— Кто тебе, твою мать, разрешил идти на контакт с Ивановым?! Почему со мной не посоветовался, так-перетак?!
— Я пробовал дозво... — хотел было разъяснить ситуацию Леонтьев, но генерал его и слушать не стал.
— Дурак ты, Леонтьев! — рявкнул Крамаренко. — Дурак и пустозвон. Толку от тебя, что от козла этого самого. Ты все дело, можно сказать, под удар подставил.
Владислава Юрьевича даже передернуло всего от возмущения и отвращения к этому солдафону. Как можно с такими общаться?! Это прямо вонствующий коллаборационист!
— Но мне кажется, что вы не правы, Дмитрий Васильевич. Иванов очень даже клюнул. Он, видите ли, женится на молоденькой женщине и очень, так сказать, нуждается.
— Кто на что из вас клюнул, это ещё надо разобраться. Я сам с ним не знаком, но много о нем слышал. Тот ещё гусь!
— С годами люди меняются, Дмитрий Васильевич.
— Только не такие, как этот. Это сучье племя с корнем надо, что б побегов никаких. Тебе вот с кем надо о нем потолковать. Подожди, у меня где-то записано... Ага. Вот. С Поляковым Антоном Сергеевичем. Он этого Иванова, как облупленного. С ним потолкуй. Он тебе подскажет, что надо делать. Понял?
— Ну как же. Антон Сергеевич очень был у нас уважаемым человеком. Я был лично ему представлен. Умнейший человек и воспитания отменного. А где мне его найти?
— Сидит он сейчас с вами по соседству в Кемеровской области в ИТК-3. Запиши, чтобы не забыть.
— Я запомню. Спасибо.
После разговора с этим несносным грубияном Владислав Юрьевич ещё раз проанализировал действия Иванова и его невесты. Вели они себя очень естественно даже в мелочах. Он же сам видел, как этот Иванов со стола вилку. Если бы Иванов был таким, каким его рисует этот хам, то бы сразу стал выяснять — чей это браслет и как он оказался около его стула. А он, вот вам, пожалуйста, — вилку со стола. Нет, здесь что-то не то. Может он и был раньше. А теперь влюбился. Может быть он мечтал о таком подарке своей невесте. Такая девушка! Она и большего достойна! Нимфа! Этакая русская Суламифь! Малина в сметане! Если быть до конца честным, то он откровенно позавидовал Иванову. А чем он, Савельев, хуже? И в смысле внешности и вообще? У Иванова в роду, поди, все «пролетарии всех стран соединяйтесь». Это видно даже по тому, как он держит вилку, не говоря уж об антропологии и всем прочем. А у него, если верить маман, в роду сплошные графы и князья. Да это он и так, без маман, чувствует. Опять же денег вполне достаточно, чтобы его жена ни в чем не нуждалась. Должность пока незавидная? Но это — пока. Очень скоро он займет место шефа службы безопасности в правительстве Сибирской республики. Все к этому идет. Так что по всем статьям он гороздо предпочтительнее для Светланы, чем этот следователь. Такая девушка! Что может ей дать этот жалкий Иванов? А он, Савельев, дал бы ей все.
Дело в том, что Владислав Юрьевич уже как год вдовствовал. Жена его умерла от элементарной пневмонии. Нелепейший случай! Вопиющая халатность врачей. Внезапный отек легких, и не успели спасти. Сын Юрий учился в Москве в Институте журналистики. А Савельев ходил бобылем, подыскивал половину. В основном поэтому он и сблизился с Людмилой Яковлевной. Но скоро понял, что она ему не пара. Была в ней какая-то вульгаринка, что-то от уличной девки. Эти её бокалы об пол. Это черт знает что такое! И потом её вулкан страстей... Нет, пусть этот вулкан тушит кто-то другой, а он — пас. А Светлана... О, Светлана! Она — совсем другое дело. Она — настоящая. Может украсить любого мужчину. Они бы превосходно смотрелись вдвоем. Если быть откровенным, то Владислав Юрьевич не был счастлив в браке. Нет. Скандальный у покойницы был характер. Эти её мелочные придирки, скандалы по пустякам, истерики, необоснованная ревность. Бр-р! Даже вспоминать не хочется. А вот Светлана никогда не опуститься до мелочных придирок — это сразу видно. Словом, мечта мужчины!
Людмила Яковлевна ему и сообщила, что в салон пришла майор милиции — невеста Иванова, что не очень настаивала об оплате услуг. Не воспользоваться этим случаем было бы непростительно с его стороны. В том, что здесь все чисто — Савельев был уверен. Иначе бы Светлана не заявилась под своим именем, не стала бы афишировать свою должность. Вот почему они с Людмилой и придумали её день рождения — очень уж хотелось посмотреть, что этот Иванов собой представляет. А идея с этим браслетом возникла совершенно спонтанно. Владислав Юрьевич вовсе не связывал с ней никаких надежд. Просто решил посмотреть — как поступит в данной ситуации знаменитый следователь, о котором столько говорят? И, вдруг, эта вилка на пол и все такое. Но именно этот поступок Иванова и зародил в душе Савельева беспокойство. А разговор с Крамаренко его, это беспокойство, усилил. Надо действительно потолковать с Поляковым. И потом, посоветоваться с умным человеком никогда не бывает лишним.
Утром следующего дня Владислав Юрьевич уже ехал в своем «Форде» в Кемерово. ИТК-З он отыскал без труда. Еще вчера он пробросил несколько звонков нужным людям. Поэтому сегодня его уже поджидали в колонии. Коренастый мужчина средних лет в форме майора с простоватым лицом бригадира каменьщиков — обветренным и задубелым, проводил его в какой-то убогий кабинет с допотопной мебелью, попросил подожать, а сам вышел.
Через пять минут в кабинете появился Антон Сергеевич Поляков. Одет он был в светло-коричневый блузон, темно-коричневые вельветовые брюки, а на ногах — замшевые туфли. И, глядя на него, Савельев невольно подумал:
«С деньгами и влиятельными друзьями и здесь жить можно».
Последний раз он видел Полякова лет пять назад. В нем с тех пор мало что изменилось. Разве что стал суше, строже. Он остановился у порога и выжидательно смотрел на Владислава Юрьевича, не узнавая. Тот вскочил из-за стола, подбежал, протянул Полякову руку.
— Здравствуйте, Антон Сергеевич! Рад видеть вас в добром здравии. А я — Савельев Владислав Юрьевич. Лет шесть тому меня вам представляли. Не помните?
— Здравствуйте, Владислав Юрьевич! — ответил Поляков, пожимая руку. — Да-да, припоминаю. — Но по глазам было видно, что он Савельева не узнал.
— Антон Сергеевич, мне посоветовали к вам обратиться по поводу следователя Иванова.
— Сергея Ивановича? — уточнил Полякова, внешне никак не проявив своих чувств.
— Да. Его, — кивнул Савельев.
— Этот следователь мне и здесь покоя не дает, — чуть усмехнулся Поляков. — И что же вас интересует?
— Давайте присядем, — Владислав Юрьевич указал на древний вышерпаный кожанный диван с валиками вместо подлокотников. Сели. Савельев достал пачку «Мальборо», предложил Полякову, но тот отказался. Владислав Юрьевич закурил и начал свой рассказ.
И чем больше слушал Антон Сергеевич этого представительного господина с красивым благополучным лицом и учтивыми манерами содержателя второразрядного борделя, тем больше мрачнел. Тот совершает ту же ошибку, какую когда-то совершил он, Поляков, — недооценивает Иванова. А это чревато большими неприятностями. Похоже, что этот попал в ловко поставленный капкан Иванова. Вообразил себя охотником, а оказался в роли подопытного кролика. Очень на то похоже. Убежден, что Иванов купился на какой-то там браслет. Учит дураков жизнь, учит, а все без толку. Иванов из вымирающего племени правоборцев. Таких невозможно купить, если даже бросишь к их ногам все богатство мира. Их немного, но они есть. И не учитавать это — преступление. Таких можно лишь уничтожить. Да, а что это он говорит о какой-то там женитьбе Иванова? А что же сталось с его Екатериной? Неужто разошлись? А такая была красивая пара. Антон Сергееевич, мстя Иванову, организовал как-то покушение на эту красавицу. Но той посчастливилось уцелеть. Неужто они разошлись?!
— А что случилось с прежней женой Иванова? — спросил он после рассказа Савельева.
— Она умерла уже более года назад. Кровоизлияние мозга — как следствие черепно-мозговой травмы.
«Значит, я все-таки достал Иванова», — подумал Поляков. Но, странное дело, эта новость не вызвала в душе Антона Сергеевича ни злорадства, ни даже удовлетворения. Нет. Наоборот, ему было искренне жаль Иванова. Трудно ему приходится в жизни. Очень трудно. Глубоко в душе Поляков симпатизировал этому следователю. Когда-то в юности он и сам был вот таким же ярым максималистом, бескомпромиссным борцом за правду. Но жизнь быстро внесла свои коррективы и он понял что к чему. Плевать против ветра — себе дороже. И тем не менее, встречая таких людей, как Сергей Иванов, он искренне удивлялся их бесстрашию. К таким людям можно по разному относиться, но не уважать их нельзя.
