— В банке перерыв! — сквозь смех проговорил наконец Спенсер. — Ви, я не знал, что вы жаждали подпирать банковскую дверь!

— Конечно, вы всегда мечтали посетить римские развалины, так, что ли? — ядовито спросила Вивьен.

— Я не имел возможности путешествовать.

— Угу! Вместо этого вам приходилось чистить сапоги, а ваша душа алкала музеев и памятников? Эту сказку мы слышали…

— Чьи сапоги? — удивился Спенсер. — А, легенда о чистильщике обуви! К вашему сведению, вы недалеки от истины, Ви. Моя семья была бедна, и я не мог, как некоторые, — он выразительно посмотрел на Саймона, — шататься по Европам. Я работал! Понимаете, всю жизнь работал! Сначала в «Макдоналдсе», потом в театре: был электриком и рабочим сцены. И мечтал… мечтал о том времени, когда стану богатым.

— А теперь решили пополнить свое образование? — уточнил Саймон. Он верил и не верил Спенсеру. Продюсер маньяк? Эта мысль не укладывалась у него в голове. Но факты говорили другое. Покушение на сестру. В том, что Фанни не наркоманка, Саймон уверился сразу же.

— Можете сколько угодно насмехаться! Я был в Афинах, на Крите, поднимался на Эйфелеву башню, посетил Нотр-Дам в Париже, любовался картинами в мадридском Прадо и даже ездил на остров Пасхи, — гордо, насколько позволяла его разбитая физиономия, разорванная рубашка и брюки в пыли, заявил Дик Спенсер.

— Вот-вот! А теперь решили меня убить, чтобы не лишиться всего этого! Если ваши преступные намерения в отношении Линка выплывут на белый свет, то вам не поздоровится. Вы потеряете свои любимые де-неж-ки, — передразнила его Вивьен. — В тюрьму угодите!

Дик Спенсер схватился за голову и стал притворно причитать:

— Ой как страшно! Ой напугала! Ох-ох-ох! Ой-ой-ой!

— Не юродствуйте! Я выступлю на суде против вас. Я докажу, что это вы подговорили Лулу угостить наркотиками Фанни и заказали Говарду статью.

— А я и не скрываю, что заказал… Это неподсудное дело. А насчет Лулу… У вас нет ни одной улики против меня. Лулу будет молчать. Она же соучастница! А ваша подруга может только сказать, что выпила шампанского и почувствовала себя плохо…

— Шампанского?

— Да, детка, шампанского! А был ли туда подсыпан наркотик… Вот в чем вопрос, как говаривал старик Шекспир. Все наркоманы утверждают, что случайно понюхали, укололись. Знаете ли вы, что у вашей подруги следы от уколов на руках, а?

— Вы подлец, Дик Спенсер! Вы даже предусмотрели и это! — Саймон выпустил из объятий Вивьен и начал грозно надвигаться на Спенсера.

— Полегче на поворотах, мой мальчик! Я вас еще притяну к ответу за нанесение побоев. Виданное ли дело, в центре Рима набрасываться на уважаемого человека с кулаками и избивать до полусмерти?

— Сколько? — с презрением в голосе спросил Саймон.

— Вы обязаны дать опровержение в газету! — выкрикнула Вивьен. — Вы заявите, что заранее задумали эту аферу, чтобы не отпустить Линка от себя.

Спенсер снова рассмеялся.

— Позвольте, детка, спросить — зачем?

— Вы загубили жизнь Линку!

— Я? — искренне удивился Спенсер. — Я принес ему миллионные доходы! Ладно, не буду врать, подтолкнул его немного вначале. Но каков он был на том капустнике! Чудовищная энергетика! Я сразу себе сказал: вот, Дик, твой шанс. Бери этого мальчика, и вы оба будете есть, пить и срать в золоте. Он соберет стадионы! Будет держать в гипнозе толпу! — Спенсер оживился, словно опять присутствовал на том пресловутом капустнике.

— Он мечтал о карьере оперного певца! — парировала Вивьен и воскликнула: — Теперь я знаю, почему вы обратились в наше агентство. Вы заранее все спланировали! А Фанни оказалась для вас просто-таки находкой. Только не понимаю, зачем я вам потребовалась?

— Я же объяснил, Фанни не фотогенична! — рассмеялся Спенсер.

— Линк хотел выступать в «Ла Скала»! — не сдавалась Вивьен.

— Знаете, какая проблема у Линка? — доверительным тоном сказал Спенсер. — Он слабовольный дурак! Если бы хотел петь на оперной сцене, послал бы меня к черту и дул бы себе в «Скала», в «Метрополитен», в «Ковент-Гарден» и еще черт знает куда!

— Он и собирался уйти, а вы своей статьей перекрыли ему воздух! Кто с ним теперь подпишет контракт? — возразила Вивьен.

— А кто не подпишет? Вы знаете? Я — нет!

— Но… — растерялась Вивьен.

— Это не администрация «Ла Скала» откажет, а сам Линк не будет рыпаться и как миленький поедет на гастроли в Южную Америку. И запомните мои слова. Это говорю вам я, Дик Спенсер! — Уже внутренне оправившись от кулаков Саймона, он перешел в наступление и, гордо ткнув себя пальцем в грудь, добавил: — Гениальный продюсер!

— Вы создали ему такой имидж, что его не возьмут в «Ла Скала»! — заметил Саймон. Несмотря на перенесенные треволнения, ему не понравилась горячность Вивьен в защите Линка. Ревность все-таки успела свить себе гнездышко в его душе.

— А пусть он сходит и узнает… Это, мальчик мой, реклама. А любая реклама, будь она хорошая или плохая, все равно ра-бо-та-ет. Вы не сравнивайте его с собой. Ваш бизнес, конечно, развалится, если в газетах напишут, что от ваших проводов случаются пожары. А в шоу-бизнесе все наоборот. Народ валом повалит на Линка. В оперных театрах это тоже знают. Де-неж-ки и им нужны.

— С подмоченной репутацией его не возьмут! — снова бросилась в борьбу с продюсером Вивьен.

Спенсер пожал плечами.

— Вольному воля. Хочет очиститься, пусть внесет в фонд борьбы с нищетой, помощи больным СПИДом или какой другой бякой немного де-не-жек и закажет Говарду статью. Тому без разницы — что обливать грязью, что лепить святого.

— Пойдем, Ви, отсюда! Меня уже тошнит от этого типа, — тихо сказал Вивьен Саймон.

— А де-неж-ки? Я должен оплатить услуги брачной конторы, а вы обязаны мне немного подкинуть за увечья. А, мистер Кроуфорд?

— Ви не нужны ваши грязные де-неж-ки, — передразнил Спенсера Саймон. — Считайте, что мы квиты!

— Вот это по-деловому, вот это по-нашему! Послушай, мой мальчик, если надумаешь вложить де-неж-ки в шоу-бизнес, я готов с тобой сотрудничать, — крикнул им вдогонку Спенсер.

Но те его уже не слушали. Взявшись за руки, они медленно брели к машине Саймона.

— Саймон… — пробормотала Вивьен.

— Ви… — откликнулся Саймон и остановился.

Ви тоже замерла. Саймон потянулся к ее губам, осторожно их коснулся и стал нежно ласкать. Постепенно его язык становился все настойчивее и смелее. Он с наслаждением пил нектар ее губ. Поцелуй, казалось, длился вечность.

И снова в жилах Вивьен бешено пульсировала кровь. Дрожь, теперь уже не от страха, а от сладострастного возбуждения вновь охватила ее тело. Сердце Вивьен замирало в блаженстве, а мысли, до сих пор колючие и четкие, превращались в туман. Прошлое исчезло. А в будущем ее ждало только счастье, которое у нее никто уже не отнимет. Все вокруг медленно плыло по кругу, растворялось и таяло. Глаза Вивьен заволокла пелена.

— Смотрите… влюбленные! — на чистом английском языке воскликнул кто-то рядом.

Саймон и Вивьен мгновенно отпрянули друг от друга.

— Какие эти итальянцы непосредственные! — заметила какая-то полная дама. — Целуются прилюдно.

По римским развалинам, где до этого не было ни души, двигалась толпа туристов. Вивьен насупилась. Саймон в смущении засунул руки в карман. Там по-прежнему лежала заветная коробочка. Набрав для храбрости побольше воздуха в легкие, Саймон достал ее, раскрыл и протянул Вивьен.

— Ви, прости меня, — начал он, но вдруг застыдился и почти силой всунул коробочку в ее руки.

— Что это? Кольцо? — изумилась Вивьен. — Тот бриллиант в четыре карата, который поразил мое воображение у «Адлера»? Ты его купил?

— Ну не украл же! Я из-за него и задержался тогда в ювелирном магазине. Хотел сделать тебе сюрприз…

— Ненавижу сюрпризы! Не хочу больше никаких неожиданностей! — в сердцах воскликнула Вивьен и сконфузилась.

— Ви, я прошу тебя стать моей женой.

— Да-а? — протянула Вивьен. — Ты забыл сказать еще что-то очень важное.