Оказавшись на улице, Атуа бросил взгляд по сторонам, нигде никого видно не было, лишь напротив двери стоял большой темный кар, видимо, на котором прибыл к Расселу тот самый офицер заградительного отряда. Атуа видел его впервые, но судя по тому, как офицер непринужденно вошел в кабинет Рассела, он занимал на станции достаточно высокое положение. Атуа шагнул к кару.

Нет! Он остановился и механически мотнул головой. Рискованно: увидят — сразу все поймут.

Повернувшись, он быстро пошел по улице, выбросив свое поле далеко в стороны, чтобы, уже издалека почувствовать сближение с кем-либо, могущим нести угрозу и чтобы можно было что-то предпринять для избежания нежелательной и тем более, опасной встречи. В этом сегменте станции располагались административно-управленческие структуры и здесь всегда было многолюдно, но в такой ранний час еще никого не было.

Дойдя до угла, Атуа остановился и, проверив радиусную улицу, свернул на нее. Дойдя до следующего перекрестка, он свернул еще на одну улицу.

Куда сейчас? В зал управления?

Принялся размышлять он, стараясь идти нормально, без подозрительной спешки: на этой улице располагалось достаточно много различных лабораторий и несмотря на ранний час, она была многолюдной, но все шли быстро, даже торопливо, создавая впечатление беспорядочной суеты: кто-то безмолвно кивал ему головой и не ожидая ответа, проходил мимо, кто даже и не смотрел в его сторону, видимо занятый своими мыслями. Поняв, что своей неторопливостью он, как раз и выделятся, Атуа ускорил шаги.

Но знают ли там, что Рассел приказал мне заступить на дежурство, ведь для всех я нахожусь под домашним арестом. Продолжал размышлять он, внимательно следя за обстановкой вокруг себя. Говорил он кому-то обо мне? Бесконечные вопросы терзали его разум. Кого он имел ввиду, когда сказал офицеру, что отдал необходимые распоряжения? Одного меня или кого-то еще?

— Проклятье!

Атуа вздрогнул от произнесенного слова и остановившись, покрутил головой, но кажется на его никто не обращал внимания. Шумно выдохнув, он продолжил путь. Невольно вырвавшееся из него громкое слово, застало его врасплох и показало, что он потерял над собой контроль.

Может попытаться найти квартиру Горра? А если меня, действительно, ждут в зале управления? Невольно, он вновь погрузился в размышления. Проклятье! Еще раз выругался он, но уже беззвучно, поняв, что потерял контроль над окружающей обстановкой. Собственно, а куда я сейчас иду?

Выйдя из размышлений, Атуа покрутил головой и увидел, что свернул еще на одну радиусную улицу и которая идет в сторону зала управления. Если ноги меня сами туда несут, значит, он состроил гримасу, туда мне и нужно. Тем более, что я не знаю, где квартира Горра, а искать ее сейчас, он достал сканер связи и взглянул на цифры хронометра, уже подозрительно. Рассел, наверное, потерял ориентацию во времени, если вызвал меня в такую рань?

Атуа сунул сканер связи, назад, в карман и вновь почувствовал, что руке, словно, что-то мешает.

Что там такое? Он приподнял правую руку и начал ее рассматривать. Не найдя никаких видимых дефектов, он состроил гримасу и негромко хмыкнул. Что они видят? А если согнуть, вдруг пришла ему мысль?

Атуа медленно согнул руку, но снова никаких видимых дефектов не увидел. Остановившись, он потряс рукой и не почувствовал никаких неудобств.

— Черт! Но я же только что…

А может…

Атуа резко согнул руку и из локтевого сгиба, вдруг, выперся какой-то нарост и локоть противно повело в сторону. Атуа дотронулся до нароста — он был очень твердым, хотя на кость и не был похож. Он разогнул руку, нарост исчез. Он еще несколько раз быстро согнул и разогнул руку и каждый раз нарост неизменно появлялся. Тогда Атуа медленно согнул руку — нароста не было. Он провел ладонью по лбу.

Я быстро согнул руку перед дверью, вспомнил он и в этот момент офицер увидел нарост. А как я лежал около портатора? Атуа попытался вспомнить свою позу. Рука прижата к груди, локоть…

Он поднял руку и прижал ее к груди: локоть оттопырился далеко в сторону, нарост выперся вверх и был прекрасно виден. Проклятье! Атуа опустил руку. А он оказался внимательным. Не в пример мне.

Черт! Атуа дернулся, намереваясь остановиться, но спохватившись, продолжил путь. С ним были десантники. Кто они? Они еще в портаторе или там уже другие?

Стоп, стоп! Атуа механически провел ладонью по лбу. Рассел ведь хотел приказать, чтобы реаниматоры ликвидировали этот дефект, но не успел. По губам Атуа скользнула ухмылка. А если самому обратиться к ним?

Вдруг Атуа насторожился и в тот же миг бросился на улицу лицом вниз и, накрыв голову руками, словно пытаясь таким образом экранировать свое поле, замер, стараясь подавить в себе всякое проявление жизни.

Поле нечто было над ним. Оно коснулось его.

За то время, когда носителем его разума было тело Крета, разум Атуа научился достаточно сносно управлять им. Носитель был, крайне, несовершенен, но зато легко управлялся. Сейчас же его носителем был сармат, а это был уже совершенно другой уровень, более прогрессивный, более интеллектуальный. Информационное поле Атуа прекрасно себя чувствовало в нем, да и психотронное поле было более чувствительным, нежели в носителе зевса, словно носитель сармата усиливал его. Он даже чем-то напоминал его родной носитель. Но в тоже время, он был более трудным в управлении: Атуа с трудом удавалось заставить замереть его сердце, чтобы прекратить ток крови, в отличие от сердца носителя зевса, которое останавливалось без проблем, но в то же время, уже через несколько мгновений, Атуа начинал чувствовать, как начинал гибнуть и носитель зевса, что резко ограничивало его возможности. Сейчас же Атуа чувствовал, что возможности его теперешнего носителя были гораздо мощнее, носителя зевса и его неумение пользоваться ими было связано с лишь с тем, что он очень короткое время пользовался своим новым носителем и еще не узнал механизма управления им. Но как раз этого самого времени у него сейчас и не было.

Время шло, а Атуа все еще оставался жив. Теряясь в догадках, он осторожно выбросил свое поле в стороны — рядом никого не чувствовалось. Поля нечто, определенно, поблизости не было. Он осторожно опустил руки и приподнял голову, впереди, посреди улицы, что-то чернело. Атуа вскочил и сделав несколько шагов в сторону чернеющих предметов, вдруг, замер: посреди улицы лежали два иссушенных носителя. Это, несомненно, была работа нечто.

Атуа передернулся: он ведь тоже мог не подняться сейчас, благодаря своей опрометчивости. Этот загадочный феномен нечто начинал его серьезно тревожить.

Он покрутил головой: вокруг никого не было, лишь в торце улицы виднелись раскрытые двери зала управления. Он направился к ним. Проходя мимо неподвижного носителя, он заглянул ему в лицо и, состроив гримасу, отшатнулся — на него смотрели широко раскрытые глаза скелета.

Если бы Атуа находился в своей галактике, то, несомненно, решил бы, что это разум какого-то сумасшедшего ареда вселился в поле зилота, но здесь, в чужом мире, поверить в это он не мог и сейчас, смотря на обезображенное лицо, он начинал увероваться, что у зевсов есть тоже, что-то такое же, лишь с другим полем, но с таким же изуверским действом, о котором они и сами ничего не знают.

Кто он такой — зилот, толком в Этан никто не знал, были лишь догадки. Он создавал чувство биоэнергетического облака с очень мощным психотронным полем и высокой степенью его экранизации. Приборов, способных зарегистрировать поле зилота, у этанов не было. Лишь некоторые из гротов, обладающие сильным и широкодиапазонным психотронным полем были способны почувствовать его присутствие.

Наиболее вероятным временем происхождения зилотов считался момент энергетической катастрофы в галактике. Вполне возможно, что они есть ничто иное, как свернувшиеся каналы перемещения с застрявшими в них разумами, обреченные теперь к вечным скитаниям по просторам Вселенной. Неподвластный никому и ничему симбиоз энергии и разума. Энергия, несущая в себе разум. Что может быть чудовищней?