Неизвестно, чем бы все кончилось — так как возбуждение Митча приблизилось к известному пределу, — если бы Джини наконец не простонала:

— Да, да, я согласна! Только, пожалуйста, выключи подсветку в бассейне.

Митч поднял лицо.

— Нет! Только со светом — и никак иначе!

— Ну… хорошо, — вздохнула Джини. — Никогда не думала, что… А, ладно!

Она встала с колен Митча и, глядя прямо ему в глаза, медленным элегантным жестом спустила ночную сорочку. С тихим шуршанием шелк сполз по ее изящным бедрам, стройным ногам и упал на декоративные плитки, на которых она стояла — ими было вымощено все пространство вокруг бассейна.

Митч охватил ее взглядом и невольно замер в восхищении. Все же невозможно не признать, что природа наградила эту аферистку необыкновенной красотой!

Поднявшись с кресла, он шагнул к ней, зарылся пальцами в пышные темные волосы и хрипловато произнес, глядя сверху вниз:

— Такой ты нравишься мне больше.

— К-какой? — с запинкой спросила она.

— Послушной, лаковой, податливой… Все это придает тебе женственности. Делает еще более… притягательной.

Джини принялась расстегивать на нем рубашку, пальцы ее слегка дрожали.

— Ты тоже сегодня какой-то… особенный. На себя не похож. Но мне нравится.

Митч взял ее за подбородок, заглянул в глаза.

— Правда?

Джини улыбнулась.

— Да.

И Митч понял, что, несмотря на всю свою осведомленность относительно того, кем она на самом деле является, жаждет ее каждой клеточкой тела. А также то, что нынешняя ночь будет долгой. Он насладится Джини сполна. Неважно, обманщица она или очаровательная возлюбленная — как он считал до нынешнего дня, — особой разницы нет. Все равно это Джини. Единственным новшеством будет то, что он станет заботиться исключительно о собственном удовольствии. Разве не так поступает большинство мужчин? Вот и он, как последний эгоист, будет брать, брать и брать, не заботясь о том, чтобы что-то дать взамен.

Посмотрим, рискнет ли она прекратить эту игру, промелькнуло в мозгу Митча, пока Джини расстегивала последние пуговицы его рубашки.

Покончив с этим, она помогла Митчу снять рубашку и бросила на свою ночную сорочку. Затем скользнула взглядом по его обнаженному торсу, задержавшись на поросли темных волосков. А когда подняла лицо и встретилась с глазами Митча, он понял, что вряд ли ему будет отказано хоть в чем-то.

Ну и замечательно, подумал он. А завтра, отдохнув после этой ночки, я продолжу свою игру. И так до самого дня свадьбы… которой не будет.

Митч быстро избавился от остатков одежды, после чего они с Джини отправились к бассейну.

Джини прыгнула в воду первой. Негромко смеясь, посмотрела на Митча снизу вверх, и у него перехватило дыхание. Она будто не водой была окружена, а сплошным голубоватым сиянием. И хотя Митч прекрасно осознавал, что подобный эффект создает подсветка бассейна, его сердце будто на миг остановилось. Он вдруг со всей отчетливостью понял, что, расставшись с Джини, будет лишен подобных мгновений навсегда.

Дьявол бы побрал это письмо! Да и Тришу тоже. Черт ее дернул сунуть нос в тот злополучный конверт! Если бы не она, знать бы я ничего не знал…

Скрипнув зубами, он шагнул к бортику бассейна.

Когда, предвкушая завтрак, Митч встал наконец с кровати и отправился в ванную, Джини вспомнила, что их одежда до сих пор валяется возле бассейна.

Совсем из головы вылетело, с улыбкой подумала она. Нужно сходить забрать, пока Митч приводит себя в порядок.

Как была, в халате, Джини отправилась в холл, а оттуда во внутренний двор, где находился бассейн. Открыв застекленную дверь, задержалась, чтобы взглянуть по сторонам. Все было спокойно, поэтому дальше она двинулась не раздумывая.

Еще вчерашним утром Джини хорошенько подумала бы, прежде чем выйти во двор так запросто, в халате, но после минувшей ночи у нее словно изменилось восприятие реальности. Сейчас она совсем иначе смотрела на подобные вещи. Ну в халате — и что? Не голая же. В конце концов, я у себя дома!

Когда последняя мысль промелькнула в мозгу Джини, она даже на миг остановилась. Впервые она подумала так о доме Митча — мол, я у себя. А ведь они еще даже не женаты!

Джини усмехнулась — вот первый результат бурной минувшей ночи. Стоило согласиться на такое экстравагантное действие, как секс в открытом бассейне, и она уже чувствует себя здесь как дома.

Пошарив взглядом вокруг, Джини обнаружила свою ночную сорочку, а также рубашку и джинсы Митча там, где всему этому и положено было находиться: возле круглого столика. На нем все еще стояли бутылки с виски и содовой и два недопитых бокала.

Уходя вчера в дом, Джини и Митч об этом даже не вспомнили. Охватившая их страсть была настолько сильна, что после бассейна они продолжали заниматься любовью в спальне — сначала под душем, потом в постели, где в конце концов их и сморил сон. Случилось это уже на рассвете.

— Как же я все унесу? — пробормотала Джини, наклоняясь за одежкой.

Кроме этого ей пришлось захватить свои шлепанцы и туфли Митча, а также обе бутылки и два бокала, недопитое содержимое которых она выплеснула под ближайший жасминовый куст.

Забрать удалось все, но обе руки оказались занятыми. Входя в дом, Джини испытала небольшую трудность с дверью. Кое-как ее все же удалось открыть, после чего Джини поспешила к стоявшему на специальном столике телефону, трели которого услышала еще снаружи. Чтобы ответить на звонок, пришлось сначала сложить вещи на пол. При этом бутылка с содовой упала, но вода не разлилась — крышечка была плотно завинчена.

— Да! — чуть громче, чем следовало, произнесла Джини в трубку.

— Добрый день, — многозначительно прозвучало в ответ. Дескать, воспитанные люди здороваются.

— Здравствуйте, — механически добавила Джини. — Простите, с кем я говорю?

В трубке прошелестел смешок.

— Неужели не узнаешь? Или притворяешься?

— Нет, я действительно… — начала Джини. И вдруг сообразила, кто находится на другом конце провода.

Триша!

Интересно, что это ей понадобилось? Ведь только вчера виделась с Митчем.

— Ах это вы, — пробормотала Джини, машинально взглянув наверх, в направлении их с Митчем спальни.

— Узнала все-таки?

И откуда в человеке столько язвительности!

— Да.

— Что ж, молодец, — сказала Триша и умолкла.

В разговоре наступила пауза, показавшаяся Джини странной. До сих пор ей всего дважды доводилось беседовать с Тришей по телефону, и всякий раз та просто просила пригласить к телефону Митча. А сейчас почему-то молчит. Наконец Триша произнесла:

— Ну как вы там, в порядке?

Ее тон показался Джини вкрадчивым, что не могло не удивить.

— У нас все хорошо, спасибо, — осторожно ответила она.

— Вот как? — немного помедлив, обронила Триша, на этот раз сухо и недовольно.

Что это с ней такое? Чем вызвана досада — тем, что все хорошо? Бред какой-то.

В свою очередь выдержав паузу, Джини произнесла наугад:

— Э-э… Митч сейчас не может подойти к телефону.

В трубке сразу забился тревожный голос:

— Не может? Почему? Что-то случилось? Что ты с ним сделала?! Отвечай!

Джини разинула рот. Затем недоуменно пробормотала:

— Что я сделала с Митчем? Простите, не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Не понимаешь? — хмыкнула Триша. — Ну да, как же… Ладно, если уж такая непонятливая, просто ответь.

Джини пожалела, что взяла трубку. Ведь можно было проигнорировать телефонные трели. Но нет, она поспешила к аппарату, бросила все, что было в руках, только бы скорее ответить. Ответила! На свою голову! Лучше бы мимо прошла.

— Собственно, что вы хотите услышать?

— Скажи, где Митч и почему не может поговорить со мной! — потребовала Триша.

Вот стерва! Отчитывайся перед ней…

— Не понимаю, почему вы так разволновались.

— Потому что мобильник у Митча отключен, а к обычному телефону ты его не зовешь, — последовал раздраженный ответ.