— Примерно шестьсот долларов.

— Весьма недурно за одну короткую поездку в Венис. Может, у вас было путешествие и другого рода, вы понимаете?

— Нет, детектив, этого не было.

— Но если то, что вы мне рассказали об этом электронном своднике Венце, правда, то ее согласие проводить вас в квартиру, которую снимала Лилли, было чревато опасными последствиями для нее самой, не так ли?

Пирс согласно кивнул. На этот раз тесные повязки не причинили ему особой боли. Двигать головой вертикально было намного легче. А вот движения в горизонтальной плоскости затруднены.

— Что еще? — настойчиво продолжил Реннер.

— Эту квартиру в «Приморских башнях» она снимает вместе с девицей по имени Клео. Вероятно, объявление этой подруги можно найти на том же сайте, хотя я не проверял. Наверное, стоит поговорить с этой Клео и попытаться выйти через нее на Люси.

— Это все?

— В последний раз я видел ее, когда она садилась в желто-зеленое такси на автостраде в субботу вечером. Можно проследить ее маршрут через это такси.

Реннер покачал головой.

— Это только в кино все так гладко. А в реальной жизни такие приемы мало что дают. Скорее всего она отправилась назад в квартиру для свиданий. По вечерам в субботу наверняка много заказов.

Дверь приоткрылась, и в палату вошла Моника Перл, но, заметив Реннера, застыла на пороге.

— О, простите. Я, кажется...

— Именно так, — обратился к ней детектив. — Идет полицейское расследование. Вы не могли бы подождать за дверью?

— Да, конечно.

Моника бросила взгляд на Пирса, и на ее лице отразился ужас от увиденного. Пирс попробовал улыбнуться и даже помахал ей левой рукой.

— Я позвоню тебе, — сказала Моника, выходя из палаты в коридор.

— Кто это был? Еще одна подруга?

— Нет, моя секретарша.

— Итак, не хотите рассказать, о чем вы беседовали вчера на балконе со своими незваными гостями? Это был Венц?

Несколько секунд Пирс молчал, обдумывая возможные последствия своего ответа. Он склонялся к тому, чтобы назвать имя Венца и обвинить его в преступлении. Пирс был глубоко унижен тем, что с ним сотворили Венц и его мордоворот. Даже если пластическая операция окажется успешной и физических следов от ран не останется, то на душе все равно сохранятся шрамы. Он понимал, что уже никогда не забудет этой экзекуции и насилия над собой. Рубцы воспоминаний останутся навсегда.

Однако Пирс никак не мог избавиться от страха перед угрозами Венца, которые выглядели вполне реальными — не только для него лично, но и для Робин и даже Никол. Если Венц сумел так быстро разыскать его и проникнуть в дом, то ему не составит особого труда добраться и до Никол.

Наконец Пирс заговорил:

— Это дело полиции Санта-Моники, какой вам интерес?

— Вы прекрасно понимаете, что все это все связано между собой.

— Не хочу об этом больше говорить. Я просто забыл, как все произошло. Помню лишь, что возвращался с продуктами из магазина в свою квартиру, а когда очнулся, увидел рядом врачей, которые возились со мной.

— Память — очень забавная штука, не так ли? Она, как правило, отбрасывает все плохое и неприятное.

В голосе полицейского слышался явный сарказм, а одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не верит в неожиданные провалы памяти. Мужчины некоторое время пристально разглядывали друг друга, после чего детектив полез во внутренний карман и достал оттуда что-то.

— А вот эта картинка не освежит вашу память?

Он показал Пирсу большую фотографию размером 20 х 25. Это было сильно увеличенное и поэтому зернистое изображение высотного дома в квартале «Пески», сделанное с большого расстояния. Пирс поднес снимок ближе, рассмотрел мелкие фигурки людей на одном из балконов верхних этажей и сразу понял, что это был его двенадцатый этаж, а эти люди — он сам, Венц и верзила Шесть-Восемь, который держал Пирса за лодыжки вниз головой. Но фигурки на фото были слишком мелкие, чтобы разобрать лица. Он вернул снимок Реннеру.

— Нет. Ничего не помню.

— Пока это лучшее, что мы имеем. Но после того, как в новостях сообщат, что нам нужны фотографии, видеозаписи и все остальное, связанное с этим событием, наверняка найдется что-нибудь еще. За этим наблюдало немало людей. И не исключено, что у кого-то найдутся более четкие снимки.

— Желаю удачи.

Надолго задумавшись, Реннер посмотрел на Пирса, а затем продолжил:

— Послушайте, если они вам угрожали, мы вас защитим.

— Я же говорю вам: просто не помню, что там случилось. Абсолютно ничего.

Детектив кивнул.

— Ясно, ясно. Что ж, давайте на время забудем о балконе. Но тогда позвольте задать еще несколько вопросов. Например, где вы спрятали тело Лилли?

От неожиданности глаза Пирса округлились. Похоже, Реннер переменил тактику, решив взять его на испуг, как сопляка.

— Что? Да вы...

— Где девушка, Пирс? Что вы с ней сделали? А заодно хотелось бы узнать и о судьбе Люси Лапорт.

В груди у Пирса похолодело от ярости, но, взглянув на следователя, он увидел, что тот был очень серьезен. И не просто выдвигал предположение, а считал его главным подозреваемым.

— Черт возьми, вы издеваетесь надо мной? Вы даже не узнали бы об этом, не позвони я в ваше управление. Я единственный, кто заинтересовался ее исчезновением.

— Да, но, вероятно, звонком в полицию вы просто собирались прикрыть свое участие в этом деле и отвести подозрение. Также вполне возможно, что Венц и кто-то еще из ваших приятелей помогли инсценировать это нападение на вас лично. Бедняге, дескать, разбили нос, который он сует не в свое дело. Почему-то у меня нет к вам особого сочувствия, мистер Пирс.

Пирс ошарашенно уставился на него. Все, что с ним сделали, Реннер представил абсолютно под другим углом.

— Хочу поведать вам одну короткую историю, — продолжил детектив. — В свое время, когда я работал в Вэлли[16], там пропала одна девчонка. Лет двенадцати, из хорошего дома, и мы точно знали, что из семьи она убегать не собиралась. Иногда это сразу понятно. С помощью своих сотрудников, а также соседей и добровольцев мы организовали ее поиски в районе пригородных холмов. И вот, о чудо — ее находит один из соседских мальчишек. Девочку изнасиловали, задушили и бросили в овраг. В общем, история гнусная. И знаете, что интересно? Одним из тех мерзавцев, кто все это сделал, был тот самый парень, который нашел ее труп. Нам понадобилось некоторое время, чтобы докопаться до истины, но мы все-таки добрались до него, и он сознался. Поэтому не исключено, что и вы могли разыграть такую же комбинацию, согласны? Такое поведение иногда называют комплексом доброго самаритянина. Кто зарыл, тот и знает, где копать. Это часто случается. Злоумышленники любят крутиться около полиции и даже помогать в расследовании. При этом невольно создается впечатление, что они лучше, чем на самом деле, и остаются вне подозрений.

Пирс был ошеломлен, как Реннеру удалось повернуть все события таким образом, что он моментально стал главным подозреваемым.

— Вы ошибаетесь, — проговорил Пирс как можно более спокойно, хотя голос заметно дрожал. — Я этого не делал.

— Вот как? Ошибаюсь? Что ж, тогда попробую объяснить подробнее, чем я располагаю на данный момент. Во-первых, пропавшая женщина и кровь на ее постели. Плюс к этому ваше вранье и огромное количество отпечатков ваших же пальчиков — причем как в доме, где Лилли жила, так и там, где принимала клиентов.

Пирс прикрыл глаза. Он мысленно представил квартиру Лилли рядом с шоссе и домик-"чайку" на Алтаир-авеню. Он знал, что в обоих местах прикасался чуть ли не ко всему. К ее косметике, шкафам, почте.

— Нет...

Это все, что он смог выговорить.

— Что значит «нет»?

— Это ошибка. Единственное, что я делал... хочу сказать... да, я нашел ее номер. Мне просто хотелось увидеть ее... и помочь... согласен, это моя вина... но я думал, если...