— «Сьюзен Белл» не приспособлена для перевозки пассажиров, мисс, — нахмурившись, ответил Хиггс. — Все матросы спят в гамаках, натянутых в трюме.

— А для командного состава что-нибудь предусмотрено? — с надеждой спросила Ева.

Хиггс покачал головой.

— На нашем корабле каждый дюйм на счету. У нас грузовое судно, понимаете?

Еве пришла в голову свежая мысль.

— Судно, на котором иногда прячут контрабанду?

Хиггс пожал плечами.

— Время от времени мы на малышке перевозим кое-какие товары, не перечисленные в декларации.

— Тогда у вас должен быть тайник, — резонно заметила Ева: за несколько недель в Ньюгейтской тюрьме она узнала много секретов преступного мира. — Место, куда не догадаются заглянуть акцизные чиновники, даже если станут обыскивать судно.

Хиггс улыбнулся.

— Вы слишком уж умны, мисс Апшелл. Да, у нас есть тайник, но для такой, как вы, он не подойдет.

— Позвольте мне судить об этом самой! Хорошо, мистер Хиггс? — Ева еще раз высморкалась в платок. — Могу я на него посмотреть?

Хиггс нахмурился.

— Я обязан спросить разрешения у капитана. Даже не все наши матросы знают, где расположен тайник. Понимаете, чем меньше людей посвящены в тайну, тем больше шансов, что ее не раскроют.

Ева попыталась сразить Перегрина своей самой обворожительной улыбкой.

— Я умею хранить тайны, мистер Хиггс. Вы можете смело доверить мне секрет.

— Тем не менее решать должен капитан. — Хиггс вытянулся по-военному, и Ева задумалась о том, где он мог служить в прошлом. — Если вы подождете здесь, я пойду и узнаю.

— Не нужно, мистер Хиггс, — отозвалась Ева. — Пожалуйста, не беспокойте его.

— Какое может быть беспокойство? Напротив, я рад, что вы сообщили мне об изменении обстоятельств, теперь мы примем соответствующие меры.

Не говоря больше ни слова, Хиггс развернулся на каблуках и зашагал прочь, унося с собой единственный шанс Евы спрятаться на борту корабля.

Перегрин едва сдерживал ярость. Он больше десяти лет служил Николасу Скотту верой и правдой, но теперь, наконец, его терпение лопнуло. Он смотрел сквозь пальцы на эксцентричные выходки Ника, потому что никогда еще не встречал лучшего моряка. Но после того как капитан похитил мисс Апшелл и без нужды подверг команду и судно опасности, он упал с пьедестала, на который воздвиг его Хиггс.

А теперь он довел мисс Апшелл до слез.

Пришло время поговорить с Ником — как первый помощник с капитаном.

А если это не поможет, то как мужчина с мужчиной.

Когда Перегрин постучал в дверь каюты, капитан велел ему войти, при этом голос его напоминал раскаты грома. Хиггс собрался с духом и толкнул дверь.

Капитан сидел на койке, свесив длинные ноги. Его колени прикрывала простыня, но было видно, что он совершенно голый.

— Докладывайте, мистер Хиггс.

— Что вы делали с мисс Апшелл?

Слова вылетели изо рта Перегрина прежде, чем он успел их обдумать.

Капитан нахмурил брови.

— Ничего, что касалось бы вас.

Хиггс стиснул в кулаки прижатые к бокам руки.

— Если вы плохо с ней обращались, это меня касается.

— Если я плохо с ней обращался? — Капитан Скотт невесело рассмеялся и, поморщившись, подвинулся на койке. — Вы все перепутали, юноша. Боюсь, что вы не того обрядили виноватым.

— Тогда почему я нашел ее в слезах? — Хиггс вытянулся во весь рост, что было непросто, поскольку некоторые из потолочных балок были очень низкими. — И я уже давно перестал быть юношей.

Капитан удивленно поднял бровь.

— И верно, перестал. В слезах? Хм-м-м. Что же она тебе сказала?

— Что вы достаточно хорошо себя чувствуете и ей больше нет необходимости оставаться в вашей каюте и ухаживать за вами. — Честно говоря, Хиггсу показалось, что у капитана несколько нездоровый вид. Было похоже, что его вот-вот вырвет, но мисс Апшелл, безусловно, виднее. А вообще-то она была права, когда помешала ему сделать трепанацию. — Она хочет посмотреть, сможет ли наш тайник служить ей каютой оставшуюся часть плавания.

— И откуда, черт побери, она узнала про тайник? — взревел капитан.

Хиггс шумно сглотнул. Капитан Скотт нагонял страх и на людей покрепче него, но он еще не сталкивался с таким самоотверженным защитником леди, как Перегрин Хиггс.

— Она предположила, что мы могли когда-то промышлять контрабандой, — признался Перегрин. — И я подтвердил, что у нас есть особое место, где можно ее прятать. Мисс Апшелл всего лишь хочет уединения. Такая просьба не кажется неприемлемой. Если бы вы видели, как она плакала!..

— Ты что, рехнулся? Женщины использую слезы точно так же, как королевский флот использует девятифунтовые пушки. — Николас провел ладонью по лицу. — Они подрывают твою бдительность, а потом, когда меньше всего этого ждешь, раздается: «Приготовьтесь, мы идем на абордаж!» И позволь сказать тебе, Хиггс: разбойники и каперы могут иногда пойти на переговоры, но женщины не знают пощады.

— Позвольте говорить начистоту, сэр.

— А чем ты, черт побери, занимаешься? — возмущенно спросил капитан. Потом пожал плечами и махнул рукой. — Разрешаю.

— Я уже и не припомню, сколько раз ходил с вами в плавание, и я всегда поддерживал вас. — У Хиггса сделалось каменное лицо. Начав, он уже не мог остановиться. — Но на этот раз вы зашли слишком далеко.

Капитан сузил глаза.

— Объяснитесь.

— Когда вы спасали женщин с тонущей «Молли Харпер», каждый из нас гордился тем, что служит под вашим началом. Когда вы забрали леди к себе домой и отнеслись к ним с должным уважением, мы увидели в вас того, кем считали на самом деле, сэр, — джентльменом в душе.

— Уж кого-кого, а тебя это не должно было обмануть, Хиггс.

В глазах капитана сверкнуло предупреждение, но Перегрин продолжал гнуть свою линию:

— Но потом вы принесли мисс Апшелл на борт против ее воли. Вы вышли в море и попытались обогнуть шторм, когда любой благоразумный моряк остался бы в порту, — проговорил Хиггс. — Сказать, что в последнее время ваш ум был затуманен, — это ничего не сказать.

— Это все?

— Нет. Я больше не позволю вам доводить до слез мисс Апшелл, — сказал Хиггс, снова расправляя плечи.

— Ты не позволишь? — Капитан встал, прижимая к бедрам простыню. — Проклятье, Хиггс, какое право ты имеешь вмешиваться? Только не говори, что она тебе нравится!

— Нет, ничего такого, — сказал Хиггс. Его сердце по-прежнему принадлежало восхитительной мисс Салли Монро, и неважно, знала об этом сама леди или нет. — Но вмешаться — не только мое право. Это мой долг.

— Твой долг?

— Мисс Апшелл не такая, как Магдалена Фрит и ей подобные, сэр. Она леди. И я намерен позаботиться о том, чтобы с ней обращались должным образом. Она заслуживает отдельной каюты на борту.

— А если я скажу, что она все равно останется со мной?

Хиггс переступил с ноги на ногу.

— В таком случае, сэр, я буду вынужден вызвать вас на дуэль, хотя мне это не доставит радости.

Николас Скотт запрокинул голову и расхохотался, хотя в его смехе не было ни капли веселья. Потом он снова опустился на койку.

— Вот, значит, до чего дошло. Клянусь, эта женщина хуже норд-оста! Кто бы мог подумать, что кому-то удастся вбить между нами клин?

Перегрин понимал, о чем говорит капитан. Когда Хиггс впервые вышел в море в качестве юнги, Николас Скотт взял его под свое крыло. Он стал для Хиггса старшим братом, которого у него никогда не было. Николас не считал, что проблемы с речью могут помешать Хиггсу продвигаться по службе, и постепенно Перегрин совсем перестал заикаться, когда они отчаливали от берега. Всему, что Хиггс знал о море, его научил капитан. Он искренне верил, что на всех бескрайних морских просторах нет лучшего моряка, чем Николас Скотт.

Но учиться у капитана тому, что тот знал о женщинах, Перегрин не желал. Что касается взаимоотношений с прекрасным полом, Николас Скотт приносил женщинам несчастья и страдания. Его семейная жизнь в первом неудачном браке проходила, мягко говоря, бурно. А его необузданные любовные похождения можно было сравнить со скольжением по мелководью: рано или поздно корабль получал пробоину. Хиггс хотел уберечь от этой доли мисс Апшелл. По крайней мере, он должен убедиться, что она остается с капитаном по собственной воле. Тогда он сможет с чистой совестью умыть руки.