да.

Ховард: Никто не потерялся?

Мик: Все на месте. Я считал.

Ховард: Ага, хорошо. Тогда идем дальше.

И цепочка снова растянулась по коридору. Дэнни поймал себя на том, что он начинает отключаться. То ли из-за назойливого шепота в мозгу, то ли от недосыпа — но ему постоянно приходилось напоминать себе, что у них с Ховардом война, что в кармане у него нож. Эти чрезвычайно важные обстоятельства почему-то упрямо выскальзывали из его памяти и исчезали. Как исчезла головная боль, которая просто ушла в какой-то момент, а он и не заметил.

Впереди свернули направо, и вскоре взволнованный гул вытеснил из ушей Дэнни неотвязный шепот. Видимо, там обнаружилось что-то серьезное.

Толстая деревянная дверь вела в помещение, размерами многократно превосходившее винный погреб. Лучи нескольких фонариков терялись вдали, и Дэнни не сразу понял, что перед ним такое. Автомобильные шасси? Тренажеры? Лишь когда все сгрудились внутри и света от фонариков прибавилось, он сообразил, что смотрит на орудия пыток. Вот дыба, вот тяжелые деревянные колодки с обитыми железом отверстиями для рук и ног, вот костюм из железных полосок с шипами, сделанный по форме и размеру человеческого тела. И еще множество вещей, о назначении которых Дэнни мог только догадываться, — но от одного взгляда на них по коже пробегали мурашки.

Ховард: Бенджи, сын, ты где? Эхо исказило его голос до неузнаваемости.

Ребенок вцепился в руку матери.

Ховард: Иди сюда, Бенджи. Смотри, что тут такое. Это же времена короля Артура! Кому рассказать — не поверят!

Мальчик изо всех сил старался понравиться отцу. Отпустив руку Анны, он отважно протолкался вперед. Ховард посадил его себе на плечи и двинулся в глубь помещения. Электрический свет метался по сторонам, оживляя спящее пространство. Впереди показалась дальняя стена, и в ней три арочных проема, забранных толстыми железными прутьями.

Ховард: А тут что у нас такое?

Все устремились к проемам, увлекая Дэнни за собой. Лучи фонариков между прутьями высветили какую-то яму. В первую секунду показалось, что внизу ничего нет. А потом Бенджи закричал.

Это был страшный, раздирающий душу крик. Он ударил по барабанным перепонкам, Анна резко дернулась, отчего проснулась и захныкала малышка. Но старший брат кричал так, что ее почти не было слышно. Он оказался выше всех — сидел на плечах у отца. Может, потому и разглядел все первым.

Но наконец разглядели и остальные. Яма была полна скелетов. Они лежали на полу, сидели, привалившись к стене, с некоторых свисали истлевшие клочья — остатки одежд. Застывшие в позах, в которых их застигла смерть, они тянули руки и клонили желтые черепа к решеткам, словно все еще надеясь, что кто-то придет и выпустит их. У них были пустые глазницы, огромные мушиные глаза и зубастые оскаленные челюсти — казалось, что скелеты кривляются или хохочут. Дэнни доводилось раньше видеть человеческие скелеты, но к такому он не был готов. Он оцепенел, не желая верить. Нет-нет, это все ненастоящее! Пусть лучше будет ненастоящее. Шепот в ушах Дэнни все нарастал и начал уже перекрывать пронзительный крик ребенка.

Анна протиснулась к Ховарду. Мне надо вывести Бенджи наверх, без всякого выражения сказала она.

Ховард остолбенело замер, кажется не зная, что ей ответить. Он ссадил Бенджи с плеч, тот кинулся к матери и, рыдая, обхватил руками ее колени. Мгновенно, как электрическая искра, тревога пронзила и всех остальных, но взрослые сдерживались: им было неловко друг перед другом.

Ховард кинул взгляд за решетку, его кадык дернулся. Да. Хорошо. Знаешь, куда идти? Скажи Мику, чтобы он вас вывел.

Анна: Нет, не нужно. Мы дойдем сами. Она не хотела оставаться с Миком наедине.

Дэнни: Я их выведу. Ему смертельно хотелось наверх.

Ховард: Дорогу найдешь?

Сзади неслышно подошел Мик. Дэнни обернулся к нему. Налево и до конца коридора, так?

Да. Мик смотрел на Дэнни тяжелым взглядом, словно пытаясь ему что-то внушить.

Дэнни: Только мне понадобится фонарик. И Анне тоже.

Им протянули сразу два фонарика. Мик молча стоял с картой под мышкой, все так же странно глядя на Дэнни.

Дэнни (тихо): Все будет хорошо, Мик. Обещаю.

Мик кивнул. Анна взяла Бенджи за руку, и они направились к двери. С обеих сторон от прохода чернели орудия пыток. Голова Бенджи моталась из стороны в сторону. Он уже не рыдал, а скулил жалобно, длинно и неумолчно. Малышка вертела головой и таращила глаза, тщетно пытаясь отыскать хоть один знакомый предмет.

Когда они вышли из камеры пыток в сводчатый коридор, стало легче, хотя теперь, с двумя фонариками, идти было гораздо темнее, чем раньше. Никакой свет извне сюда не проникал, и Дэнни даже не понимал, откуда тут, под землей, берется воздух. Из каких-нибудь вентиляционных отверстий? Или они спустились еще недостаточно глубоко и кислород просто не успел кончиться?

Дэнни: Скоро выберемся.

Анна: Не надо было забираться.

Дэнни: Да.

Анна: Дура. Помутнение рассудка нашло.

Дэнни: Ты пошла за Ховардом. Как и мы все.

Анна: Своей головой надо было думать.

Бенджи продолжал скулить, но все же шел, волочил ноги. Спустя несколько минут слева показался арочный проход, и луч фонарика скользнул по рядам винных бутылок. Все в порядке, они идут правильно.

Когда они начали подниматься по лестнице, сердце Дэнни заколотилось вдвое быстрее. Наверх, наверх! Лишь сейчас он запоздало удивился тому, что Ховард так легко его отпустил.

Неожиданно Бенджи обмяк, повалился на каменную ступеньку и замер.

Анна: Бенджи, надо идти. Ну пожалуйста, милый, я не могу взять тебя на руки. Видишь, у меня Сара.

Бенджи просто лежал и молчал. Дэнни чуть не взорвался. Будь они сейчас на краю утеса, он пинком скинул бы паршивца вниз. Вместо этого он нагнулся и оторвал Бенджи от ступеньки. Он еще никогда в жизни не держал на руках ребенка, даже младенца.

Я его поднял, сказал он Анне.

Но поднять это одно, а вот как его удержать? Руки, ноги, голова Бенджи безвольно болтались, и Дэнни чувствовал, что уронит его, если не перехватит поудобнее. Черт, этого только не хватало! Наконец ему удалось подсунуть руки под худые мальчишеские коленки, а голову уложить к себе на плечо. Стало легче — Бенджи теперь висел сам, обхватив Дэнни за шею.

Они продолжали взбираться по лестнице: Дэнни впереди, за ним Анна с младенцем. Теперь, когда Бенджи перестал хныкать, Дэнни снова слышал шепот — будто голоса все время были рядом, но ждали, когда наступит тишина: хершашаша… вассафрасса… —то ли слова, то ли бессмысленный набор звуков. Еще один лестничный пролет. И еще один.

Дэнни: Кажется, немного осталось.

Анна: Надеюсь.

А на следующей ступеньке Дэнни получил удар по голове. Фонарик запрыгал вниз по ступенькам, ребенок на руках у Дэнни дернулся. Анна испуганно вскрикнула.

Что случилось? Что с Бенджи?

Дэнни стоял как оглушенный. Во рту появился солоноватый вкус крови: он прикусил язык. Шарахнули по голове чем-то тяжелым, подумал Дэнни, но, подняв руку, нащупал над собой плоскость, перекрывающую проход. Подниматься дальше было некуда.