Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ветеран посмотрел на него.

— Жаль, что так получилось. Они ведь ребята неплохие. У меня дядя в страже служил. Тяжелая работенка. Но ведь сами ко мне привязались…

Солдат улыбнулся.

— Эх, видели б вы меня у Рахала. Дрался до последнего, меня парни на баржу силком тащили.

— Не сомневаюсь.

Стены таверны содрогались от военного гимна. Дарби положил палку на плечо и по-армейски прижал кулак к груди.

— Ладно, я пошел.

Рингил снова полез в кошелек.

— Послушай…

— Нет, господин. Я не стану больше злоупотреблять вашей добротой. — Дарби постучал кулаком по груди. — Не стану.

— Здесь немного. Купишь себе… ну, не знаю… поесть. Или сходишь в баню. Может, снимешь жилье.

— Спасибо за доброту, но мы с вами оба знаем, на что я их спущу.

— Что ж. — Рингил пожал плечами. — Делай с ними, что хочешь. Купи вина. Фландрина. Если тебе это надо.

Кулак неуверенно раскрылся. Рингил вложил деньги в ладонь.

— Прими. Как солдат от солдата. Трудные времена у каждого бывают.

И Дарби взял монеты. Неуклюже, как-то конвульсивно. Рука была загрубевшая, грязная и горячая. Пряча деньги куда-то под обноски, он отвернулся.

— Премного благодарен, господин, — сказал он, но уже совсем другим тоном и старательно избегая смотреть Рингилу в глаза.

Они попрощались, и Дарби пошел по улице, сгорбившись, опустив голову. Глядя ему вслед, Рингил вдруг понял, какое именно чувство изменило выражение лица старого солдата.

Стыд.

Стыд и что-то вроде разочарования.

Рингил постоял еще немного, провожая Дарби взглядом, затем раздраженно пожал плечами и отвернулся. Ради Хойрана, он же не смотрел со стороны, как стражники обрабатывают солдата. Нет, помог. И попытался помочь еще.

Рингил постучал в заднюю дверь. Торопливые шаги — Шалак протопал от окна, — скрип засова, и дверь открылась. Хозяин отступил в сторону.

— Все в порядке?

— Конечно. А что?

Позднее, помогая Шалаку закрыть лавку, Рингил взглянул на руку при свете лампы и обнаружил оставшееся от Дарби грязное пятно. Отмыть его оказалось на удивление непросто.

Рингил вернулся в Глейдс позже, чем рассчитывал, да и предъявить в оправдание потраченного времени мог разве что пару царапин на лице и руках и наполовину опустошенный кошелек. Перевозчик на обратном пути попался неразговорчивый, чему Рингил только порадовался. Пока лодочник налегал на весла, борясь с течением, он, поеживаясь от вечерней сырости, сидел на корме и снова перебирал неясные намеки и подсказки Шалака.

Они являются в призрачном обличье из призрачного тумана, они быстры и проворны, как змеи, а когда мы наносим ответный удар, они скрываются в тумане и смеются над нами, негромко и презрительно.

Отлично.

У дома уже горели фонари, на дорожке перед входом стояла карета. Лошади отдыхали, а кучер подкреплялся чем-то из фляжки в компании еще одного слуги. Рингил оглядел, но не узнал ни ливрею, ни герб на дверце кареты. Что-то яркое, вроде стилизованной волны. Он пожал плечами и прошел в дверь, оставленную слегка приоткрытой, как и принято по вечерам. За порогом его встретил дворецкий.

— Кто у нас в гостях? — поинтересовался Рингил, передавая шляпу, палаш и накидку.

— Главный администратор приливной стражи, господин. — Дворецкий ловко управился и с одеждой, и с оружием. — Он сейчас в библиотеке, ждет уже второй час.

— Похоже, на такой должности мозолей не натрешь, — проворчал Рингил. — И кого он дожидается?

— Вас, господин.

Рингил удивленно взглянул на него.

— Неужели?

— А вот и он сам.

Дворецкий кивнул в сторону библиотеки.

Рингил повернулся и увидел богато одетого молодого человека, направляющегося к нему с самым решительным видом. Он успел заметить красновато-коричневую тунику, кремовые бриджи, синие кожаные сапоги и шпагу на боку. Чертами раскрасневшегося от гнева лица гость смутно кого-то напоминал. Бородка была аккуратно подстрижена.

— Эскиат! — проревел он.

Рингил оглядел холл.

— Вы ко мне обращаетесь?

Подлетев ближе, главный администратор приливной стражи выбросил левую руку, чем застал Рингила врасплох — никакого оружия в ней он не заметил, только пару перчаток. Жесткая кожа обожгла щеку.

— Я требую удовлетворения, Эскиат.

Рингил ударил его в лицо, и главный администратор свалился на пол с разбитым в кровь носом. Побарахтавшись, он потрогал верхнюю губу, удивленно посмотрел на испачканный кровью палец и схватился за шпагу.

— Обнажишь клинок в моем доме, отберу и засуну в глотку.

Рингил остался на месте, не сделав и шага вперед, но главный администратор тем не менее убрал руку и поспешно вскочил. Сделал это гость легко и ловко, одним движением, отработанным, как понял Рингил, в фехтовальном салоне. Он мгновенно принял защитную стойку, приготовившись при необходимости блокировать выпад, однако молодой человек только выпрямился и плюнул на пол у ног обидчика.

— От такого подонка иного я и не жду. Мордобой вместо истинного чувства чести. — Гость вытер нос, но несколько капель все же упали на пол. Он посмотрел на них, кивнул и улыбнулся одними губами. — Ответа тебе не избежать, Эскиат. Я вызываю тебя. В присутствии свидетелей. На поле Бриллин-Хилл. Послезавтра. На рассвете. Без доспехов, без щита, холодное оружие. Нравится тебе или нет, мы решим этот вопрос чистой сталью.

К тому времени в холле уже собралась небольшая толпа. Громкие голоса отвлекли прислугу от исполнения прямых обязанностей, а за спиной главного администратора возник служитель в ливрее, который молча протянул хозяину носовой платок.

— Ты не объяснишь, в чем дело? — спросил Рингил. — Хотелось бы узнать, с чего ты так торопишься умереть…

Взяв предложенный платок, главный администратор прижал его к разбитому носу. Попытки служителя помочь хозяину были отвергнуты.

— Подонок да еще и трус к тому же! Несносной дерзостью тебе не отделаться.

Что-то в его речи цепляло, что-то, накладывающееся на странно знакомые черты. Рингил закатил глаза и демонстративно зевнул.

— Если уж делать все по правилам, то для вызова на дуэль требуется серьезное основание. Меня не было в городе со времен войны, а ты, судя по всему, в то время только-только выбрался из колыбельки. Трудно представить, как я мог тебя обидеть.

Главный администратор криво усмехнулся.

— Ты оскорбляешь меня самим фактом своего существования. Своей развращенностью и подлостью ты отравляешь воздух Трилейна.

— Не смеши меня.

— Как ты смеешь…

— Хочешь поразить кого-то своей праведностью, отправляйся в бухту. Там есть мальчишки, торгующие собой за деньги, вот их легко напугать и обидеть.

— Ты оскорбил моего отца!

Крик боли эхом отскочил от сводчатого потолка, а вслед за ним, как выпавшее из разодранной подушки гусиное перышко, опустилась тишина. И в этой тишине Рингил по-новому увидел лицо главного администратора. Увидел сходство, услышал знакомые обороты речи.

— Понятно, — негромко сказал он.

— Я — Искон Каад, — дрожащим голосом объявил главный администратор приливной стражи. — Положение, занимаемое моим отцом в совете, не позволяет ему искать удовлетворения в дуэли. Он не желает…

— Конечно. — Рингил саркастически усмехнулся. — Рисковать — не стиль твоего отца. Ему привычнее прятаться за городскими стенами или под мантией власти и вместо себя посылать на смерть других. Именно так он и поступал в пятидесятые, когда остальные дрались на болотах по колено в крови. Его не было тогда, нет и сейчас. Наверное, был занят. Сражался в спальне с какой-нибудь поломойкой.

Издав приглушенный рык, Искон Каад бросился на Рингила, но достичь цели ему, к несчастью, не удалось. Помешал слуга, удержавший своего господина за руку. Дворецкий тут же сделал шаг вперед, прикрывая Рингила, однако наткнулся на твердый взгляд хозяина и отступил. Каад, немного успокоившись в крепких объятиях, повелительно дернул плечами. Слуга опустил руки и сделал шаг назад. С улицы на шум уже спешили кучер и еще один слуга. Появилась наконец и хозяйка дома, с некоторым опозданием решившая узнать, что происходит. Лицо Ишил, как обычно, оставалось непроницаемым.

28
{"b":"149035","o":1}