И понеслось.
Шестеро. В ливреях Цитадели.
На забитых утренних улицах всадник продвигался не быстрее пешего, а у Аркет не было ни формы, ни жезла, ни свистка, ни даже сабли, чтобы расчищать дорогу. Тем не менее ее замечали издалека.
Аркет почти сразу свернула влево, срезая путь через почти безлюдный переулок. Здесь было не так жарко, и ей удалось промчаться добрую сотню ярдов. На углу из-под ног у нее с испуганным кудахтаньем выскочили две или три курицы, но других препятствий не обнаружилось. Выскочив на улицу Победоносного Всадника, она пробилась через немногочисленную толпу и оказалась у белокаменных ступенек, которые вели на крышу таверны «Голова ящерицы». Оттуда можно было бы оглядеться, сориентироваться, свериться с картой, а потом перемахнуть на другую сторону, перебраться на купольную крышу базара и…
— Эй, сюда нельзя!
Аркет придержала плотного трактирщика, попытавшегося подняться со стула и преградить ей путь. Проскочила между натянутыми бельевыми веревками. Огляделась, остановившись на мгновение под хлопающими белыми простынями. Так, Аркиди. Думай. Базар. Портняжный ряд. Если они выбрали прямой маршрут к Цитадели, то сейчас идут по улице Забытой Мудрости… это под углом в сорок пять градусов к главному бульвару. Чтобы их перехватить…
Разбежавшись, она перепрыгнула с одной крыши на другую. Боль ударила в колени, но Аркет не остановилась. Некогда, некогда.Обогнула первый купол и едва — проклятье! — не провалилась в застекленный люк. В последний момент успела прыгнуть, неуклюже, кое-как.
Внизу, за мозаичным стеклом, мелькнули покупатели. Она представила, как проваливается, как падает сверху на толпу вместе с водопадом осколков…
Перелетела на считаные дюймы, неловко приземлилась, покачнулась, отчаянно взмахнула руками… Удержалась. И снова побежала, маневрируя между куполами, держа направление на юго-восток. Забег по вершине мира. Звуки города остались внизу, ветерок сзади, слева тянулись высокие здания, выстроенные относительно недавно в конце бульвара Забытой Мудрости.
Рынок у нее под ногами был одним из самых больших в городе и, даже уступая по площади и великолепию главному — Имперскому — базару, занимал несколько городских кварталов. Пробежав через его крышу за несколько минут, она выиграла по меньшей мере полчаса.
У западного края она остановилась, прошлась быстрым шагом вдоль водосточного желоба и, заметив стоящую внизу подводу с зерном, прыгнула. Снова боль — от лодыжки и до крестца. Аркет выругалась, поднялась, пошатываясь, вытянула утонувшие в зерне ноги и подняла голову.
Со всех сторон — изумленные физиономии.
— Это еще что такое?
— Эй, тварь, зерно-то мое…
— Ух ты! Перг, да ты погляди на нее — она ж черная, как головешка. Из этих… киритов…
— Кириатов.
— Соскочив с подводы и раздвинув плечом собравшихся, Аркет быстро зашагала вдоль вытянувшихся один за другим складов.
Торговцы расставляли лотки, раскладывали продукты, грузчики торопливо заканчивали завтрак. Шестеро… из Цитадели… Один, скорее всего, старший соглядатай, который должен был следить за соблюдением законности, и пятеро исполнителей.
Неплохой расклад, подсказывал пульсирующий в крови крин.
Она бежала по длинной, выгибающейся, как лук, улице мимо бесконечных ювелирных и антикварных лавок, мимо витрин и прилипших к ним прохожих. Аркет проталкивалась и протискивалась, ее награждали проклятиями и злыми взглядами. Дальше дело не шло: едва поняв, с кем имеют дело, самые сердитые прятали глаза и отворачивались, бормоча охраняющие заклинания.
Еще три квартала… Не обращая внимания на тычки, выставленные локти и плечи, подгоняя себя — ну же, Аркиди, давай, нажми! — она выскочила в Парусиновый Двор. Здесь было тихо и только по углам стояли палатки, в которых уже трудились швеи.
Аркет добежала до перил в конце двора и остановилась, отдуваясь. Ниже лежал склон, а за ним начиналась улица Забытой Мудрости.
Цитадель… Цитадель… Цитадель…
Вот!
Оказывается, они прошли еще меньше, чем она рассчитывала. Сначала Аркет заметила соглядатая — черную с золотом накидку и серый шелковый капюшон, знак его высокого положения. Пятеро подручных вели — точнее, тащили — кого-то в белом. Элит. Руки у пленницы были связаны за спиной. Похоже, похитители не спешили.
Аркет судорожно вздохнула и прыгнула через перила. Пролетев шесть футов и с трудом устояв на ногах, она помчалась вниз по склону, увлекаемая еще и силой инерции. Ее вторжение на улицу Забытой Мудрости ознаменовалось падением нескольких прохожих, вовремя не заметивших приближения опасности. Она быстро оправилась, притормозила, развернулась и ввинтилась в толпу. До цели оставалось не больше двухсот ярдов.
— Именем императора! — заорала Аркет что было сил. — С дороги! Убирайтесь!
Поначалу ее крики вызывали лишь усмешки, а предупреждение наталкивалось на равнодушно выставленные спины; потом те, в кого она врезалась, стали оборачиваться и узнавать, а узнав, торопливо отскакивать в сторону. Толпа расступалась, освобождая проход. Оставалось ярдов сто.
— Именем императора!..
Двое из подручных соглядатая повернулись и встали на ее пути. Аркет увидела хищные ухмылки, короткий обнаженный меч, поднятую дубинку. Увидела и, не успев даже подумать, выхватила свое оружие. В толпе у нее за спиной кто-то закричал. Паника распространилась мгновенно, все разбежались в стороны, как косяк перепуганной рыбешки.
Первый нож Аркет метнула левой рукой, целя в правый глаз обладателю меча. Это был Бэндглим, Свет Обруча, самый узкий и проворный из всех. Блеснув на солнце, он вошел в цель на всю длину лезвия. Раненый отшатнулся, взвизгнул, как ошпаренный ребенок, и, выронив меч, схватился за торчащую из глаза рукоятку. Держа в опущенной правой Лафингёрл, Смеющуюся Девушку, Аркет завопила и бросилась ко второму противнику, который запаниковал и торопливо махнул дубинкой, добившись лишь того, что сбил с ног вопящего от боли товарища. В следующее мгновение Аркет обрушилась на него, свалила и одним движением перерезала горло.
Перепачканная кровью, она повернулась к соглядатаю, стоявшему футах в пятнадцати от нее. Держа за локоть пленницу, тот с ужасом и недоверием таращился на распростертые тела подручных и черную женщину над ними. Трое оставшихся служителей перегородили улицу, демонстрируя готовность защитить своего господина и его трофей. Два меча и одна дубинка. У того, что с дубинкой, был еще и арбалет, но он висел за спиной. Телохранитель с кинжалом в глазу ерзал в пыли и тихонько выл.
Из ножен на боку Аркет неторопливо достала Беспощадного и двинулась вперед.
— Вы забрали мою гостью. И вы вернете ее мне, даже если вам придется умереть.
Улица опустела — никто бы не поверил, что еще несколько секунд назад здесь толпился народ. Аркет сделала еще пару шагов. Под ногами похрустывал какой-то мусор. Оба клинка блестели на солнце. Служители беспокойно переглянулись.
— Да ты рехнулась! — Соглядатай овладел наконец собой, хотя убедительности его голосу явно недоставало. — Как ты смеешь препятствовать тем, кто исполняет священную волю Откровения?
— Священную? — Аркет не сводила глаз с прислужников. — У всех семи племен священными почитаются права гостя. И вы это знаете. Или, по крайней мере, ваши предки это знали. Ну, кто желает умереть первым?
— Да пошла ты, сука, — неуверенно пробормотал тот, что был с дубинкой.
— Мама, — всхлипнул вдруг раненый. — Мне больно. Я ничего не вижу. Где ты, мама?
Аркет холодно улыбнулась.
— Хочешь составить ему компанию?
— Эта мерзкая кириатская шлюха — вызов Откровению! — проревел соглядатай. — Ваш священный долг — убить ее на месте.
Раненый снова всхлипнул, пробормотал что-то нечленораздельное и тихонько захныкал. Аркет ждала.
Первым решился стоявший справа. Вскинув меч, он с воплем бросился вперед, но Смеющаяся остановила его на втором шаге, пронзив горло. Служитель упал, хрипя и харкая кровью. А в руке Аркет уже сверкнул Истребитель Призраков. Обладатель дубинки, рванувшийся было на подмогу товарищу, остановился, словно ослепленный блеском стали. А может, увидел выглядывающую из сапога рукоятку Падшего Ангела. Аркет поймала его взгляд и снова улыбнулась. Телохранитель повернулся и побежал. Последний служитель, поколебавшись еще секунду, кинулся за ним следом в расчете найти спасение под прикрытием замершей на безопасном расстоянии толпы.
