Несмотря на мое сопротивление, Кейн поднял меня на руки и занес на второй этаж к нашему номеру.

 - И не спорь, - грозно сказал он. – Жена должна слушаться мужа.

 - Вот поэтому я и не хотела замуж, - пробурчала я, прижимаясь щекой к его плечу.

 - Что?

 - Ничего, - вздохнула я.

 В номере не оказалось ничего из того, чего я внутренне опасалась. Никакой сопливо-сахарной романтики, никакой кровати в форме сердца, никаких розовых лепестков и бутылки шампанского в серебряном ведерке. Все было просто, почти аскетично строго, но в то же время уютно: стол, несколько стульев, пара кресел, массивный гардероб темного цвета, ковер на полу и широкая кровать, застланная белым стеганым покрывалом. Кейн, поставив меня на пол, извинился и исчез за дверью ванной, а я подошла к окну и, раздвинув тяжелые шторы, замерла от восхищения. Передо мной расстилался потрясающий ночной пейзаж, залитый лунным светом. Листья растущих неподалеку деревьев колыхались под слабым ветерком, серебрились воды небольшой речушки, протекавшей у подножия невысокого холма. Все дышало покоем и умиротворением. Тревога, засевшая в моем сердце после гадания Шэннон, начала растворяться и уходить в небытие. В конце концов, она же сказала, что все кончится хорошо, правда? Вот на этом и нужно заострить внимание.

 Вернувшийся Кейн обнял меня за плечи. Несколько минут мы стояли молча, потом он нарушил тишину.

 - Знаешь, что говорили своим невестам в первую брачную ночь древние гэлльцы?

 - Нет.

 - «Я и мое тело боготворим тебя».

 Я резко повернулась к нему.

 - Скажи мне это, Кейн.

 - Я и мое тело боготворим тебя, - охрипшим от страсти голосом повторил он.

 Вжикнула молния на моем платье, легкая ткань с шорохом упала к нашим ногам. Туда же последовало и белье. Я забросила руки на шею своего мужа, встречая его губы и с восторгом ощущая, как меня обнимают сильные мужские руки.

 Все было как всегда. За прошедшие годы мы пережили сотни таких ночей. И все было, как в первый раз. Его жаркое дыхание на моей коже, его руки, сжимающие мое тело, мои ногти, впивающиеся в его спину, мои стоны и закушенный угол подушки, чтобы приглушить вскрики, когда он врезался в меня – все это было для нас впервые. Мы стали мужем и женой и теперь официально принадлежали друг другу.

 Засыпая, я продолжала слышать слова, произнесенные хриплым шепотом:

 - Я и мое тело боготворим тебя…

 - Мя-а-а-а-ау!

 Гортанный кошачий вопль ударил по барабанным перепонкам, вырвав меня из сладкого сна. Рядом послышалось сонное нецензурное бормотание Кейна, заглушенное отчаянным вороньим карканьем.

 - Да что там такое? – Кейн откинул покрывало и подошел к окну. – Вот черт, - опять выругался он, возвращаясь обратно.

 - Что? – заинтересовалась я.

 - Здоровенный рыжий котяра нашел где-то рыбью голову, если не ошибаюсь, а две вороны пытаются ее украсть. Одна отвлекает, а вторая выжидает, но пока у них ничего не получается.

 Спать под какофонию из кошачьих воплей и вороньего ора было невозможно. Я неохотно разлепила глаза и взглянула на часы, висевшие на стене.

 - Ого! Уже восемь утра. Кейн, нам, наверное, пора вставать, - расстроенно протянула я. – В час дня самолет, а надо еще заехать в гостиницу за вещами…

 - Мы никуда не летим. – Кейн привлек меня к себе.

 - Почему?

 - Потому что я договорился. Нам с тобой на работу в четверг. Если у нас и не будет полноценного медового месяца, то проведем в Ирландии хотя бы три дня. Думаю, ты не возражаешь? – он вопросительно поднял бровь.

 - Нет, конечно! – обрадовано выдохнула я.

 Три дня с Кейном в Ирландии – это то, о чем я мечтала.

 - Никогда не сомневался в этом, - усмехнулся Кейн, целуя меня. – Хочешь остаться в этой гостинице или переедем в Дублин, в твой номер?

 Я задумалась. Кошачье-вороний концерт, несомненно, не стал отличным началом утра, но здесь прошла одна из лучших ночей моей жизни. Номер в Дублине был безликим и стандартным, живя в нем, трудно было понять, в какой стране ты находишься. А в этой гостинице стоило только выглянуть из окна, чтобы насладиться ирландским пейзажем.

 - Здесь, - сообщила я. – Только вещи надо бы все-таки забрать. Видишь ли, я собиралась на банкет и не взяла с собой смены одежды.

 - Заберем, - пообещал Кейн, совершенно не терзаемый угрызениями совести. – А теперь…

 Он притянул меня к себе с совершенно определенными намерениями, опуская руку на мое правое бедро и слегка сжимая его. Наши губы уже готовились встретиться, в животе затрепыхалось предвкушение предстоящего, но…

 Оглушительный кошачий мяв, к которому на этот раз присоединились пронзительные вопли женщины, очевидно, вышедшей разобраться в происходящем, полностью нарушил наши планы. Кейн вздрогнул и пробормотал:

 - Так и импотентом недолго остаться.

 - Думаю, тебе это не грозит, - утешила я его. – Мы проверим это ночью, если не возражаешь. А раз сейчас все равно нет возможности, предлагаю поехать все-таки в Дублин, забрать мои вещи и погулять по городу. Я всю неделю мечтала об этом. Да и Рику неплохо бы сообщить, что я не улетаю сегодня. Или он уже в курсе твоих планов?

 - Он знает, - сообщил Кейн, нехотя откидывая простыню. – Я его предупредил. В том числе и о том, что вместо бизнес-класса он летит сегодня чартерным рейсом вместе с Эстер. Я попросил его проводить ее.

 - Да, Эстер… - Я тоже вылезла из постели и подобрала с пола трусики. – Я так и не успела спросить тебя, почему она? Мне казалось, Кэтрин будет рада стать нашим свидетелем…

 - У Кэтрин ребенок, - невозмутимо откликнулся мой муж. – И я не стал напрягать ее. А Эстер ты сама хотела пригласить на свадьбу, если не ошибаюсь. Поэтому выбор пал на нее. А ты возражаешь?

 - Нет, - улыбнулась я, подходя к нему и поворачиваясь спиной. – Застегни молнию, пожалуйста. Я очень рада, что она побывала здесь. Для нее это было целое приключение, наверное. Ей так одиноко, Кейн… Она никогда не рассказывает этого, но я вижу. А когда они улетают? – внезапно спохватилась я. – Мне бы хотелось до отлета извиниться. Боюсь, вчера, когда Эстер рассказала мне о том, куда меня привезли, я была с ней не очень вежлива…

 - Могу себе представить, - хмыкнул Кейн. – Хочешь извиниться – пойдем, она живет в номере на первом этаже, и, наверное, уже встала. – Муж покосился на окно. Кошачий мяв за ним трансформировался в гневные приглушенные рыки. Вороны продолжали возмущенно препираться. - Но я думаю, Эстер на тебя не обижается. Скорее уж на меня, - усмехнулся он.

 Мы постучали в дверь этажом ниже. Ее открыли практически мгновенно, словно только и ждали этого. Эстер, полностью одетая, смущенно улыбнулась.

 - Кейн… Эрика… Я как раз раздумывала, удобно ли будет повидать вас перед отъездом, но не решалась будить.

 - Нас и так разбудили, - пробурчал Кейн, бросив выразительный взгляд на окно. – Эстер, можно, мы зайдем на пару минут?

 - Конечно, - заволновалась женщина, поспешно отступая в сторону и пропуская нас вперед. – Проходите, пожалуйста.

 Кейн, привычно обняв меня за плечи, провел в комнату, точно такую же, как у нас. Я не стала тянуть время.

 - Эстер, мне хотелось бы извиниться за мое вчерашнее поведение. Я была довольно резка…

 - Эрика, прекрати, - оборвала она меня. – Ты имела полное право сердиться на всех – и на меня, и на Рика, и Кейна, тем более в твоем состоянии. Я совершенно не обиделась, как, думаю, и мужчины. – Она лукаво взглянула на моего мужа, который в ответ улыбнулся и кивнул. – А вот мне хотелось бы принести свои извинения. Вчера я так растрогалась, что совсем забыла о подарке.

 - Эстер, нам ничего не нужно, - поспешно возразила я.

 - Я понимаю, Эрика. Это просто безделушка, так, на память о вашей свадьбе.

 Она достала из кармана маленький пакетик, развернула его и выложила на ладонь две серебряные подвески.

 - Я знаю, что вы носите свои браслеты, - пояснила она. – Пусть, кроме льва Грейсонов, там будет еще вот это.