Пирс посмотрел на нее заплывшими глазами. Раздутая переносица, прикрытая защитной повязкой, поделила его поле зрения на две части. Он не забыл, о чем на прощание его предупредил Венц.

— Не помню. А что они еще с...азали?

— Что стучали к тебе в дверь, и она оказалась незапертой. Они нашли тебя в спальне. Я прибыла, когда тебя выносили оттуда. Там был детектив. Он хочет поговорить с тобой.

— Но я ничего не помню.

Пирс произнес эти слова с максимальной убедительностью. Разговаривать стало немного легче. Все дело было в практике.

— Генри, но с чем все это связано, хотя бы примерно?

— Не знаю.

— Кто такая Робин? И Люси? Кто они?

Пирс снова вспомнил, что должен предупредить ее.

— Сколько я уже здесь пролежал?

— Пару часов.

— Дай мне т...ой те...ефон. Мне надо по...вонить ей.

— Я пытаюсь дозвониться по этому номеру каждые десять минут. И звонила последний раз перед тем, как ты проснулся. Но все время натыкаюсь на автоответчик.

Он прикрыл глаза, прикидывая, успела ли Люси получить его сообщение и уйти от Венца.

— Все ...авно, дай мне труб...у.

— Лучше я сама. Тебе надо поменьше двигаться. Куда ты хотел звонить?

Пирс продиктовал Никол номер своего телефонного почтового ящика и пароль для чтения сообщений. Похоже, она не обратила внимания на выбранный им цифровой код.

— Всего восемь сообщений.

— Все, что для Лилли, сразу стирай. Безо всякого прослушивания.

Выяснилось, что для него пришло только одно сообщение. Никол поднесла трубку к уху Пирса и включила прослушивание. Это был голос Коуди Зеллера.

«Привет, Эйнштейн. Мне удалось накопать для тебя кое-какой материал из того, что ты просил. Так что звякни мне, есть о чем поговорить. Пока, старина».

Тут же стерев и это сообщение, Пирс захлопнул телефонную крышку.

— Это был Коуди? — поинтересовалась Никол.

— Да.

— Я так и поняла. А почему он тебя так называет? Наверное, студенческое прозвище?

— Да, еще когда мы учились в колледже.

На этот раз ему неожиданно удалось выговорить букву "к" — хотя и с трудом, но вполне сносно.

— О чем это он говорил?

— Так, ерунда. Коуди ищет для меня в сети кое-какую информацию.

Пирс уже собирался открыть Никол некоторые подробности, но, пока подбирал нужные слова, в палату вошел мужчина в медицинском халате и со значком на прищепке. У него была седая шевелюра и такого же цвета борода, а на вид ему было лет шестьдесят.

— Это доктор Хансен, — сообщила Никол.

— Как самочувствие? — спросил врач.

Наклонившись над кроватью, он протянул руку, осторожно взял Пирса за подбородок и слегка повернул его голову.

— Только дышать тяжело и разговаривать. А еще больно, когда кто-нибудь вот так трогает за лицо.

Хансен тут же отпустил его челюсть, потом вынул из кармана крошечный фонарик и посветил в зрачки.

— Что ж, повреждения у вас довольно существенные. Сотрясение мозга средней степени и шесть рваных ран на голове.

Пирс не сразу вспомнил, откуда взялись столь многочисленные ссадины и порезы. Очевидно, это когда его колотили головой о бетонную стену рядом с балконом.

— Сотрясение является причиной головокружения, тошноты и тяжести в голове. Теперь посмотрим, что дальше. Так, ушиб легких, сильный ушиб плеча, два сломанных ребра, ну и, разумеется, перелом носа. Рваная рана на переносице и повреждения вокруг глаза нуждаются в безотлагательной пластической операции, если, конечно, хотите, чтобы не осталось рубцов. Если у вас нет личного хирурга, с которым вы хотели бы связаться, я могу сегодня же вечером прислать одного из наших специалистов.

Пирс покачал головой. Он знал, что в этом городе, особенно в Голливуде, очень много людей, имеющих персональных пластических хирургов, но он к их числу не относился.

— Кого хотите...

— Генри! — перебила его Никол. — Ведь речь идет о твоем лице. И мне кажется, надо пригласить самого лучшего специалиста по этой части.

— Думается, наш хирург достаточно квалифицирован, — успокоил ее Хансен. — Разрешите мне сделать пару звонков, и посмотрим, что удастся найти.

— Спасибо.

На этот раз слова Пирса прозвучали вполне разборчиво. Похоже, его речевые органы быстро приспосабливаются к новому физическому состоянию рта и носоглотки.

— Старайтесь по возможности оставаться в горизонтальном положении, — предупредил Хансен. — Я скоро вернусь.

Кивнув, врач вышел из палаты, а Пирс взглянул на Никол.

— Похоже, мне придется здесь поваляться. А тебе, наверное, больше не стоит оставаться.

— Отчего же? Мне здесь нравится.

Пирс улыбнулся, хотя это причиняло ему боль. Ответ Никол несказанно обрадовал его.

— Зачем ты звонил мне тогда в полночь, Генри?

Он уже забыл о том звонке, и напоминание о нем заставило его покраснеть от неловкости. Пирс осторожно подбирал слова для ответа.

— Даже не знаю. Это длинная история. И вообще очень странный уик-энд. Я как раз хотел тебе рассказать об этом. И о том, что тогда пришло мне в голову.

— Так что же?

Разговор по-прежнему отдавался болью в груди, но он решил продолжить свой рассказ.

— Трудно определить, что именно произошло, Просто то, что случилось, каким-то образом заставило меня взглянуть на все твоими глазами. Понимаю, что я немного опоздал. Странно, но мне вдруг захотелось, чтобы ты знала, что я увидел свет в конце туннеля.

Никол покачала головой.

— Все это интересно, Генри. Но вот ты лежишь здесь с перебинтованной головой и разбитым лицом. И судя по всему, тебя кто-то намеренно подвесил за ноги на балконе двенадцатого этажа, а копы хотят с тобой побеседовать. С моей точки зрения, ты загнал себя в очень тяжелую ситуацию. Так что извини меня, если я не буду прыгать от радости и лезть обниматься только потому, что ты утверждаешь, будто совершенно изменился.

Пирс понимал, что, если бы он сейчас был в норме и мог подняться, они с Никол сумели бы вернуть взаимное доверие и снова выйти на общую дорогу. Но в данный момент он не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы убедить ее.

— Ты не могла бы еще раз позвонить Люси?

Никол зло ткнула пальцем в кнопку автодозвона своего мобильника.

— Похоже, придется оставить этот номер в режиме быстрого набора.

Глядя ей прямо в глаза, он услышал знакомый голос автоответчика.

Никол защелкнула крышку телефона и внимательно посмотрела на него.

— Генри, что с тобой происходит?

Он хотел ответить, но сразу почувствовал подступившую изнутри боль.

— Просто мне достался не тот номер, — еле слышно произнес он.

Пробудился Пирс от мрачного сна, в котором летел вниз с завязанными глазами, не представляя, как долго будет длиться его свободный полет. И лишь у самой земли, открыв глаза, он увидел перед собой детектива Реннера с его кривой усмешкой.

— Вы?

— Да, опять я. Как себя чувствуете, мистер Пирс?

— Прекрасно.

— Похоже, вам снилось что-то неприятное. Вы довольно сильно дергались и кричали во сне.

— Наверное, это вы мне привиделись.

— А кто такие лесные мошенники?

— Что?

— Во сне вы все время произносили это два слова — лесные мошенники.

— А, это обезьяны. Из джунглей.

— Обезьяны?

— Да. Зачем вы здесь? И чего хотите? Ведь это случилось в Санта-Монике, и я уже обо всем рассказал местным полицейским. Я просто не помню, как все произошло. У меня сотрясение мозга, вы, наверное, знаете.

Реннер кивнул.

— О ваших ранах мне все известно. Сестра сказала, что вчера утром вам наложили сто шестьдесят стежков на носу и вокруг глаза. Но здесь я по делам полиции Лос-Анджелеса. И похоже, нашему управлению придется объединить свои усилия с коллегами из Санта-Моники.

Пирс поднял руку и осторожно потрогал переносицу. Рваной раны уже не было. Кончиками пальцев он почувствовал лишь аккуратные швы и многочисленные припухлости. Он попытался припомнить, когда все это успели сделать. Но последнее, что сумел мысленно восстановить, было лицо хирурга, колдовавшего над ним в ярком свете операционных прожекторов. После этого Пирс погрузился во тьму, из которой только что вынырнул.