Я успокоенно любовалась цветами, наблюдала за летающими между ними пчёлами и ни о чём не думала. Потом потянулась, разминая затёкшую спину. Мне, пожалуй, надо идти. Адим с Ладом и Алилой наверняка меня ищут.

Я повернула голову. Нар смотрел на меня.

— Погоди, — попросил он, мягко обхватывая меня ладонью за талию, и потянул вниз. — Пожалуйста, побудь со мной ещё немного.

Я прилегла рядом на боку, устроив голову у него на плече, и закрыла глаза, чувствуя, как он медленно гладит меня по волосам, едва касаясь. После нервного утра сегодняшнего дня вот так спокойно прилечь на траву под волшебной красоты деревом в окружении таких же прекрасных джунглей, где меня никто не найдёт и никто и ничто не будет напоминать о…

Да, это было то, что мне нужно.

Не знаю, сколько мы так пролежали, и подозреваю, что заснула под мерный стрекот кузнечиков, но из дрёмы меня вырвал раздавшийся над нами весёлый девичий голос:

— Вот вы где!

Я подскочила и открыла глаза, но никого не увидела.

— Не обращай внимания, это моя сестра, — Нар, не открывая глаз, попытался уложить меня обратно, но я почувствовала себя неловко, и он неожиданно не стал настаивать, взамен пояснив: — Она сидит над нами на дереве.

Подтверждая его слова, на лужайку рядом спрыгнула молоденькая белокурая девушка в коротком светлом платье и венке из цветов дерева надежды. Глаза у неё были серо-голубые, личико — круглое, чертами лица она походила на Адима. Занятно, братья у неё черноволосые и кареглазые, а она — светленькая. Но они с Адимом хоть похожи, а Нар с обоими имеет весьма мало общего.

Девушка села рядом по-турецки и посмотрела на меня:

— Привет, Танислава! Я Лайра. Адим так перепугался, когда тебя не нашёл! Никто и не подумал, что это Лео тебя умыкнул. Осторожнее с ним: он живёт одновременно в нескольких мирах, так что в следующую встречу может равнодушно пройти мимо!

Я покосилась на Нара, не очень понимая, но он молчал, по-прежнему не открывая глаз. Его сестра чуть грустно улыбнулась:

— У нас только Адим получился нормальным. Лео, это два человека в одном, два моих брата. Уж не знаю, как они там уживаются!

Я по-прежнему ничего не понимала, поэтому на этот раз вопросительно посмотрела на неё. А она уже неслась дальше:

— Он чувствует всех людей, все те чувства, которые они испытывают, даже те, о которых не догадываются, те, которые не показывают, все оттенки, всю боль и всё счастье… И он видит их по этим чувствам. Поэтому когда он тебя в следующий раз встретит, и у тебя будут другие чувства, может даже не заговорить с тобой.

— Неправда, — неожиданно сказал Нар, по-прежнему не открывая глаз. — Но сейчас ты должна объяснить Таниславе, почему ты сказала, что я — два брата в одном. Раз уж заговорила об этом.

— У нас так получилось, — Лайра уселась удобнее, — что мне навсегда осталось только пятнадцать, потому что я тяжело болела и могла умереть. Тогда Адим с мамой решили наложить на меня наше заклинание, и я выздоровела, но так до конца и не успела вырасти. И наверно, поэтому я осталась таким же ребёнком в душе, — она улыбнулась мне. Я улыбнулась в ответ — она милая, хотя почему-то мне кажется, что отношения с братом у неё натянутые. — А Лео… он у нас самый ненормальный, — подтвердила она моё впечатление.

— Однако, ты ласковая, — засмеялась я озадаченно — мне стало обидно за Нара. Он, конечно, немного странный, но они все тут, в разной степени…

— Да, — отозвалась она. — Он совсем на человека не похож. Адим у нас самый старший, потом у мамы родились близнецы, Лео и Леонар. И у них была очень тесная связь, а ещё они видели по ночам одинаковые странные сны, и разговаривали с жителями других материков, одновременно беседуя с нами за завтраком. А когда Лео убили, Леонар пригласил его жить к себе, в своё тело, сознание, не знаю точно, как, он никогда понятно не объясняет! — обиженно заметила она. — И не удивляйся, они оба были со странностями. А его, — она кивнула на Нара, — мы зовём Лео или Нар. Он отзывается когда на одно, когда на другое имя, и у него есть некоторые привычки, которых не было у Нара, но есть у Лео… Как брат он никуда не годится, поэтому я такая, как ты говоришь, ласковая.

— Извини, — смутилась я.

— Да ладно, ничего, — улыбнулась она. — Знаешь, что интересно? Мой получившийся из двух брат плохо переносит женщин. Подозреваю, что они там между собой не могут договориться, потому что вкусы у них разные, поэтому он их упорно избегает! А тут я сидела над вами минут пять, и он позволил тебе лежать у него на груди, и даже гладил тебя по волосам! Это что-то уже совсем невообразимое!

— Ага, а до этих пяти минут, ты, надеюсь, тут не сидела?! — буркнула я. Какое её дело вообще?! И не на груди я у него лежала, а головой на плече!

Она засмеялась.

— Нет, что ты! Просто Адим попросил меня найти вас. Это моя магия — я нахожу людей, — пояснила она.

— Я узн аю Славу, и буду так же хотеть быть рядом с ней, — неожиданно сказал Нар. — И если мне приятно быть с ней рядом, так это потому, что она совсем не тяжёлая, потому что она пахнет собой, а не духами и потому что у неё чудесные мягкие волосы. Не говоря уж о том, что она предпочитает молчать и в ней нет той мешанины чувств и мыслей, которой всегда полны женщины.

— Видишь, какой он привереда, — засмеялась его сестра.

— А ещё она называет меня Наром и очень ясно чувствует, — холодно добавил он.

— Камень в мой огород, — криво улыбнулась Лайра.

— Я знаю, что ты больше любила Лео, чем меня, — внешне равнодушно заметил Нар.

— А я знаю, что ты нарочно так говоришь, потому что он тоже там! — со слезами в голосе воскликнула его сестра.

— Там, — Нар открыл глаза, но его зрачки не шевелились, он смотрел на дерево над нами. — И я тоже. Мы оба здесь. Но это я. Это я и он.

— Я не понимаю, — её глаза наполнились слезами, — я никогда не понимаю, когда ты объясняешь!

Я не выдержала, повернулась и мягко коснулась её плеча. Девушка мгновенно беззащитно прижалась ко мне, и я обняла её.

— Даже Танислава ласковей, чем ты! — буркнула она, пряча лицо у меня на плече. — А она меня пять минут знает.

— Она со всеми ласкова, — Нар закрыл глаза. — Со всеми, кто не сделал ей плохого. Такой уж она уродилась.

— Да уж, — фыркнула Лайра. — Таниславе наверняка не придёт в голову сказать сестре, что та глупа и поверхностна!

Нар вздохнул:

— Я не умею лгать.

Его сестра надулась:

— То есть я глупая и поверхностная?

— Иногда бываешь.

Она молчала, и я отпустила её.

— Да, мне лучше, спасибо, Танислава. Какое у тебя красивое имя!

— Спасибо, — смутилась я, невольно подумав, что, кажется, надо предупредить её…

— Не бойся, ей это безразлично, — успокоил меня Нар и вздохнул: — Не пытайся, на всех не угодить. Хотя, ты всё равно думаешь, что все, кого ты встречаешь — хорошие, и боишься их обидеть. Это ужасно наивно.

— Я думаю, что БОЛЬШИНСТВО хорошие, — уточнила я немного обиженно.

Нар чуть улыбнулся, открыл глаза и посмотрел на меня:

— И я?

— А почему нет? — удивилась я. Он сел и, продолжая улыбаться, спросил:

— Ты слышала, как мы ругались с сестрой, обижаешься на меня из-за мелочей, но при этом всё равно считаешь, что я хороший?

— Да. А ещё… мне тебя жаль, — я смутилась и опустила глаза. Сказанула! Мужчин нельзя жалеть, они вечно самые сильные, самые крепкие, самые… Нар прервал мои размышления, повернувшись и невозмутимо пристроив голову мне на колени. Хорошо устроился?! Что она о нас подумает?!

Нар проигнорировал мой мысленный призыв и сказал, укоризненно глядя на сестру:

— Знаешь, почему я попросил Станиславу остаться, хотя на дух не переношу женщин? — и, не дождавшись ответа, пояснил: — Ей самой плохо и больно, но она при этом жалеет меня и думает обо мне очень тепло. За тебя, она, к слову, тоже искренне переживает, хотя увидела первый раз пять минут назад. Она добрая. А ты никогда не думала о том, каково мне. От тебя, дорогая сестрица, я очень редко получаю хоть какую-то поддержку. А Таниславе всё равно, что я — это два человека, она об этом вообще не думает.