Начальник у Киры выражений не выбирал и, помешанный на работе, безынициативную и неуклюжую девушку не переносил. «Тупая корова» – так незатейливо он называл ее за глаза. Когда она пыталась оправдаться, он вообще выходил из себя. Ее жалкие попытки что-то объяснить превращали его в шипящее масло на сковородке.

– Коровина, иди лучше, а то я за себя не отвечаю! – И она обычно уходила в туалет и там плакала, сидя на унитазе.

Пробка между тем потихоньку расползлась, и машины плавно поехали. Посыпал мокрый снег. «Господи! Ну где же ты там?! – Кира заплакала и посмотрела на небо. – У меня ведь всего одна жизнь! Неужели она всегда будет такой жалкой и убогой! Ну сделай хоть что-нибудь, наконец! Помоги мне, пожалуйста!» В этот момент она почувствовала удар сзади. По лобовому стеклу сползали белые слои снега, она забыла включить дворники. «Спасибо, Господи! Я знала, что у тебя все в порядке с черным юмором. И вообще Лерка всегда учила меня четко формулировать цели, наверное, я опять что-нибудь не то сказала».

Она вытерла ладонями слезы, нос – рукавом «кукурузы» и вышла из машины. Кирин помятый бампер с разбитой фарой сосредоточенно разглядывала прекрасная молодая женщина. Ее новенький красный «Пежо» почти не пострадал. Она мельком бросила недовольный взгляд на Киру, потом на бампер, потом снова на Киру. На этот раз ее чудесные глаза, зеленые в пятнышках, с длиннющими, умело накрашенными темными ресницами посмотрели изучающе и сделали выводы. Кира косметикой не пользовалась и не умела, но всегда восхищалась девушками, владеющими этим мастерством.

– Тебя как зовут?

«Наверное, рожа вся красная», – объяснила Кира взгляд незнакомки.

– Кира.

– А меня Таня. – Красавица протянула руку, гладкую, нежную, с длинными пальцами и аккуратными ногтями. Кира даже вздрогнула от долетевшего запаха крема и парфюма.

– Слушай, Кир, у меня времени в обрез. Давай телефонами обменяемся, а потом все вопросы решим. У мужа на сервисе ребята хорошие, быстро все сделают. А то ждать ГАИ, вся эта волокита.

Кира даже ничего ответить не успела. С улыбкой доброй феи Таня достала из чудесной кожаной сумочки салатового цвета чудесный блокнотик и стала писать телефон. У нее вообще все было чудесное – и коротенькая обрезанная дубленка с капюшоном, и серые узкие джинсы, и высокие жокейские сапоги коричневого цвета и с «инспектором» на закругленном и приподнятом носу. Кира всегда мечтала о таких же вещах, как на красотке. Рыжий хвост и длинная косая челка болтались и мешали записывать, и «фея» откидывала их своими длинными пальцами.

– Диктуй свой.

Они обменялись телефонами. «Ну ты вроде доедешь?» От Тани исходили такое спокойствие и такая уверенность, что больше всего на свете Кире захотелось сказать «не доеду, подвезите меня, пожалуйста», залезть в ее красную машину, вдыхать сладкие духи и ехать куда угодно. Но она скромно произнесла: «Спасибо, доеду», неуверенно улыбнулась и в полнейшем трансе, не выпуская из руки бумажки с телефоном, поехала в офис. Кира пару дней подождала, потом позвонила сама. «Абонент в сети не зарегистрирован», – услышала она в ответ. И Кира по-настоящему расстроилась.

Сад вдруг из дружелюбного превратился в подозрительный и мрачный. Чира беспомощно обернулась на сомкнувшиеся за спиной напряженные кусты, остро осознав, что находится здесь совершенно одна, за много километров от людей, и бежать звать на помощь некуда. «Может быть, в доме все-таки кто-нибудь есть? Может, хозяйка спит?» От этой мысли ей стало еще страшнее. Кто-то в доме был, но скрывался.

– Эй! – Чира сложила зонтик и, медленно приблизившись на пару шагов, осторожно ткнула лежащего в спину. Молчание. – Эй, ты живой? – Человек не шевелился. Она пересилила себя и подошла, представляя, что он сейчас вскочит, схватит ее за руку и набросится на нее, как показывают в фильмах ужасов. Рядом с парнем была яма, наполненная водой. Чира отложила в сторону зонтик и, поборов страх, присела на корточки, дотронулась до щеки мужчины. Та пылала. Она нагнулась ближе. Дыхание его было прерывистым, слабым и хриплым. Попытки еще раз разбудить его, похлопав по щеке и тихонько потянув за горячую, неестественно набухшую, красно-синюю кисть, успехом не увенчались. Сдвинуть его с места тоже оказалось практически невозможно. Чира уже по тропинке, которую она, углубляясь в сад, сначала не заметила, бросилась к дому и взбежала на второй этаж.

– Эй, кто-нибудь! Помогите же! – Спальня и комната, похожая на кабинет, оказались пустыми. Проверив все, она увидела лестницу вниз и спустилась на кухню. Никого. «Как же дотащить его самой?» В надежде проверила телефон. Ничего не изменилось. Сеть осталась где-то за периметром этой странной виллы. Связь всегда исчезала, когда над этими горами разыгрывалось ненастье.

«Кажется, ты красивый, – подумала Чира, вернувшись к лежавшему и поглядев на его лицо, и перевернула парня на спину. – Что же с тобой случилось? – Потом перевернула со спины на живот, потом снова с трудом с живота на спину. – Так я долго буду его катить. Если бы он хоть немного мог двигаться сам, я бы перекинула его руку через плечо, но так…» Рядом валялось мокрое грязное покрывало. Чира немного подумала, подложила тряпку, перекатила парня на нее. Крепко ухватилась за концы и потащила. Продвигалась понемногу, с передышками, остановками, но это все же лучше, чем ничего. Дождь тем временем снова набрал силу, быстро стемнело, вдалеке сверкали неоновые молнии и угрожающе громыхало. Она зашла в дом, включила свет и раскрыла ставни. Волосы липли к лицу, она языком слизывала и глотала катящиеся по лбу и щекам струйки. Одежду будто только что достали из таза с водой и надели на Чиру, не отжимая. Мокрые джинсы мешали двигаться, не давая согнуться. Наконец они добрались до крыльца.

– Сейчас, сейчас все будет хорошо. Уложу тебя в кроватку. Согреешься. Потерпи еще немножко, – уговаривала она незнакомого, почти умирающего парня. И, уже затаскивая его по лестнице, нечаянно ударила головой о каменную ступеньку. Череп издал глухой, но четкий звук. Чира бросила покрывало.

– Прости, прости, я не хотела. Очень устала. – Приподняла голову парня, проверить, нет ли крови. Крови не было, он хоть и слабо, но все еще дышал. Она смотрела на него несколько секунд и поцеловала в заросшую щетиной щеку.

В гостиной она дотащила его до дивана и сняла мокрый халат. Ощущая некоторую неловкость – не каждый день приходилось видеть голых парней, – она сначала забралась на диван сама и втащила верхнюю часть его туловища, подтягивая за подмышки. Потом закинула его ноги. Подоткнув ему под голову подушку и накинув сверху плед, легла рядом на пол, ощущая, как сильно болит спина. «Вот и порисовала». Хотелось вырубиться прямо здесь, но прерывистое дыхание человека, которого она недавно поцеловала так неожиданно для себя, заставило ее подняться и пойти на кухню в надежде обнаружить там что-то, что ему поможет. На плите стояла кастрюля протухшего бульона. Она вылила его в унитаз и обыскала холодильник, обнаружила там кусок мяса, а под большим деревянным столом в корзине нашла овощи и, поставив на плиту варить новую порцию бульона, поняла, как проголодалась сама. Съела засохший хлеб и запила его красным вином из открытой бутылки. Ее ресницы вдруг стали жить своей жизнью, слипаться, настойчиво закрывая глаза, и почти невозможно стало их разомкнуть. «Только покормлю его бульоном, и спать, спать, спать…» Длинные Чирины ресницы дотянулись друг до друга сверху и снизу и победили.

Она положила голову на стол, задремала и вскоре проснулась от интенсивного горелого запаха, вскочила, ошарашенная, сначала не поняв даже, где находится. Мясо прижарилось ко дну кастрюли, но бульон еще остался, выпарился не весь, только покрылся серой, не снятой вовремя пенкой. Она аккуратно налила горячую жидкость в чашку и, пошатываясь, пошла в гостиную, думая, что срочно нужны лекарства. Чира готова была перевернуть весь дом, лишь бы найти их. Она не знала, что еще можно сделать. Гроза бушевала, и телефонная сеть все еще оставалась там, за краем свинцово-лиловой тучи.