Следователь чуть подумал, кивнул каким-то своим мыслям и продолжил:

– Про то, что столь большую сумму грузят, эдак заранее не рассчитаешь. Полагаю, для налета время точное знать надобно было. А про время только из банка известить могли. Либо преступники все-таки наугад шли, но не похоже, подготовка впечатляет. В банке надо концы искать. Ищу.

– Немного народу, поди, знало? – с надеждой спросил полицмейстер.

– Человек двадцать, – разочаровал его Петр Александрович. – Сторожей одних полтора десятка. Они сумму не знали, но явно ведь не обычный рейс, столько охранников редко вызывают, догадаться не сложно. Им с вечера, около восемнадцати часов, сообщили, чтоб на утро готовы были. До проезда установленной сыскными подводы время имелось. Причем семеро охранников погибли. Если наводчик среди них, что исключать нельзя, то след оборван. Еще знали председатель правления, два вице-директора, счетовод и начальник охраны. Все допрошены, но все в удивлении, как и ожидалось.

– А получатель? – спросил сыскарь.

– Волжско-Камский банк. Ярмарка скоро, потребовались наличные. Но там сумму и день два человека всего знали, с ними проще. Тут, однако, есть аргументы в пользу и второй версии.

Мысль следователя в пояснении не нуждалась. Макарьевская ярмарка проводилась ежегодно с 15 июля, наличные ассигнации банку нужны каждый год и много – скупщики приезжают, снимают деньги со счета и расплачиваются на ярмарке с мелкими продавцами.

– Так что, – закончил Ежевский, – в рассуждении прошлых лет предугадать перевозку денег возможно было.

– Они что, каждый раз по два миллиона возят? – удивился начальник сыска.

– Обычно меньше, но все равно солидные суммы. А нынче год удачный предвидится. Юбилей его величества, урожай богатый предсказывают, после бунтов страна в порядок приходит. Да и в Европах подъем, оттуда гости ожидаются.

– А я думаю, – внезапно заявил полицмейстер, – это политические. Из бомбистов.

– Чего вдруг, ваше превосходительство? – поморщился следователь.

– Ну сами смотрите: автоматы заграничные, убивают напропалую, расчет такой точный. Жандармы в курсе?

– В курсе.

Резоны полицейского чина Петр Александрович понимал преотлично. За нераскрытое разбойное нападение с групповым убийством и похищением таких денег с того снимут голову. А раскрытие пока не светит. Если привязать к налету террористов, дело немедленно уйдет в Жандармский корпус. После выделения из МВД охранных отделений всем политическим розыском занимались там, полицмейстера «политика» последние четыре года не касалась.

– Так, может, они и дело возьмут?

Участники совещания смотрели на шефа городской полиции удивленно. Ответить решился следователь как фигура более независимая и чиновная:

– Так ведь на бомбистов никаких оснований, Николай Михайлович. В жандармы душевнобольных не берут, – выразил он общую точку зрения. – А такое дело на себя забрать, это точно нервное расстройство нужно иметь. «Глухарь» ведь дело-то, аки птица лесная.

– Птица не птица, говорят они что?

– Что подключатся и окажут любую надобную помощь. А что они скажут? – здраво рассудил судейский. – Про оружие я их уже озадачил, про банки тоже, про бандитов известных. Чего еще?

– Нету у нас в губернии бандитов таких живодерских, – вздохнул полицмейстер. – Двадцать лет тут работаю, знаю, о чем говорю. Не-ту. Какие были особо злостные, тех во время мятежа в двадцать первом годе извели. Залетные это, а скорее всего – террористы, вот чую я. Им все равно, они ж смертники: «В течение сорока восьми часов выносить приговоры лицам, принадлежащим к террористическим партиям». По Указу государя от шестнадцатого года бомбистам в любом случае только в петле сушиться, вот людей и не жалеют. Ладно, следующее совещание завтра утром, еще раз обсудим.

Вызова к начальнику Департамента в воскресное утро он не ожидал. Быстро вышагивая по пустому коридору, подполковник напряженно соображал, что могло вытащить в летний выходной генерала на службу. И зачем понадобился он сам. Гумилев занимался левыми террористами, но за последние четыре года социалистам не удалось провести ни одной серьезной акции, и сейчас в его отделении срочных дел не имелось. В приемной начальника он сдержанно кивнул невозмутимому, несмотря на неурочный день, секретарю, дождался ответного кивка на генеральскую дверь, вошел.

– Здравия желаю, ваше превосходительство.

– Здравствуйте, – буркнул Коттен. – Присаживайтесь.

Николай Степанович сел и приготовился слушать. Настроение у начальника было какое-то непонятное. Явно рассержен, но притом и словно предвкушает нечто.

– Вчера в Нижнем Новгороде ограблено местное отделение Торгово-промышленного банка, – начал генерал. – Налетчики взорвали стену, расстреляли охрану и банковских служащих из автоматов Томпсона. Похищено два миллиона. Следов нет, грабители не установлены. Девять убитых, восемь раненых.

– Ничего себе, – поднял брови подполковник. – Прямо Чикаго. «Томпсоны» то откуда?

– Из Америки, – пожал плечами начальник. – Ерунда «томпсоны», в другом штука. Местная полиция сработала, смогли описать одного из бандитов, почитайте.

Гумилев быстро просматривал ориентировку:

«Мужчина лет тридцати, высокого роста, плотного телосложения, на вид физически крепкий, видной наружности, на правой стороне лица большой шрам, лицо круглое, волосы на голове темные, бороды и усов не имеет, тип русский…»

«Здоровенный тридцатилетний амбал, шрам, – прикинул он. – Неужели?»

– Человек со шрамом? – помрачнев, спросил Гумилев генерала. – Опять?

– Неизвестно. Но смотрите: здоровый, видный, шрам. И главное – операция. Взрыв точно вовремя, расстрел всех, кто мешал, солидная сумма, следов нет. Похоже?

– Похоже, – признал Николай Степанович. – Третий случай уже?

– А черт его знает, который случай. За ним, может, море случаев, просто шрам не засветился. Вы у нас специалист по «Тресту», уголовных из бывших левых изучили. Вот займитесь, дело того стоит, я так сужу. Тем более и по «человеку со шрамом» всеми сведениями владеете.

– Если это он, то в Нижнем его уже нет. И никого из банды тоже. Потом, кроме шрама, еще что есть? А то зыбко как-то.

– Начинать все равно с места событий нужно. А кроме шрама есть автоматы. «Томпсоны» в Россию легально не поступали. Однако ж имеются сведения, что ими пользуются в Китае. И есть кое-какая информация об таковом интересном совпадении… этим Бабич из Разведчасти занимается. Вернетесь, у него как раз больше материала будет. В общем, есть резоны полагать, что заняться этим делом стоит, – закончил начальник.

В понедельник выходящего в Нижнем из поезда командированного встречали полицмейстер и начальник Губернского жандармского управления.

– Подполковник Гумилев, – представился Николай Степанович.

– Здравствуйте, – приветливо сказал глава местных правоохранителей. – Полицмейстер Матвеев.

– Полковник Ганько, – кивнул жандарм. – Добрый день, коллега. Куда едем, в гостиницу? Или в Управление сразу?

– Давайте в полицию, – решил приезжий. Обратился к полицмейстеру: – Дело ведь у вас?

К градоначальству полицмейстерский паккард домчал быстро. Ознакомившись с делом, Николай Степанович погрустнел.

– Купца проверили? – безнадежно спросил он.

– Ни в чем ранее замешан не был, – доложил начальник сыскного. – Ни он, ни сын. Алиби на субботу у обоих имеется. Отрабатываем на причастность, но…

«Но» петербуржец понимал прекрасно. Купец с сыном в любом случае будут отворачиваться. И если не виновны, и тем более, если наоборот. А закрывать солидных людей в холодную и допрашивать жестко полиция не хочет. Тем, опять же, более, что коммерсанты, скорее всего, ни при чем. Были бы в деле – рядом с гаражом валялся бы старый замок с перекушенной дужкой или вырванной начинкой.