– А что такое Снарк? Или кто это такой? – спросил я.

– Ты хочешь разгадать загадку, не затратив никаких усилий? – сощурился Кот. – Может, ты мне сразу ответишь, что же такое англичане? Так в путь же, друг мой, вперед к Великой Цели, оставим сомнения и малодушие, недостойные джентльменов!

Но мы не сразу пошли, мы уселись вдвоем с Чеширским котом у искусственного камина. Кот держал в лапе фарфоровое блюдце с изображением розовокаменного готического собора в Честере, главном городе графства Чешир, и прихлебывал оттуда молоко, а я на английский манер сначала наливал молоко в чашечку, а затем добавлял туда крепкий и пахучий «Эрл Грей». Настроение у меня было не только туристское (ведь предстояло утомительное топанье по англичанам), но и академическое – не бродить же по англичанам просто так, без научно-теоретических попыток глубоко проникнуть в их души?

– Нет никакой науки об английском национальном характере! – мяукал Кот, облизываясь. – Все это химера, выдуманная шарлатанами для выбивания зарплаты, грантов и прочего из наивных дураков! И вообще, слишком много развелось разных наук! Зачем они нужны?

– Как это нет науки об англичанах, если существуют англичане? – возражал я. – Представь себе русских без русской идеи, евреев без еврейского вопроса или сердце без кардиологии.

– Ты когда-нибудь пробовал национальный характер на зуб или на ощупь? Молоко в моем блюдце прекрасно распознается языком…

О, эти чеширские коты, отравленные английским эмпиризмом! Они долго принюхиваются даже к кусочку мяса, подозревая, наверное, что это муляж.

– Но позволь, разве возможно держать в руках понятия вроде «пространства» или «времени»? – возмущался я. – Но ведь они существуют! Или ты, подобно епископу Беркли и модному писателю Пелевину, – заблудший солипсист и считаешь, что мир вокруг нас лишь миф или сон?

Кот в ответ поднял лапу и стал умывать свою неизменную улыбку, намекая на то, что и я – лишь жалкий фантом в его зеленых глазах.

Неужели англичанин и китаец не отличаются друг от друга? Неужели они одинаково воспринимают мир? Почему итальянцы темпераментнее и говорливее англичан? Почему обитатель южных морей или индеец смертельно устает, поговорив с бледнолицым братом час-другой? Чем русский отличается от англичанина?

Чеширский кот лишь загадочно улыбался, а мне хотелось, как положено, индуцировать и дедуцировать, анализировать, обобщать и делать надлежащие выводы.

– Прекрати улыбаться, мне это мешает! – просил я Кота.

– Твой соплеменник, ученый Тимофеев-Ресовский, известный в России как «Зубр», говорил: «Наука – баба веселая и не любит, когда к ней подкатываются с паучьей серьезностью», – поэтому пусть моя Улыбка постоянно напоминает тебе о скуке и тленности твоих рассуждений.

И Кот в подтверждение своих аргументов смачно зевнул; собственно, для этого ему пришлось лишь растянуть улыбку по вертикали. Это обескураживало. И без того весь путь по англичанам и к англичанам был усеян острыми камнями. Это были субъективные суждения талантливых людей и бездарных идиотов, и все они претендовали на исчерпывающую объективность.

Известна притча об одном путешественнике, который въехал в английский городок, выглянул в окошко из своей кареты и увидел рыжеволосого прохожего. Он зевнул, опустил шторы и с тех пор утверждал, что в этом городке живут одни рыжие.

Владимир Набоков пишет об аудиенции у Георга V писателя Корнея Чуковского, который «внезапно, на невероятном своем английском языке, стал добиваться у короля, нравятся ли ему произведения – „дзи воркс“ – Оскара Уайльда. Застенчивый и туповатый король, который Уайльда не читал, да и не понимал, какие слова Чуковский так старательно и мучительно выговаривает, вежливо выслушал его и спросил на французском языке, не намного лучшем английского языка собеседника, как ему нравится лондонский туман – „бруар“? Чуковский только понял, что король меняет разговор, и впоследствии с большим торжеством приводил это как пример английского ханжества – замалчивание гения писателя из-за безнравственности его личной жизни».

Наши взгляды на другой народ формируются не только из прочитанных книг, но и под влиянием случайных событий. Турист, попавший в переделку с английскими болельщиками на международном футбольном матче, так и умрет с мыслью, что все англичане фанатичны, злобны и ведут себя как вандалы. Новый русский глубоко убежден, что англичане – жулики, и все потому, что его однажды крупно надули приехавшие в Москву английские бизнесмены; они корчили из себя богатых джентльменов, говорили через губу, образовали фирму, а потом смылись (впоследствии оказалось, что в Англии они неизвестны, просто это были проходимцы, которые хлынули в российское эльдорадо после 1991 года, многие нагрели у нас руки).

Зато выпускница педагогического института, упивавшаяся телесериалом «Сага о Форсайтах», бегавшая в «Иллюзион» на просмотры фильмов с Лоуренсом Оливье и Вивьен Ли и никогда не видевшая живого жителя Британских островов, убеждена, что англичане – глубоко честный, порядочный и воспитанный народ, хотя и среди них попадаются нехорошие люди, вроде Сомса, который тоже не подлец.

А вот красавица-ялтинка, без английского языка, но с маленькой дочкой на руках, вышла замуж за очаровательного англичанина, который вывез ее с дочкой в свой дом в провинции Йоркшир. Насмотревшись сериалов о богатых, которые плачут, она считала, что будет кататься как сыр в масле, а оказалось, что дом маленький и его еще надо выкупить, а хорошие врачи стоят денег и бесплатная медицина требует записи в очередь, иногда за несколько недель. Когда она развелась и вернулась в Ялту, ее представление об англичанах уже потеряло розовые тона: жадные, злые, считающие каждое пенни, склочные, невоспитанные, ставящие детей ниже собак: их собственные создания почти в голом виде валяются в холодной грязной луже, в то время как мамаши попыхивают рядом сигареткой и болтают о распродаже в «Вулворте».

Совсем недавно я оказался за праздничным столом с почтенным редактором журнала, который никогда не был в Англии и очень этому рад. Конечно, я удивился: чему тут радоваться? Оказалось, что он Англию на дух не переносит, просто терпеть не может, и поэтому ноги его там не будет! Почему?! Да он просто любит и уважает своего зятя, а тот недавно провел целую неделю в Англии и пришел от нее в ужас. Я пытался возражать, я приводил многочисленные аргументы в пользу Англии, но редактор лишь скептически усмехался: мол, мели, Емеля, твоя неделя! Надеясь его смягчить, я стал подливать ему виски, он с удовольствием его глотал (видимо, потому, что скотч шотландского, а не английского происхождения), но не сдавался. Я осторожно намекал, что, бесспорно, любимый зять – умница и прекрасный человек, и Англия, конечно, не рай небесный, но ведь все люди могут ошибаться.

Мы расстались врагами: не подав руки, он взглянул на меня как солдат на вошь и всем своим видом дал понять, что я враг России и английский шпион.