— Г-м… А до этого так ни одной и не прибавится?

— Уж будьте уверены, — пообещала она.

— Ну так скорей же дуйте на эту чертову базу! Викентий, Христофор, везите их!

Христофор и появившийся опять Викентий почтительно указали Нине и Беспалову с Еремеевым, куда идти. Нина встала из-за компьютера и первой направилась к выходу.

— Но только имей в виду! — взвизгнул ей вслед свинорылый. — Если обманешь с акциями, если за три часа не управишься, — все равно будет анабузык!

— Пошел бы ты… — чуть слышно проговорила Нина и с этими словами вышла из тронной залы.

Гоня и Еремеев двинулись за ней.

Довольно долго они, то и дело поворачивая, шли по темному туннелю, который освещали фонариками Викентий и Христофор, шедшие впереди. Из-под ног то и дело выпрыгивали встревоженные вторжением чужаков крысы, под сводами вспархивали летучие мыши, где-то за стенами туннеля опять журчал какой-то подземный ручей. Наконец еще один поворот — и их ослепило светом: это стоял с включенными фарами все тот же, времен Лаврентий Палыча, похожий на галошу ЗИС с окнами, заделанными фанерой.

— Пардон… — сказал Христофор, доставая из кармана черные повязки.

Через минуту они, трое, с завязанными глазами, были усажены на заднее сидение, и их галоша тронулась в путь по затхлому туннелю.

Дорогой парнишки, сидевшие впереди, вели между собой неспешный разговор.

— Как думаешь, братан, часов за пять управимся? — спросил один, тот, что вел машину. Как понял Еремеев, это был Викентий, обладатель Велизариева клифта: было в голосе у юнца что-то свинорылое.

— Торопишься, что ли? — спросил, стало быть, Христофор. — Дела?

— А то! Дел выше крыши! Вон папа дал артель в управление. "Ильич-лимитед" называется. Я на шестнадцать ноль-ноль уже назначил заседание совета директоров.

— А профиль у твоей "лимитед" какой?

— Да покамест всякую садово-огородную фигню производит. Но если с умом подойти к делу, в золотую жилу можно, я так думаю, эту "лимитед" превратить! Вот, например, с ходу идейка в голову пришла: ведра из технеция делать. Ну, технеций, железо такое дорогущее, навроде титана, только подороже еще. Так просто ты его за бугор хрена-с два вывезешь, больше отвалишь таможне на лапу, чем оно стоит. А если в виде ведер, или там леек, то хрен кто разберет, из чего они! Барыша, я посчитал, получается немерено!.. И еще несколько идеек есть, тоже офигенных! Только вот сперва капиталовложения нужны: землицу прикупить, оборудование. Если бы, например, папы кредит дали, для начала хотя бы лимона полтора-два…

— Как же, дадут они, держи карман! За полтора лимона они удушатся! Я вон у себя на бирже… Чтобы простенькую операцию провести, за каждую тысячу должен перед ними на пузе ползать! Это при ихних-то башлях! Смех! Остальные брокеры надо мной только потешаются, что я за каждую копейку жмусь, размаха никакого! Главное, я папам и так, и сяк объясняю: барыши-то будут ваши, чего жаться-то?.. Не понимают!

— Беда… — вздохнул Викентий. — А вообще ты, Христофоша, хорошим делом занят, полезным, тоже хочу его мало-мальски освоить, в жизни пригодится.

— А чего, осваивай. Я тебе книжонок подкину, у меня по биржевым операциям книжонки хорошие, дельные. При твоем размахе еще как пригодится!

Викентий пробурчал:

— Какой размах? Покамест один только замах. Размахнуться вполную папы все одно не дадут.

— А ты, Викеша, в переспективу смотри, — подбодрил его рассудительный Христофор. — Папы-то — они все же, чай, не вечные.

— Оно так… — согласился Викентий. — А книжки эти ты мне вправду дай, буду осваивать.

— Дам, ноу проблемс, — пообещал Христофор. И добавил: — Я, кстати, тоже одну операцию продумываю, лимончиков эдак на двести, на триста. Глядишь, когда-нибудь осуществлю… Эх, папы, папы…

— Да, папы… — согласился с ним Викентий.

Оба примолкли, думая, должно быть, каждый о своих возможных перспективах. Это были подземные жители уже совсем новой формации, и Еремеев теперь не сомневался, что очень скоро под сводами подземелья снова прозвучит: "Король умер. Да здравствует король!" — "Император умер. Да здравствует император!"

В окно наконец ворвался свежий воздух и городской шум, значит, въехали в город. Стало быть, еще примерно час — и проникнут на базу "Ковчега". Знать бы, какую игру собирается вести Нина с хозяевами этого корабля и роль какой пешки предстоит ему, Еремееву, сыграть в ее игре…

Впрочем, у него игра своя: вызволить Иру из плена. Очевидно, для того Нина его и взяла. Мудрая девочка верно все поняла: лишь вызволив Иру, он сможет почувствовать себя свободным…

…Совсем свободным… И тогда…

"Господи, о чем я думаю! — пресек он себя. — Ведь ей шестнадцать лет. Совсем, совсем ребенок!.."

"Пи-пи-пи-пи…" — едва слышно напоминал о себе ее поясок. И несмотря на его смертоносную начинку, Еремеев чувствовал себя на редкость спокойно и уверенно рядом с этой удивительной девочкой. Была невесть откуда появившаяся убежденность, что, уж если она взялась за дело, то в конце концов все закончится хорошо.

И для него, и для Ирины, и для этой девочки, и для всего неизвестно куда катящегося мира в конце концов все-все закончится хорошо.

В темноте

(Конференц-зал на 14-м этаже)

Лирический тенор (чуть слышно). "Явися мне милосерд святый Ангел Господень, хранителю мой…"

Бас. Неужели так-таки ни у кого зажигалки нет, черт побери?

Лирический тенор. Ей-Богу, хоть сейчас не чертыхались бы вы! "…и не отлучайся от мене сквернаго, но просвети мя светом неприкосновенным…"

Бас. Давайте-ка сперва о прикосновенном свете подумаем! Как раз у вас-то зажигалка должна быть, вы же курите, сколь я помню.

Лирический тенор. Бросил две недели назад, врачи запретили. "…и сотвори мя достойным…"

Бас (А part [В сторону, про себя (фр.)]). Здоровеньким помрет…

Лирический тенор. Оставьте! "…и сотвори мя достойным Царствия Небесного…"

Баритон (насмешливо). Да куда уж, кажись! Достойнее не бывает!

Лирический тенор. Во всяком случае, инвалидов не обездоливал… "Все помышление мое и душу мою к тебе возложих, хранителю мой; ты от всякия мя напасти…"

Баритон. Да уж, инвалидов, это мы — ни-ни! Иное дело — здоровеньких…

Драматический тенор. Гспода! Коллеги! Вам не кажется, что сейчас не время заниматься пикировкой? Надо, не впадая в панику, обсудить сложившееся положение. Охрана нам, очевидно, не поможет — наверняка тоже где-то неподалеку блокирована. Однако наше отсутствие должно в конце концов очень многих всполошить!

Бас. Ну, положим, всполошатся — нам от этого легче? Никто ж не знает, где мы. И связь, как мы убедились, не работает. Влипли по полной программе!

Драматический тенор. Быть может, кто-то все-таки сказал, куда он отправляется? Секретарше или, к примеру, своим домашним?

Голоса:

— Разглашение гостайны?