Коктейль искрился в мерцании свечей, когда Гернод Шерер – директор банка в отставке – наливал его из миксера в четыре стоящих на столе бокала. При этом он постоянно бормотал одну и ту же фразу, словно совершая какой-то особенный ритуал:

– Джентльмены, это кровь, которая сделает нас бессмертными.

Доктор Петер Бернер, бывший главный врач одной из весьма известных частных клиник, а ныне пенсионер, вздохнул, получая в руки свой бокал:

– Бессмертными! Хорошо бы. А нельзя ли поменьше патетики? Например, просто: это томатный сок, который полезен для нашего здоровья?

– Но как же это звучит! – возмущенно произнес Шерер. – Это же совсем недостойно членов тайной ложи. Кроме того, в этом коктейле куда больше компонентов, чем в простом томатном соке. Свежевыжатый сок листьев алоэ, взбитый белок, витамины С и Е…

– …и водка, – добавил Фриц Гертнер, выделявшийся среди собравшихся господ статью, высоким ростом и роскошной седой шевелюрой. (Последние двадцать лет до выхода на пенсию он возглавлял весьма известный автомобильный концерн.) – Если вы спросите меня, какой из входящих в коктейль компонентов я считаю самым полезным, то мой ответ будет однозначным: водку.

– Кровь, которая сделает нас бессмертными, – повторил Хуберт Рюккерт, бывший ректор гимназии Иоганна Гуттенберга и по совместительству наследник известных миллионов семейства Рюккертов. – Если это повторять как можно чаще, то я тоже в конце концов поверю.

Доктор Бернер снова вздохнул.

– Здоровье – это единственное, чего не купишь ни за какие деньги, – сказал он и выпил свой коктейль с гримасой, в которой отчетливо читалось презрение к смерти. – И уж конечно, не купишь счастье и любовь. А самое печальное, что невозможно купить счастье своих детей.

Шерер насмешливо пробурчал:

– Ты теперь весь остаток жизни не дашь своей дочери покоя из-за того, что она вышла замуж за мясника!

– Да уж, можешь мне поверить! – Доктор Бернер плеснул себе в бокал водки и сделал большой глоток. – Девочка училась в медицинском институте, и я уже присмотрел ей прекрасное место. А она что сотворила? Вышла замуж за человека, который разделывает коровьи туши. Так ей и этого мало! Теперь она хочет работать вместе с ним. И на что, скажите, пожалуйста, мне теперь мои деньги? Каждый раз, как я вижу ее, у меня разрывается сердце!

Фриц Гертнер рассмеялся:

– Я уверен, как только ты дашь ей достаточно, она бросит эту ливерную колбасу.

– Никогда. – Доктор Бернер убежденно покачал головой. – Она такая упрямая и очень нетребовательна в отношении денег. Да здесь, признаться, есть доля и моей вины: я всю жизнь прививал ей непритязательность и скромность. Да и упрямство она тоже унаследовала от меня.

– Может быть, тебе стоит дать денежек своему новоиспеченному зятю? – предложил Рюккерт. – Чтобы он просто выгнал твою дочь со своей бойни.

– Нет-нет, этот трюк не пройдет, – произнес в ответ доктор Бернер. – Пусть дети делают то, что сами захотят. Я придерживался и придерживаюсь принципа: купить доверие и послушание детей нельзя.

– Моих можно, – вставил Фриц Гертнер, делая многозначительный жест рукой. – Только мне жалко тратить на это свои деньги. Достаточно того, что я однажды пытался не допустить, чтобы мои оболтусы выбрали такие дурацкие профессии. Так они еще умудрились наделать кучу долгов и жениться бог знает на ком.

– Я вообще не знаю, что тебе надо. Жена Штефана, кудрявая головка, на мой взгляд, очаровательна, – произнес Шерер. – Я только сегодня договорился с ней по поводу озеленения моего балкона и нахожу, что улыбка у нее просто обворожительная.

– Но она совсем неподходящая жена для Штефана, – ответил Фриц. – Они такие же разные, как день и ночь. И несмотря на то что женаты уже десять лет, до сих пор не удосужились завести потомство. У моего старшего дела не намного лучше. Вот я и спрашиваю себя время от времени: сегодняшняя молодежь вообще имеет представление о том, как делаются дети?!

– Уж если ты непременно хочешь получить от своих сыновей внуков, то попытайся подкупить кого-нибудь из них, – предложил доктор Бернер, лукаво прищурив глаза.

– Это не будет проблемой, – невозмутимо ответил Фриц. – За деньги они готовы на все. Но, честно говоря, мне жалко тратить на это свои сбережения. Я придерживаюсь мнения, что не для того ограничивал себя во всем, чтобы мои детки бросали деньги на ветер. Кроме того, пусть накапливают собственный опыт – хотя бы и отрицательный. Короче, моя скупость не позволила добиться того, чтобы мои сыновья делали все так, как бы мне хотелось. Конечно, дело не только в скупости. Вся моя концепция воспитания дала сбой.

– Ерунда, – возразил Бернер. – Ты можешь говорить так, только если наверняка знаешь, что твои сыновья так же неподкупны, как моя дочь.

– Ерунда? А ты знаешь, какие у них долги? Да они готовы будут голышом кататься на трамвае, если я заплачу им за это.

Бернер заинтересованно повернулся, в сторону Фрица:

– Ну, в наше время такое вряд ли возможно. Но неужели они действительно готовы на глупость?

– На любую, – убежденно ответил Фриц. – Если только я достаточно заплачу.

– Не может быть, – встрепенулся Бернер. – Ты совсем ненормальный, если полагаешь, что это так.

– Хочешь пари? – Фриц всем корпусом резко повернулся к собеседнику. Было очевидно, что разгоревшаяся дискуссия увлекла его. – Так я хоть выйду с меньшими потерями, если наконец что-то вложу в своих детей.

– О, занимательное получится пари, – развеселился и Шерер. – Эксклюзивное пари, о котором будет известно лишь членам нашей тайной ложи. Это будет очень увлекательно, куда более увлекательно, чем играть с акциями на бирже…

– Послушание детей не покупается. Я ставлю на доктора, – произнес со своего места Рюккерт. – Но скажу совершенно определенно: то, что мы затеваем, не поддается здравому смыслу.

– Н-да, Фриц, можешь считать пари проигранным. – Бернер потер руки. – У меня есть идея. И я убежден: твои дети не станут делать то, что я предложу, ни за какие деньги… ни за миллион, ни за большую сумму…

Фриц театрально пожал руку Бернера.

– Посмотрим, – произнес он. – До сих пор я не проигрывал ни одного пари.

– Я, пожалуй, поставлю на старину Фрица, – сказал Шерер. – Никогда нельзя недооценивать магическую силу денег…

И четверо пожилых мужчин одновременно склонили головы, чтобы на этот раз придумать нечто действительно из ряда вон выходящее.

Это воскресенье обещало быть похожим на все остальные: я стояла голая перед платяным шкафом и никак не могла решить, что надеть. Нет, вещей в шкафу было достаточно, но все шмотки, которые могли бы рассматриваться в качестве подходящего одеяния на сегодняшний день, были – как всегда – в стирке. Есть ошибки, которые никогда и ничему не учат человека, не важно, сколько тебе лет.

Я уныло рассматривала свое отражение в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа. В общем и целом, сказать, что мое лицо в тридцать три года сильно отличалось от него же, но в двадцать три, было, конечно, нельзя. И все же десять лет назад на лбу не было этих трех морщинок. Вероятно, они появились вследствие воскресных размышлений перед платяным шкафом. Во всяком случае, постоянное решение вопроса, что надеть, сыграло здесь не последнюю роль. Непременно надо будет приобрести крем от морщин. Впрочем, приобретение крема, который действительно помогал бы от морщин, скорее всего разорит нас. О новых шмотках даже и думать не следовало.